6. 8. Скуратов перестаёт нравится президенту

6. 8. Скуратов перестаёт нравится президенту

Такие вот были времена. Именно на фоне уже названных и иных более мелких скандалов неожиданно возник ещё один. Но зато какой! С Генеральным прокурором в центре этого скандала. Скандала, который имела возможность по телевидению видеть вся страны.

«Никто и никогда не мог заставить меня играть по чужим правилам, — вспоминал. — Но Юрию Скуратов у, удалось втянуть и меня, и Совет Федерации, и страну в свой мелкий, грязный скандал».[468]

Приуменьшает. Скандал был не такой и мелкий. Он был большой, ибо оказался в числе немногих факторов определяющих политическую ситуацию в 1999 году. Особенно в середине этого года, когда решался вопрос о «наследнике» первого российского президента. Поведение некоторых высших должностных лиц в ходе этого скандала определило их дальнейшую судьбу и косвенно судьбу страны. Но о последнем обстоятельстве чуть позже.

Первый российский президент вскоре после ухода в отставку написал свои очередные мемуары. Среди тем, которые он затронул был и этот грязный скандал. не мог пройти мимо него, рассказывая о последних годах своего правления.

Благоразумно, обходит стороной вопрос, как и почему Скуратов стал Генеральным прокурором. А ведь именно он (Ельцин) принял решение назначить этого человека генеральным прокурором, как и всех его предшественников. А, следовательно, он и несёт ответственность за неудачный выбор. Но кто же признает свои ошибки?

«Юрий Скуратов, обладавший рядом незаменимых для прокурора качеств — исполнительностью, цепкой памятью, упорством, не обладал главным — волей, мужским характером, верой в себя, в свои силы, оказался в каком-то смысле пустоцветом», [469] — счёл необходимым написать первый экс-президент РФ. Но, повторимся, ведь кандидатура Скуратова на должность Генерального прокурора была предложена президентом РФ. Значить до определённого времени устраивал, а потом разглядели. Бывает. Не первый раз президент ошибался в Генеральных прокурорах. Но в России на грабли привыкли наступать слишком часто.

Кроме того, похоже, уважаемый Юрий Ильич «заигрался». Поясним. Во-первых, не имея опыта практической прокурорской работы, он не вполне понял значение компромисса между законностью и целесообразностью, на которые постоянно идут практические работники. Без этого в России (и не только в ней) долго работать просто не возможно.

Отсутствие опыта практической работы, вероятно, сказалось также на формирование нереалистической оценке возможностей по расследованию конкретных уголовных дел.

Во-вторых, ему показалось, что он имеет возможности серьёзно влиять на политическую ситуацию и на конкретных лиц, располагая компрометирующими данными и обладая правом их реализации. На самом деле, роль генерального прокурора в России почти всегда сводилась к достаточно узкой задаче — выполнение указаний руководителя страны.

В-третьих, он оказался интересен для всех антиельцинских сил, которые оказали ему определённую поддержку в создании иллюзии у Скуратова в своей значимости и способности влиять на ситуацию.

вспоминал: «Мы регулярно встречались. Юрий Ильич информировал меня о ходе расследования наиболее громких убийств: священника Александра Меня, телеведущего Влада Листьева, журналиста Дмитрия Холодова, бизнесмена Ивана Кивилиди. То, что убийства эти из года в год остаются нераскрытыми, меня очень волновало. Я не раз говорил об этом Скуратову.

Он своим тихим, нарочито бесцветным голосом объяснял: идут следственные действия, очерчен круг подозреваемых, отрабатываем одну версию, другую версию…

Но я видел — на самом деле ничего не происходит. Бесконечная монотонность скуратовских отговорок стала раздражать».[470] Скуратов, кстати, приводит несколько иной варианта своих бесед с президентом.[471]

Тут следует немного уточнить. Возможности прокуратуры по раскрытию серьёзных и запутанных преступлений достаточно ограничены. Правом проведения оперативно-розыскной деятельности (в отличие от МВД, ФСБ и некоторых других ведомств) прокуратура не наделена. А часто (если не почти по всем случаям) именно оперативно-розыскные мероприятия приводят к раскрытию таких сложных преступлений, когда в момент возбуждения уголовного дела неизвестны лица совершившие преступление или иные важные обстоятельства дела.

Так что за не раскрытие названных преступлений органы прокуратуры должны обычно нести лишь частичную ответственность. Тем более, что и после Скуратова раскрываемость неочевидных преступлений оставалась все также низкой.

Сам же Юрий Ильич справедливо замечал: «Должен заметить, что следственным путём раскрываются только десять процентов преступлений, девяносто процентов раскрываются оперативно-розыскными действиями. Так что вопросы об убийстве Александра Меня, Дмитрия Холодова, Владислава Листьева должны адресоваться не столько мне, сколько совершенно другим людям, другим силовым структурам но президент этого словно бы не ведал и спрашивал с меня».[472]

Но уж очень заманчиво обвинить «плохого» прокурора в бездеятельности такого рода. На самом деле, Генеральный прокурор досаждал президента РФ совсем другими делами. Президент «счёл, что Ю. Скуратов явно выходит из подчинения, начиная свою собственную политическую игру и становится опасным для Семьи».[473]

Время было тогда для первого российского президента тревожным. «Это были очень тяжёлые месяцы для. Будущее было совершенно не ясно. На ключевой должности генерального прокурора — на случай всяких непредвиденных обстоятельств — хотелось иметь надёжного союзника. тоже не знал, как сложится будущее, и держался отстранено, поэтому в Кремле не считали, что могут на него положиться».[474]

В силовом блоке были расставлены, казалось бы, надёжные люди, а вот с прокуратурой не все ясно. Тем более, что Генеральный прокурор формально не подчиняется президенту страны. Скорее можно сказать, что подчиняется он Совету Федерации, который в то время был местом общения глав исполнительной и законодательной власти российских регионов. Такая тусовочка региональных вождей.

Но это не самое плохое, что заметил российских президент в своём генеральном прокуроре. Хуже было другое, обратил внимание: «У Генпрокуратуры появился „духовный лидер“ — депутат. Тот самый, который когда-то пытался начать уголовное преследование по статье „измена Родине“, меня — по поводу „геноцида русского народа“, — автор всех законопроектов о неспособности управлять страной.

Именно этот депутат, как писали газеты, когда-то тоже работавший в прокурорской системе по линии КГБ, стал вхож в любую, самую высокую прокурорскую дверь».[475] О хороших взаимоотношения этих двух прокурорских работников сообщали и другие источники.[476]

«Чубайс.. действовал вообще нахраписто, внушал президенту: „Прокуратурой руководит Илюхин“. Да. Илюхин, действительно приходил, — писал сам же Скуратов. — Приходил и будет приходить в прокуратуру. Ну, и что? А как иначе? Он — председатель профильного думского комитета. Ко мне приходят и Лебедь, и Жириновский, и Аушев, и Наздратенко — прокуратура для всех открыта…».[477]

А, собственно говоря, почему Генеральному прокурору нельзя было общаться с бывшим ответственным сотрудником органов прокуратуры. Конечно, общался он не столько, чтобы позаимствовать какой-то опыт. Тогда казалось, что общаться выгодно с разными людьми. Трон явно шатался и не известно, что могло быть в ближайшем будущем. А кресло Генерального прокурора такое удобное и так не хочется покидать его в случае смены высшего руководства страны.

Напомним, что в новой России уже был один такой прокурор, который пересел не на ту лошадь (речь о ). Примерно так же он в своё время ориентировался на, когда показалось, что позиции первого российского президента слабы. И тому Генеральному прокурору РФ и другому хотелось посидеть в своём кресле как можно дольше. Именно поэтому они пытались делать ставку на всех возможные политические силы, чтобы не прогадать. Но прогадали оба.

Напомним также, что в сентябре 1998 года вынужден был пойти на компромисс с оппозицией и назначить премьер-министром человека, который, казалось, всех устраивал, но не мог быть холуйски предан первому российскому президенту. В холуях не ходил, не тот возраст, не тот характер и вообще не тот человек. Впервые пошёл на компромисс, что с ним ранее не особенно замечалось. Но тут припекло.

Новый премьер-министр, не смотря на возраст, был деятельным человеком. «… решился, наконец, перейти от демонстративно нейтрального отношения к отдельным финансово-промышленным группам к генеральному наступлению на позиции олигархов. Прежде всего, премьер-министр поддержал проводимое сотрудниками возглавляемой Генеральной прокуратуры расследование фактов коррупции, прямо направленное против кремлёвской верхушки и выявившее совершенно вопиющие факты. В громких скандалах весны — лета 1999 года оказались замешанными многие члены „семьи“, обвинённые в получении взяток и отмывании денег».[478]

Формально (а иногда и не только формально) прокуратуры возглавляла почти все расследование этих громких дел. Во всяком случае от позиции прокурора, тем более генерального многое зависело. Генеральный прокурор это, конечно же, чувствовал.

Чем руководствовался господин? На вопрос о том, не выполнял ли заказ, метившего в президенты, Дэвид Саттер ответил: «В послужном списке нет ничего, что заставило бы предполагать обратное. И, уж конечно, его поведение никоим образом не свидетельствовало, что это действия человека, исполняющего высокую миссию. Если бы он сознавал себя таким лицом, он не оказался бы в ситуации, когда его стало легко скомпрометировать всем памятным образом. Но в известном смысле это не имеет значения. В любом случае, какой бы ни была его мотивация, это была первая попытка вскрыть криминальные действия высокопоставленных и влиятельных фигур ельцинского окружения».[479]

Рейтинг Примакова быстро рос, ему доверяли многие россияне. Казалось ещё не много и власть плавно от Бориса Николаевича перейдёт окончательно к Евгению Максимовичу.

Вместе с Примаковым набирал политический вес и Юрий Лужков, мэр Москвы. Этот рвался к власти, уже почти не скрывая этого. Да и что скрывать, если дураку ясно, что президент больной и непопулярный, точнее сильно больной и сильно не популярный. Тут нельзя сидеть, сложа руки. Этими самыми руками нужно брать власть.

Кремлю нужен был свой в доску, полностью преданный генеральный прокурор. Противникам правящего президента был нужен совсем другой прокурор. А самому Генеральному прокурору нужно было не прогадать. Как видим, все чего-то нужно. Но ублажить всех нельзя. Кто-то должен был проиграть в своих желаниях. Тогда в конце 1998 и начале 1999 года это было ещё неизвестно и многие думали, что проигравшими окажутся те, кто вовремя не перебежал от «царя Бориса».