12.6. Плетников: тенденции социализации в развитых капиталистических странах

12.6. Плетников: тенденции социализации в развитых капиталистических странах

В главе 14 «Тенденции социализации в развитых капиталистических странах» Ю.К. Плетников описывает три направления такой социализации.

«Во-первых, целевое планирование (программирование, государственное регулирование экономики, в том числе с применением индикативного планирования… Суть индикативного планированиям заключается в разработке и представлении хозяйствующим субъектам прогнозов изменения рыночной конъюнктуры – спроса и предложения на определенную продукцию.

Во-вторых, государственное перераспределение значительной части национального дохода (40–50 процентов), учитывающее жизненные интересы трудящихся слоев населения (здравоохранение, образование, социальные выплаты и др.).

В-третьих, самое важное, коллективное предпринимательство на основе различных форм трудовой коллективной собственности.

Возникли и получают развитие новые формы трудовой коллективной собственности, коллективного предпринимательства и самоуправления трудовых коллективов – кооперативные объединения и акционерные общества работников…

Кроме того, создание акционерных обществ работников стало проверенным практикой способом выкупа трудовым коллективом частного акционированного капитала, замены нетрудовых акций трудовыми, бесплатно распределяемыми между работниками предприятия в зависимости от трудового вклада каждого пропорционально его заработной плате за год.

Трудовая коллективная собственность утверждает принцип владеет тот, кто работает на данном предприятии» или иначе «кто не работает, тот не владеет». Поэтому уходящие с предприятия работники обязаны оставлять свои акции, как и другие активы, в фонде предприятия. Они получают денежную компенсацию, коллектив же избавляется от потенциальных эксплуататоров» [56, 418–420].

Различные формы трудовой коллективной собственности в развитых капиталистических странах составляют около 10 %, а государственная собственность достигает 50 %. Т. е. возникла смешанная экономика.

«Смешанная экономика – один из серьезных аргументов, позволяющий говорить о переходном состоянии общества. В капиталистических странах наряду с технико-технологическими сложились и социально-экономические предпосылки социализма» [56, 420].

В подтверждение своих выводов Плетников ссылается «на анализ К. Марксом кооперативных фабрик, возникавших во второй половине XIX века. Внутри этих фабрик, считал Маркс, «уничтожается противоположность между капиталом» [12т25 ч1, 483]; капитал превращается «в собственность производителей, но уже не в частную собственность разъединенных производителей, а в собственность ассоциированных производителей, в непосредственную общественную собственность» [12 т 25 ч 1, 480]. Так «на известной ступени развития материальных производительных сил и соответствующих им общественных форм производства с естественной необходимостью из одного способа производства возникает и развивается новый способ производства» [12 т 25 ч 1, 483–484]. Формирующиеся здесь производственные отношения уже нельзя рассматривать как капиталистические. Но это еще и не социалистические отношения в подлинном смысле слова, поскольку подобные предприятия не могут не подчиняться господствующей экономической системе, законам ее функционирования и развития. Происходит «упразднение капиталистического способа производства в пределах самого капиталистического способа производства» [12 т25 ч1,481], рабочие же «как ассоциация являются капиталистом по отношению к самим себе» [12 т25 ч1, 483]» [56, 420–421].

Можно добавить, что они являются капиталистом и по отношению к окружающему миру. Их производственные отношения с остальным миром являются капиталистическими.

Плетников говорит о неэффективности наёмного труда:

«На нынешнем этапе развития производительный труд оказался недостаточно эффективным, и его эффективность падает по мере внедрения новейших высоких технологий. У наемного труда нет будущего, поскольку он лишен такого побудительного стимула созидательной деятельности, каким является хозяйская мотивация – чувство хозяина» [56, 422].

Не совсем, конечно, понятно: ведь существуют премиальные системы по результатам труда. Но Плетников приводит убедительную статистику по США: «Было установлено: с того времени как предприятия перешли в собственность рабочих и служащих производство возросло на 25, в прибыль на 15 %, другие экономические показатели также превышали средний уровень в своей отрасли» [56, 423–424].

На основе этого опыта в США была принята программа «План создания акционерной собственности работников» – ЭСОП (Employee Stock Ounership Plans)».

«Основная идея программы ЭСОП, обозначенная Л. Келсо еще в середине 50-х годов, проста: сделать работников фирмы ее совладельцами, другими словами, побудить работников к выкупу хотя бы части акционерного капитала. Покупателей акций план привлекает льготным кредитом, автоматически погашаемым в течение 5–6 лет из получаемой прибыли, продавцов – налоговыми льготами, составляющими в целом примерно 2–3 млрд. долларов в год.

Реализация программы ЭСОП начинается с того, что руководство фирмы по договоренности с трудовым коллективом учреждает трастовый комитет в составе трех-пяти человек для наблюдения за акциями работников. Этот комитет получает в банке льготный кредит для покупки акций фирмы и распределяет купленные акции, находящиеся в его распоряжении, бесплатно, т. е. без погашения их цены из зарплаты или сбережений работников, в соответствии с их трудовым вкладом в производство. Акции остаются в трасте. Не допускается продажа таких акций на рынке, а также концентрация более 30 % акций, поступивших в траст, в руках высших менеджеров. Фирмы выплачивают трасту не облагаемые налогом дивиденды на контролируемые им акции, кредиторы же берут с траста проценты примерно в два раза меньшие, чем с обычных клиентов. После погашения кредита акции переходят в собственность работников фирмы. Они получают право голоса по принадлежащим акциям. По решению трудового коллектива дивиденды на выплаченные акции поступают либо в распоряжение работников в дополнение к зарплате, либо полностью или частично идут на приобретение новых пакетов акций. Открываются возможности преобразования частной собственности в трудовую коллективную собственность и тем самым становления акционерной собственности работников» [56, 423–424].

Программа ЭСОП допускает ещё три способа образования акционерных обществ работников: разовый выкуп трудовым коллективом капитала фирмы, находящейся под угрозой разорения; формирование фирмы с самого начала в виде акционерного общества работников; преобразование фирмы в акционерное общество работников по инициативе её частных собственников.

Как и в описанной выше трудовой коллективной собственности, когда работник уходит из фирмы «он получает не акции, а соответствующую денежную компенсацию. Блок трудовых акций фирмы всегда остается в самой фирме. Отдельные работники имеют в этом ассоциированном блоке то, что заработано своим трудом. Надо также иметь в виду и участие работников в голосовании по вопросам деятельности фирм. Наличие общего для всех работников блока трудовых акций означает и формирование коллективных собственнических интересов и, следовательно, социализацию возникающих отношений собственности. Но это далеко не все. На основе производственной демократии при выкупе всех акций избираются органы самоуправления фирмы – Советы рабочих и служащих, имеющие право назначать Генерального директора фирм. В некоторых фирмах Генеральный директор избирается на собраниях или конференциях работников. Расширяется участие рабочих и служащих в решении хозяйственных вопросов, создаются, например, группы, обеспечивающие сотрудничество работников и управляющих в выработке совместных решений, для персонала фирмы вводятся специальные курсы обучения принятию решений и т. п.

Все это… дает веские аргументы для вывода: собственность работников по ЭСОП, особенно при ее развитии в акционерное общество работников неправомерно противопоставлять трудовой коллективной собственности» [56, 427].

Но Плетников всё же видит не только положительное в программе ЭСОП: «Конечно, вряд ли позволительно идеализировать применение программы ЭСОП на практике. Факты, например, говорят о том, что в ряде случаев ЭСОП (о чем свидетельствуют судебные разбирательства) используются частными владельцами фирм и администрацией в своих интересах для того, чтобы с помощью льготных кредитов и льготных налогооблажений избежать банкротства, поглощение конкурентами и т. п., стремятся ограничить выкуп акций трудовым коллективом 20–40 % их общего количества. Возможны и финансовые аферы и манипулирования голосами рабочих и служащих» [56, 428–429].

Это понятно: капиталисты используют ЭСОП в своих интересах, а не для создания ростков социализма.

Оценки характера собственности работников по ЭСОП различны: правые считают её совершенствованием капитализма, а левые – ростками социализма.

Частично верно и то и другое: те предприятия, которые полностью выкуплены работниками, показывают, что можно обойтись без капиталистов. С другой стороны, для внешнего мира они остаются капиталистическими предприятиями с коллективным капиталистом во главе, каковыми являются и акционерные общества.

Плетников предлагает решение проблемы ликвидации при социализме наёмного характера труда. При преобразовании капиталистической собственности в государственную, отмечает он, – «…обобществление производства носит формально-юридический характер. Оно устраняет наемный труд в виде воспроизводства отношений капиталистической эксплуатации. Однако формальное обобществление производства сохраняет некоторые условия наемного труда – в частности, заработная плата устанавливается до включения его рабочей силы в производственный процесс. В моем понимании, единственной реальной перспективой устранения всех условий наемного труда является соединение в лице человека труда на основе общественной собственности на средства производства работника и хозяина.

При решении данной задачи важно всесторонне учитывать опыт социализации капитала в развитых капиталистических странах: организацию, функционирование и развитие крупных фирм и корпораций на базе собственности работников, а также опыт рабочего самоуправления на государственных предприятиях в Югославии, когда она представляла собой единую страну» [56, 442–443].

Приведём конкретные рекомендации Плетникова.

««Государственная социалистическая собственность может, например, быть представлена и в предприятиях прямого государственного подчинения (стратегические отрасли народного хозяйства), и в самоуправляемых трудовым коллективом, его полномочными органами арендных предприятий [62, 90–91].

Первые предприятия характеризуются полной собственностью государства на средства производства и неполной собственностью на производимую продукцию. По крайней мере, определенная часть продукции, ее денежный эквивалент, формируемый в том числе и из средств государственного финансирования производства, становится трудовой коллективной собственностью. Эта собственность поступает в распоряжение трудового коллектива, включая образование (в соответствии с трудовым вкладом в производство) личного дохода каждого работника.

Вторые характеризуются тем, что государство сохраняет за собой права собственника средств производства, которые передаются во владение и пользование трудовому коллективу в соответствии с договором об аренде. Трудовой коллектив не может изменить профиль предприятия или закрыть предприятия и распродать средства производства. Произведенная же продукция поступает в полное распоряжение трудового коллектива, является его трудовой собственностью со всеми вытекающими отсюда последствиями… Самоуправляемые народные предприятия могут, следовательно, основываться не только на коллективной собственности на средства производства, но и на государственной собственности на средства производства, арендуемые трудовым коллективом» [56, 443–444].

Плетников считает, что его схема преодолевает наёмный характер труда.

«Рачительное использование средств производства само выступает непреложным требованием трудовой деятельности. Работник и хозяин естественным образом воссоединяются в одном лице. Хозяйская мотивация труда обретает черты не благих пожеланий, а повседневной реальности. Завершается процесс преодоления условий наемного труда, становления государственной социалистической собственности как общенародной собственности. Двуукладная экономика раннего социализма трансформируется в двуединую экономику полного социализма» [56, 444].

Вообще говоря, непонятно, почему Плетников считает, что предлагаемая им схема ликвидирует двухукладную экономику раннего социализма. Действительно, экономика раннего социализма состояла из государственных предприятий и колхозов. Последние до продажи им сельхозтехники Хрущёвым использовали в основном государственные средства производства (землю и технику МТС), которые они арендовали у государства.

Но арендные предприятия Плетникова – это ведь те же самые колхозы, но только распространённые на все сферы деятельности. Поэтому экономика как была двухукладной, так и осталась.

Кроме арендных предприятий, вероятно, могут существовать и предприятия, основанные на коллективной собственности на средства производства. Их то никак нельзя отнести к социалистическому сектору: для внешнего мира они капиталистические.

Далее, арендные предприятия, очевидно, могут направлять часть своего дохода на развитие производства. И эти средства производства уже не будут принадлежать государству, т. е. не будут общественной собственностью, а частной собственностью коллектива предприятия. Т. е. арендные предприятия станут уже не чисто социалистическими. Таким образом, на самом деле экономика по Плетникову становится даже формально трёхукладной, состоящей из государственного, кооперативного и капиталистического укладов. Реально она и в СССР была трёхукладной ввиду наличия теневого капиталистического сектора.

Собственно говоря, ведь и колхозы в позднем СССР формально уже не являлись социалистическими предприятиями, поскольку им принадлежали все средства производства за исключением земли. Т. е. формально они были по отношению к стране капиталистическими предприятиями. Социалистическими же на деле они были потому, что ими управляли, фактически, партийные и советские органы. Т. е. на самом деле они были совхозами.

Для обоснования своей позиции Плетников ссылается на Ленина.

«Ленин открыл в трудовой кооперации то, что не предполагал и не мог предполагать К. Маркс. Для него трудовые кооперативы (используя современную терминологию, трудовая собственность вообще) не только социалистический хозяйственный уклад, но и «новый принцип организации населения» [56, 432].

Ключевой фразой является отождествление Плетниковым «трудовой собственности вообще» с кооперативами Ленина (кстати, Ленин говорит о кооперации вообще, а не только трудовой). Так ли это? Обратимся к статье В.И. Ленина «О кооперации». Приведём три цитаты.

«На кооперацию у нас смотрят пренебрежительно, не понимая того, какое исключительное значение имеет эта кооперация, во-первых, с принципиальной стороны (собственность на средства производства в руках государства), во-вторых, со стороны перехода к новым порядкам путем возможно более простым, легким и доступным для крестьянина» [60 т3, 712].

«А строй цивилизованных кооператоров при общественной собственности на средства производства, при классовой победе пролетариата над буржуазией – это есть строй социализма» [60 т3, 714].

«При нашем существующем строе предприятия кооперативные отличаются от предприятий частнокапиталистических, как предприятия коллективные, но не отличаются от предприятий социалистических, если они основаны на земле, при средствах производства, принадлежащих государству» [60 т3, 715–716].

Из этих цитат видно, что Ленин считал кооперацию путём перехода к социализму только на основе общественной (государственной) собственности, а никак не на «трудовой собственности вообще»

А отношение Ленина к трудовой собственности весьма отрицательное:

«Задача социализма – переход всех средств производства в собственность всего народа, а вовсе не в том, чтобы суда перешли к судовым рабочим, банки к банковским служащим. Если такие пустяки люди всерьез принимают, то надо национализацию отменить… Мы задачу, цель социализма видим в том, чтобы превратить предприятия в собственность Советской республики» [1 т35, 411]. Эту цитату, кстати, приводит Косолапов в подтверждение своей критики идей Плетникова (см. 12.2).

Плетников считает необходимым сохранение товарно-денежных отношений при социализме по двум причинам:

«Во-первых, рынок потребительских товаров – наиболее простой, гибкий и понятный на уровне массового сознания способ реализации социалистического принципа распределения по труду. Он позволяет человеку труда получать заработанную им долю общественного богатства в том виде, в каком эта доля соотносится с его потребностями, запросами, вкусами. Во-вторых, рынок средств производства – прямое следствие наличия при социализме двух форм общественной собственности: государственной (общественной) и трудовой коллективной и, следовательно, двух форм собственности на произведенную продукцию, в том числе находящую своего потребителя нарынке средств производства» [56, 445].

Из вышеприведённой цитаты видно, что Плетников считает трудовую коллективную собственность общественной. На каком основании? Ведь она принадлежит только коллективу, а для всего остального общества является частной. Противоречие можно устранить только введением понятия «общество коллектива», что неявно сделано в цитате. Но едва ли это целесообразно. Т. е. правильно было бы в словосочетании – предлагаются две формы собственности, из которых только одна – общественная.

Итак, основной дефект в рассуждениях Плетникова в том, что он считает коллективную трудовую собственность общественной: на самом деле она – частная.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.