Глава 4. Прокурор покрывает президента

Глава 4. Прокурор покрывает президента

4.1. Коржаков и другие

В 1996 году в самый разгар выборов президента РФ вспыхнул грязный и громкий скандал. Точнее говоря, «перед вторым туром голосования в Кремле разразился дворцовый переворот, который так и войдёт в историю современной России как скандал в связи с „коробками из-под ксерокса“.[122]

И хотя Генеральный прокурор был в целом в стороне от скандала, но интерес представляет его причастность к заминанию скандала, т.е. принятие мер по косвенной дискредитации тех лиц (Коржакова и других), которые его в своё время и предложили на должность генерального прокурора. Так Юрий Ильич сделал то, что потом стали делать уже его ставленники по отношении к самому Скуратову. Заметим, что «предательство» его ставленников самому Скуратову явно не понравилось. Но ведь и он далеко не всегда был принципиален.

Однако начнём о нем с чуть более раннего времени. Это нужно для понимания значимости скандала, о котором пойдёт речь.

Вокруг Ельцина сформировалась тесно спаянная дружбой группа лиц (Барсуков, Коржаков, Сосковец). Формально на самый высокий пост претендовал Сосковец, но фактически лидирующую роль играл Коржаков.

Александр Коржаков познакомился с Ельциным, когда тот был партийным руководителем Москвы. Коржаков стал ельцинским охранником, и не бросил шефа, когда того сняли с должности и облили грязью.

« никаким президентом для меня не являлся, — писал. — Друг друга мы считали „кровными“ братьями — в знак верности дважды резали руки и смешивали нашу кровь. Ритуал предполагал дружбу до гробовой доски. При посторонних же я всем своим видом показывал, что — президент при любых обстоятельствах».

«Нас связывали мужские отношения, и я поклялся быть с президентом до конца. Я не считал себя вправе уйти. Слишком много соли мы съели вместе», — рассказывал.

В 1995 году дослужился до звания генерал-лейтенанта. Некоторые язвили: генерал, командующий полутора тысячами охранников.[123] Можно подумать, что мало в стране генералов, которые командовали меньшим числом подчинённых. Давно известно, чем больше в стране генералов, тем хуже вооружённые силы. Однако, это к слову.

Главный охранник, как писал: «…считался человеком влиятельным. Почти всемогущим. Аудиенций с ним добивались олигархи, политики, военачальники. Гуляли небезосновательные слухи, что казнит и милует своей волей и пары его слов на обрывке бумаги достаточно, чтобы одного наделить генеральским званием, а у другого — отнять банк или, например, нефтяную компанию.[124]

Почему же их сумели разделить? Ведь не особенно склонен бросать своих верных слуг. И, тем не менее, они расстались.

Конечно, главным образом, потому, что другие очень хотели сделать это и мастерски переиграли главного охранника. « проглядел опасность», — напишет затем.[125]

Но об этом позже. А сначала о том, что, похоже, сам стал менее привязанным к президенту. Внутренне он уже стал тяготиться своей близостью к.

В своей первой книге о первом российском президенте, приводит такой факт: «До выборов оставалось месяца три. Президент нервничал и чрезмерно „расслаблялся“. пришла ко мне в отчаянии:

— , надо что-то делать. Только вы можете повлиять на папу.

— Почему только я? Собирайте семейный совет и скажите. Ты на него влияешь, как говорят, очень сильно. В конце концов пусть повлияет.

— , это должны сделать вы! Вы же его так любите.

В этот момент я почему-то вспомнил Шеннон[126], визит в Берлин, порванный из-за фашистов галстук[127]…

— , если я тебе скажу, что не люблю, то это будет слишком мягко сказано.

Её веки дрогнули, и в сузившихся глазах мелькнул недобрый огонёк. Она прошептала: «До свидания» — и, пятясь назад, удалилась.

Уставившись в одну точку, я долго сидел в кресле. Меньше всего меня беспокоило, что дочка передаст недобрые, но откровенные слова папе. Я не боялся отставки, не пугал меня разрыв отношений с президентом. Впервые за последние три года я вдруг осознал, что никогда не любил как человека».[128]

Этот же эпизод рассказывал и в других ситуациях.[129], если не передала эти слова отцу, то уже запомнила их точно. это должен был понимать. Но понимал он не только это.

Главный охранник стал понимать, что первый президент РФ не идеал, мало того, он стал понимать, что не тому служил. При этом все происходило на фоне усиления влияния на президента людей, которых главный охранник не любил. Видимо, подсознательно он почувствовал, что служит уже не только непутёвому «кровному брату», но и своим кровным врагам, когда помогает президенту РФ остаться в должности. А это уже главному охраннику явно не нравилось. В сознании его произошёл сбой. Вольно или не вольно этим воспользовались другие, а он сам ослабил внимание к самообороне.

Недоброжелатели были, разумеется, иной точки зрения., например, рассказывал: « — обычная конъюнктура, не имеющая ничего общего с принципиальной позицией…

Думаю, мечтал стать преемником на его посту».[130] Честно говоря, в такое мечтание не особенно вериться. Не всегда стоит свои собственные мечты вкладывать в голову политического конкурента.

Постепенное отстранение и его друзей от участия в избирательной кампании шло довольно успешно. вспомнил одно высказывание того периода времени: «Меня, вроде того, от тела — оттирают… Там уже не я — там другие люди влияют на президента».[131]

Задачи этого ползучего переворота понять не просто, если они вообще были кем-то сформулированы чётко. Но рано или поздно, когда капля капает в сосуд, сосуд может переполниться.

Одной из промежуточных ситуаций такого рода была ситуация с президентом Национального фонда спорта Фёдоровым. В изложении П. Хлебникова она выглядит следующим образом: «Когда в 1993 году назначили министром по физической культуре и спорту, он отошёл от каждодневного руководства НФС. Новым президентом стал тридцатилетний Борис Фёдоров, в прошлом инженер, а ныне бизнесмен. Фонд спорта был фантастически прибыльной структурой. Он получил право беспошлинного ввоза в страну алкоголя и табака, при этом не платил налоги с прибыли. Расследование, позднее проведённое полковником Стрелецким, показало, что за два года НФС получил прибыль в 1, 8 миллиарда долларов. „Эти деньги разворовывались, — говорил Стрелецкий. — Только незначительные суммы шли на поддержание спорта. Фёдоров и его друзья сколотили огромные состояния за счёт государственного бюджета“…

Поскольку НФС являлся одной из структур, составляющих фундамент ельцинского режима, от Фёдорова ждали денег на президентскую кампанию. Где-то в конце марта или в начале апреля, говорит Стрелецкий, Фёдорову велели принести в предвыборный штаб 10 миллионов долларов наличными. Фёдоров приехал в «Президент-отель» с деньгами в чемодане и отдал их., будучи, страстным спортивным болельщиком и, полагая, что в его обязанности входит контроль над деятельностью НФС, был очень недоволен, когда узнал, что деньги НФС идут его соперникам — в предвыборный штаб —.

«Когда мы узнали об этом, мы пригласили его (Фёдорова ) на беседу, — говорит Стрелецкий. — Сначала встретился с ним утром в Кремле; потом вечером с ним в Белом доме встретился я. Мы сказали ему: ты должен вернуть деньги в НФС, потому что тогда шла подготовка к Олимпийским играм и денег не было. сказал: ты должен вернуть эти деньги, потому что они принадлежат государству».

В тот же вечер Фёдоров поехал к в дом приёмов «ЛогоВАЗа» — поделиться возникшими проблемами. пригласил на встречу своего друга и дочь президента. Он также записал разговор на плёнку. Фёдоров заявил, что его прижали к стенке мафиозные структуры, действующие внутри президентской администрации — в первую очередь СБП генерала и ФСБ генерала. Генерал вымогал у него взятку в 10 миллионов долларов, сказал Фёдоров. Он также обвинил друга — в связях с организованной преступностью…

Этот рассказ о коррупции и преступности поверг в шоковое состояние. «(Заявление Фёдорова в доме приёмов „ЛогоВАЗа“) было хитроумным ходом, придуманным в основном для дискредитации, и в глазах президентской дочери…

не сидел сложа руки. 21 мая, почти через два месяца после записанной на плёнке встречи в доме приёмов «ЛогоВАЗа», главу НФС остановили сотрудники подмосковной милиции; под сиденьем его машины они обнаружили пакетик в кокаином. Его арестовали. Позже дело закрыли, однако анализ мочи, волос и ногтей Фёдорова подтвердил, что глава НФС действительно баловался кокаином… Его отпустили почти сразу после ареста, но с поста президента НФС уволили. Его место занял Стрелецкий из СБП».[132]

В СМИ сразу же отметили: «Хранение наркотиков, обнаруженных в машине Фёдорова, где, помимо него, находились также охранник и водитель, выглядит не более чем предлогом. Для чего? Для начала более масштабного расследования?…

История с Борисом Фёдоровым сделала пакетик с наркотиками новым знаком правового бессилия, внесла в политическую и деловую элиту ноту паники».[133] Обратим внимание на последнюю фразу, вскоре последуют ещё более панические задержания.

Заметим кстати, что направление коржаковских ребят в другие ведомства началось ещё раньше. Например, летом 1995 года президент РФ подписал указ «О дополнении организационного комитета фонда „Российские финансовые и фондовые коммуникации“, согласно которому в состав оргкомитета был включён Георгий Рогозин, являющийся первым заместителем начальника СБП.[134] В советские времена так иногда поступали с сотрудниками КГБ СССР (особенно при Андропове ), Ельцин больше доверял коржаковской Службе безопасности президента (СБП). Пока доверял.