Как накрутили 100 липовых Америк?

Как накрутили 100 липовых Америк?

— Слово директору Аналитического центра Международной академии информатизации, кандидату экономических наук Дмитрию Андреевичу Егорову, — почему-то излишне торжественно объявил Васильев очередного выступающего.

— Когда наш уважаемый председатель Александр Александрович заезжал к моему отцу на чашку кофе и для обсуждения плана очередного заседания Делового клуба, которые он тогда проводил в газете «Правда», то мама ставила условие: коньяк получите, если не будете говорить об экономике. Они торжественно обещали, но после коньяка об этом сразу же забывали. Поэтому в мою память с детских лет врезались такие слова как: «вал», «липовый объем», «затратная система», которые сопровождались весьма нелестными словами в адрес членов Политбюро и правительства. Александр Александрович возмущался: «Ведь они не глупые люди, а не могут понять столь элементарных вещей».

Я рассуждал по-детски: «Если они не могут понять элементарных вещей, то они тупицы». Поэтому у меня не было вопроса выбора вуза. Я твердо решил понять то, что не могли понять правители.

Начиная с аспирантуры и до развала СССР, научная деятельность нашего председателя Александра Александровича связана с борьбой против затратной системы, олицетворением которой в советское время был «вал», то есть объем произведенной продукции в рублях. О ее теоретической несостоятельности и практическом вреде системы управления экономикой в СССР он написал десятки книг и сотни статей. И, кроме того, он всем Генеральным секретарям ЦК КПСС — от Хрущева до Горбачева — посылал служебные записки, в которых откровенно доказывал, что хозяйственная система противоречит азам марксистско-ленинской теории и является непреодолимой преградой на пути перевода экономики с экстенсивного на интенсивный путь развития.

Поэтому появление в нашей практике показателя валовой внутренний продукт (ВВП) я считал большим достижением экономической науки. В наших аналитических отчетах динамика ВВП была главным украшением.

По настоянию отца я решил взяться за докторскую. Он прав: годы идут, сколько можно ходить в кандидатах? Он уговорил Александра Александровича быть моим научным консультантом. Выслушав мои соображения по теме, Александр Александрович сказал: «Вал сделал свое черное дело — «взорвал» экономику Советского Союза. Тебе надо идти дальше: показать, что ВВП и ВНП в неоклассическом извращении искажают экономическую динамику в гораздо большей степени, чем «вал», и ведут к «взрыву» не только США, но и мирового хозяйства».

— Тогда, — продолжал Егоров, — я был просто изумлен и поражен. Ведь ВВП и ВНП пользуются во всем мире непререкаемым авторитетом. Поэтому я откровенно признался, что вряд ли смогу это сделать. Тогда Александр Александрович предложил моему Центру официально за соответствующую плату сделать для редакции аналитический расчет и после этого вернуться к теме диссертации. Суть его заказа-расчета в следующем.

В 2006 году, по официальным данным, ВНП США в сопоставимых ценах 2000 года составил 11 триллионов 415 миллионов долларов, а в фактических ценах — 13 триллионов 247 миллиардов долларов. Накануне Второй мировой войны ВНП в фактических ценах составлял всего 100, а в сопоставимых ценах 1958 года — около 200 миллиардов долларов. Но в реальных ценах довоенный ВНП США увеличился всего лишь в 12,5 раза, а в натурально-вещественной форме — максимум в 4-5 раз. Теоретически ВНП и ВВП представляет собой стоимостной объем произведенных товаров и услуг, но сравнение роста важнейших видов продукции в натуральном выражении с динамикой стоимостного объема показывает, что разрыв между натурой и долларами измеряется не в разы, а в десятках раз, и в целом разрыв между реальным богатством и «иллюзорным» выходит далеко за пределы сотни.

Возникает вопрос: как накрутили 100 липовых Америк? Разобраться в современных неоклассических схемах накручивания липового стоимостного объема производства оказалось непросто. Пришлось заглянуть в историю проблемы.

Роль измерителя в науке определена гениальным теоретиком Д. И. Менделеевым. Дмитрий Иванович утверждал: «Подлинной наука становится лишь с тех пор, когда начинают измерять. Наука немыслима без меры. Физика и химия стали науками тогда, когда были найдены точные единицы учета и познана суть законов их развития. Электричество стало поддаваться изучению лишь с помощью искусственно установленных единиц — вольт и ампер».

Но, прежде чем измерять, надо четко определить, что мы собираемся измерять. Будем измерять результаты хозяйственной деятельности, то есть количество создаваемых материальных благ. Тогда необходимо уточнить: где и кем они создаются? На первый взгляд вопрос кажется наивным. Но эта «наивность» три века будоражила умы ученых, а теперь вообще завела их в тупик.

После разоблачения мифа о божественном происхождении земного богатства, присущего религиозному фанатизму Средних веков, перед экономической наукой встал вопрос: если не Богом дается, то откуда берется богатство? Что является источником богатства? Поиск ответа на этот вопрос был в центре внимания с первых шагов развития политэкономии. Меркантилисты (от итал. «merkante» — купец) источником богатства считали торговлю. Физиократы (от греч. «физис» — природа и «кратос» — власть) отвергли идею происхождения богатства в торговле. По их мнению, источником создания богатства служит труд сельскохозяйственных работников, а все остальные слои общества живут за счет перераспределения прибавочного продукта, создаваемого в сельском хозяйстве. Основатель классической буржуазной политэкономии У. Петти писал: «Труд — отец богатства, а земля — его мать». О том же свидетельствуют и народные пословицы: «Без труда не вынешь и рыбку из пруда», «Труд всему голова». В процессе развития политэкономии была создана теория трудовой стоимости, согласно которой единственным источником и мерой богатства народов является труд. Более того, не всякий труд, а только производительный. «Если богач, — утверждал А. Смит, — нанимает производственных рабочих, он богатеет, нанимает слуг — беднеет». К. Маркс расширил понятие «производительный труд». Он показал, что многие виды труда и в сфере услуг создают новую стоимость, а следовательно, являются производительным трудом. Таким образом, классическая политэкономия (и буржуазная, и марксистская) производительным трудом считают труд, создающий добавленную или новую стоимость. Речь идет о первичных доходах — зарплате, прибыли и процентах.

Неоклассики, включая либералов и неолибералов всех направлений, отвергают учение о производительном труде. Вот что пишет о производительном труде М. Блауга: «Разграничение производительного труда, введенное Смитом, — это, пожалуй, одна из самых пагубных концепций в истории экономической мысли». Д. Б. Кларк пытался доказать, что все виды труда носят производительный характер, и отвергал теорию классиков о производительном труде. Неоклассики считают, что чем больше доход, тем производительнее труд.

Как видим, вопрос, где и кем создается богатство, далек от наивности. Перед нами два вида метода измерения богатства. Классики политэкономии предложили считать стоимость создаваемых товаров и услуг на базе первичных доходов, а неоклассики предложили измерять стоимостной объем производства суммой всех доходов членов общества.

Какой же из этих методов более объективно отражает реальный стоимостной объем производства?

Адам Смит предложил измерять вновь созданную стоимость по первичным доходам. Но он включал в нее и повторный счет стоимости предметов труда. Эта ошибка известна в науке как «догма Смита». Вскрывая несостоятельность этой догмы Смита, К. Маркс научно доказал, что стоимость любого товара, как и продукции отдельных производителей и общества в целом, состоит из трех частей: стоимости материальных затрат, стоимости, расходуемой на оплату труда, и прибавочной стоимости. Эти три части Маркс выразил общеизвестной формулой с + v + m. Далее он раскрыл различную роль постоянного капитала (с) и переменного (v) в образовании стоимости нового продукта: первый лишь переносит свою стоимость на новый продукт, а второй увеличивает ее. Иначе говоря, v + m образуют вновь созданную стоимость, или чистую продукцию. На ее базе и должен измеряться прирост реального стоимостного объема производства.

Для исчисления чистой продукции следует исключать из валовой продукции стоимость сырья, топлива и вспомогательных материалов.

К сожалению, в СССР резиновым «метром» для экономики стал «вал», а чистая продукция была предана забвению. О ней вспомнили лишь в реформе 1979 года, которая, по словам Александра Александровича, была «заживо похоронена».

Отсюда вывод: хозяйственная практика Советского Союза противоречила экономической теории Маркса, о ее актуальности ныне заговорили на Западе в связи с финансовым кризисом там. В системе измерения господствовала «догма Смита», которая оказалась непреодолимой преградой на пути перевода экономики с экстенсивного на интенсивный путь развития. К чему все это привело, хорошо известно.

Исторический анализ теории и практики классического метода измерения экономической динамики помог мне выявить негативные стороны неоклассического измерения. Теоретической основой его являются отрицание и критика учения классиков о производительном труде. Это открыло неограниченные возможности искусственного увеличения ВНП и ВВП. Пути накручивания стоимостного объема, так же как и способы афер и махинаций, поистине неисповедимы.

Но есть два, на мой взгляд, главных узаконенных способа увеличения липового объема ВНП. Первый — это включение в объем ВНП расходов сфер и отраслей, где никакой стоимости не создается. Сюда под предлогом нерыночных услуг включаются расходы на управление, оборону, образование, здравоохранение, торговлю, финансовое посредничество и т. д. и т. п.

На одном из заседаний Делового клуба Джордж Сорос говорил: «Мы привыкли измерять прогресс динамикой ВНП, но это равносильно тому, чтобы признать деньги в качестве подлинной ценности. ВНП — это мерило обменов, опосредованных деньгами; чем больше социальное взаимодействие принимает форму денежных обменов, тем выше ВНП». Американский экономист П. Хоукен в своей интересной книге «Грядущая экономика» пишет; «Высокий уровень безработицы является весьма накладным для общества. Однако выплаты и пособия включаются в ВНП и создают иллюзию активности экономического роста. Более того, безработица ведет к увеличению потребления алкоголя, росту преступности, психических расстройств и т. п. В результате усиливается активность полиции и повышается загрузка медицинского персонала. И хотя очевидно, что все это негативные явления в жизни общества, они положительно отражаются на динамике ВНП».

Суть второго способа в следующем. Добавленная стоимость (v + m) после первичного ее распределения на зарплату рабочих, прибыль капиталистов и ренту землевладельцев начинает свою вторую жизнь по цепной реакции. Рабочий платит за учебу детей учителям, за медицинские услуги — врачам, за духовную пищу — журналистам, писателям, артистам и т. д. и т. п. Капиталист тоже всем им платит из своей прибыли, но он, кроме того, нанимает свиту слуг, шоферов, охранников и т. д. Сколько раз прибыль, рента и часть зарплаты перейдут из рук в руки, столько раз они будут включены в ВНП. Получается повторный счет, аналогичный «догме Смита», но раньше повторялась стоимость предметов труда, а теперь — доходов и пособий. Но здесь надо подчеркнуть существенное различие. В структуре товаров удельный вес материалов составляет 12—18 процентов, а зарплата и прибыль 60—80 процентов. Что же касается услуг, то во многих из них оплата и прибыль достигает 90—100 процентов. Поэтому сумма повторов доходов дает во много раз больше навара, чем повтор предметов труда.

Все это и позволило США, несмотря на более низкие темпы развития и периодические кризисы, многократно за соответствующий период перекрыть советский стоимостной объем.

Когда я слушал господина Стиглица о том, как лопаются в США «мыльные пузыри» с оборотом более 100 миллиардов долларов (это ВВП довоенной Америки), у меня невольно мелькала мысль: «То ли еще будет, ой-ой...»

Такой известный финансист, как бывший председатель Федеральной Резервной системы США П. Вокер заявил: «Существует 75-процентная вероятность валютного кризиса США в течение ближайших 5 лет». Летом 2006 года министр финансов США Джон Сноу объявил о возможном дефолте и обратился к конгрессу с просьбой об увеличении установленного для правительства максимального объема заимствований. Это уже четвертая просьба администрации Буша по повышению планки заимствований. В ноябре 2004 года планка государственного долга была поднята с 7,4 до 8,2 триллиона долларов. Для предотвращения дефолта Минфин взял 15 миллиардов из стабилизационного фонда и 65 миллиардов из пенсионного фонда. Но этого оказалось недостаточно, и поэтому пришлось увеличить объем заимствований до 9 триллионов долларов! После очередной серии взрывов таких «мыльных пузырей», как агентства Fannie Мае, Freddie Mac, страховая компания AIG, инвестбанк Lehman Brothers и другие этой суммы заимствований оказалось мало. Буш попросил поднять планку их до 113 триллиона долларов. Для предотвращения хаоса на финансовом рынке президент обратился к конгрессу с просьбой выделить 700 миллиардов долларов. Кстати, эти доллары не только отодвинут крах ряда финансовых структур, но и «украсят» объем ВВП, куда они попадут как «увеличение стоимостного объема производства».

Критическая финансовая ситуация паразитического государства нашла отражение и в ежегодном докладе Международного валютного фонда «О состоянии экономики США», опубликованном в июле 2006 года. В нем сделан вывод о том, что «реальный курс доллара переоценен, особенно учитывая быстрый рост чистых иностранных обязательств США. Переоценка колеблется на уровне 15—35 процентов, то есть на треть». Особенно тревожный, по мнению авторов доклада, рост обязательств США. Разница между суммой активов, принадлежащих американцам за пределами США, и американскими активами, которыми владеют иностранцы, в 2005 году достигла 20,4 процента ВЦП, а в 2011 году, по прогнозу МВФ, она превысит 50 процентов.

Анализируя и обобщая экономическое положение США, известный журналист Поли Тойнби в английской «Гардиан» пишет «Мы обнаруживаем, что Изумрудный город оказался миражом, а правящий в нем волшебник — маленьким человечком, не умеющим сотворить самого завалящего чуда. Сегодня Америка напоминает страшного механического динозавра, бессмысленно топчущего все вокруг, увеличенную до гигантских размеров заводную игрушку, ярко размалеванную и навороченную, но пустую внутри, мультипликационного супермена, негодного ни на что по-настоящему полезное. Пустотелая сверхдержава предстала перед нами без прикрас, как голый король».

Особо хочу подчеркнуть, что раньше советские экономисты спорили и предлагали более достоверные стоимостные измерители и считали необходимым (что особенно важно и реально сейчас) повышать роль трудовых и натуральных показателей. А неоклассики вполне довольны своей антинаучной системой макроэкономических показателей. К. Р. Макконнелл и С. Л. Брю в своем учебнике «Экономикс» пишут: «Существует множество разных показателей экономического благосостояния общества. Однако наилучшим из них признан годовой совокупный объем производства товаров и услуг, валовой национальный продукт или валовой внутренний продукт. Оба эти показателя отражают совокупную рыночную стоимость всей конечной продукции (товаров и услуг), произведенной в экономике за год». Авторы согласны с классиками политэкономии и справедливо отмечают необходимость исключения из годового объема стоимость повторного счета предметов труда, но их не смущает то, что в сумме объема ВНП многократный повторный счет доходов значительно превышает повторный счет предметов труда в валовой продукции. Неужели высоко титулованные ученые не могут понять столь элементарной вещи? Раньше Васильев такой вопрос с возмущением адресовал членам Политбюро ЦК КПСС, которые не могли понять порочную сущность повтора стоимости предметов труда. Теперь я адресую этот вопрос неоклассикам всех мастей, но уже в отношении непонимания роли многократного повтора доходов в сумме BHП в создании «мыльных пузырей», о которых так доходчива говорил господин Стиглиц.

Есть у меня вопрос к нашим финансистам: знали ли они, что Fannie Мае и Freddie Mac под угрозой банкротства? Ведь об этом говорят и пишут давно. И тем не менее акции этих агентств покупались для Стабилизационного фонда. Нашли стабилизатор! Чего в этой находке больше: корысти или невежества? Уместно напомнить о том, что при создании Стабилизационного фонда нам объясняли — это необходимо, чтобы не допустить инфляции в связи с дополнительными доходами от роста цен на нефть. По иронии судьбы теперь, спасая новоиспеченные российские «мыльные пузыри», эти накопления идут как раз на повышение инфляции. Нас уверяют, что это меньшее зло. Так ли это?

Вот как выглядит реализация неоклассических измерителей гайдаро-кудринского происхождения в России. В 2000 году по сравнению с 1990 годом в отраслях, производящих товары, численность занятых сократилось на 14 миллионов человек, то есть 12 процентов, в том числе: в промышленности на 37, в строительстве на 45, в сельском хозяйстве на 14 процентов. А в отраслях и сферах, производящих услуги, число занятых выросло на 12 процентов. В итоге структура ВВП изменилась коренным образом, о чем свидетельствует таблица

ДИНАМИКА СТРУКТУРЫ ВВП,%

Но услуги бывают разные. К сожалению, такие жизненно важные услуги, как образование, наука и жилищно-коммунальные, сократились, а рост происходит за счет рыночно-коммерческих услуг финансового сектора, торговли и сферы управления.

В 2005 году в сфере материального производства, включая транспорт и связь, создано всего лишь 35,6 процента объема ВВП. Остальные 64,4 процента «произведены» в сферах, где новая стоимость вообще не создается, но их услуги по неоклассической теории включаются в объем ВВП. Такое накручивание липового объема валу и не снилось. Так 39,3 процента объема ВВП было «создано» в торговле, 13,5 — операциями с недвижимым имуществом, 3,4 — в финансовой деятельности. Как видим, более половины ВВП — это «мыльные пузыри», которые в свое время будут «взрываться» не хуже, чем ныне это делается в США. Это наглядно проявилось и в хаосе на финансовом рынке в связи с крахом Fannie Мае, Freddie Mac и AIG. Для удержания на плаву наших юных и слабо еще накачанных «мыльных пузырей», образующих банковскую систему, пришлось выделить триллионы рублей. Разве Стабилизационный фонд и другие резервы создавались для спасения новоявленных олигархов, накачивающих «мыльные пузыри»?

В этой связи вспоминается такой факт. Накануне перевыборов Ельцина в 1996 году, чтобы прекратить давно объявленный спад производства, реформаторы решили выделить из бюджета 500 миллиардов рублей и прокрутить их через 12—14 банков. В итоге не только «прекратился» бы спад производства, но даже ВВП «возрос» бы на 1,8 процента. Но произошла утечка замысла в печать и помешала его осуществить.

В ходе реставрации капиталистических отношений и «раскулачивания» социалистических предприятий и организаций количество хозяйственных единиц возросло в десятки, а кое-где и в сотни раз. Только на базе Аэрофлота их появилось триста. Губернатор Кемеровской области как-то заявил: «На пути поступления нашего угля к потребителю появилось 6—7 звеньев перекупщиков». А разве их меньше на пути от производства сельскохозяйственной продукции до ее потребления? В итоге стоимость продуктов, товаров и услуг возрастает в 5—6, а порой и в десятки раз при сохранении прежнего объема продуктов.

В «Российской газете» была опубликована подборка материалов на тему: «Россия — страна сторожей». Сокращение численности армии — это детский лепет на фоне бурного роста охранников. Наиболее энергичная производительная сила — молодежь — ныне в значительной мере занята непроизводительным трудом: одни охраняют, другие воруют и торгуют, а третьи — поют и танцуют. Удельный вес населения, занятого непроизводительным трудом, повысился на несколько порядков. Согласно переписи, в Российской Федерации 143 миллиона человек, из них непроизводственная сфера составляет 117 миллионов человек, в том числе: пенсионеры и инвалиды — 45 миллионов человек; дети, школьники, студенты, домохозяйки — 35; сфера услуг и торговля — 10; бюджетники: врачи учителя и т. д. — 15; работники транспорта — 6; безработные — 6; работают за границей — 2,5; осужденные — 1; спорт — 2; клерки пенсионных, страховых и прочих фондов — 2,2; артисты и шоу-бизнесмены — 1,5, священнослужители — 1 миллион человек. В производственной сфере всего лишь 16 миллионов человек, из них 10 миллионов заняты в сельском хозяйстве. На долю остальных отраслей и сфер реальной экономики приходится 6 миллионов человек. Разумеется, планы возрождения реальной экономики на такой основе бесперспективны. На этом фоне важно подчеркнуть и то, что ликвидация лишних непроизводительных звеньев на пути угля, сельхозпродуктов и всего остального неизбежно повлечет за собой снижение ВВП и национального дохода, хотя реальный объем продукции может возрасти благодаря снижению цен и росту спроса. Значит, для удвоения ВВП, о чем заботятся правители, надо не ликвидировать лишние хозяйственные единицы, а наоборот, еще больше размножать их. Ведь последующее их взаимодействие создает видимость энергичной деятельности, а на деле «накручивает» липовый ВВП.

Все вернулось на круги своя. Раньше «вал» тормозил развитие прямых связей «производитель — потребитель». Теперь на этом пути более мощная преграда — ВВП в неоклассическом извращении. С чем боролись, на то и напоролись! Или, как говорят на Руси, снова наступили на те же грабли.

Президент Франции Николя Саркози для проведения политики цивилизации и построения экономического счастья заказал нобелевским лауреатам Джозефу Стиглицу и Амартье Сену разработку новых индикаторов уровня благополучия нации. В отличие от традиционного ВВП они должны учитывать и качество жизни. Речь идет не только о показателях удовлетворенности жизнью в целом, но и конкретными ее областями — уровнем душевного и физического здоровья, сбалансированностью работы и семейной жизни.

Поиск в этом направлении надо всячески приветствовать. Но для таких субъективных показателей нужна прочная база, фундамент. Если они будут строиться на основе ВНП и ВВП, то грош им цена в базарный день. Семейное благополучие может быть столь же иллюзорным, как и экономическое «могущество» США. Показатели здоровья и благополучия нации вообще и семейные, в частности, должны базироваться на стоимостных показателях классического происхождения, и, кроме того, здесь следует широко использовать трудовые показатели. Благодарю за внимание!

— А докторскую вы защитили? — послышался голос из зала.

— Через месяц будет защита. Приходите болеть...

— Обязательно приду и выступлю в поддержку, — заверил пожилой мужчина.

— Это вам, — подавая записку Егорову, сказал Васильев.

Егоров читает записку: «Господин Егоров, можете ли Вы объяснить, если ВНП накручивается больше, чем «вал», то почему СССР развалился, а США стали еще более мощной, единственной сверхдержавой мира?»

— Могу, господин Томпсон. Дело в том, что в СССР по «валу» планировался фонд зарплаты. Поэтому искусственное его увеличение вело к завышению зарплаты. При низких и постоянных ценах это создавало дефицит на все и вся, так как реальные товары и услуги не покрывали липовой зарплаты. Оплата при капитализме не имеет связи с ВНП. И частные, и государственные предприятия ведут оплату за реальную продукцию или услуги. При капитализме дефицита быть не может, так как цены скачут даже впереди спроса. Поэтому создается видимость изобилия всего и вся. После распада СССР на постсоветском пространстве, несмотря на 50-процентный спад производства, повсюду было создано «изобилие» всего и везде, так как цены возросли в десятки и сотни раз, а зарплата в 3—5 раз и далеко не у всех, а пенсии вообще долго оставались на прежнем уровне. Поэтому люди заходили в магазины, как в музеи: только посмотреть, а купить не могли, цены кусались... Вы изобретение Джона Лоу знаете? — спросил Егоров Томпсона.

— Представления не имею, — ответил тот.

— В 1717 году Джон Лоу создал компанию нового типа — акционерное общество «Компания Индий». Она получила ряд привилегий от регента Филиппа Орлеанского, входившего в состав правления, что обеспечило высокий уровень доверия к акциям компании, которые усиливались солидной рекламой. Через два года курс акции поднялся в 10 раз выше номинала. В результате ажиотажного спроса в конечном счете цена акций поднялась до 40 номиналов. Петр I заинтересовался «передовым зарубежным опытом» Джона Лоу «делать деньги из воздуха». Но, к счастью для России, в 1720 году финансово-экономическая пирамида Лоу рухнула, разорив многие тысячи вкладчиков, став гробницей для многих самоубийц и причиной очень многих семейных трагедий. Но в те времена честь и достоинство были еще в почете. Поэтому Лоу бросает все личное состояние на спасение пирамиды и умирает в нищете и изгнании.

40 номиналов! Мелочь. Господин Стиглиц приводил примеры, когда корпорации высоких технологий «взрывались» на уровне 5000—12 000 номиналов! К тому же в эпоху, когда обогащение возведено в статус морального принципа, никому и в голову не придет мысль бросать награбленное на покрытие убытков. Разница между стоимостью реального имущества корпорации и номинальной стоимостью ее акций, создаваемой рекламой и ажиотажным спросом, представляет собой иллюзорное богатство. Практика краха «Энрона», «Уорлд Кома» и других корпораций, агентств и банков свидетельствует: чем больше накачивается иллюзорного богатства, тем печальнее последствия краха. В международных финансовых операциях из 10 долларов только один идет на оплату товаров и услуг, остальные девять используются в сделках, накачивающих иллюзорное богатство. Это означает, что разрыв между иллюзорным и реальным богатством измеряется триллионами долларов и растет он не в арифметической, а в геометрической прогрессии.

В связи с вышеизложенным уместно напомнить слова основателя первой научной экономической системы Антуана Монкретьена: «Не обилие золота и серебра, не количество жемчугов и алмазов делают государство богатым, но наличие предметов, необходимых для жизни (продуктов, одежды, жилья), у кого их больше, у того и лучше благосостояние... Воистину мы стали богаче золотом и серебром, чем наши отцы (а мы стали богаче разноцветными бумажками), но не зажиточнее и не богаче...» Эту же мысль ярко и образно выразил Александр Сергеевич Пушкин:

Бранил Гомера, Феокрита;

Зато читал Адама Смита

И был глубокий эконом,

То есть умел судить о том,

Как государство богатеет,

И чем живет, и почему

Не нужно золота ему,

Когда простой продукт имеет.

Господин Бьюкенен сказал, что США потребляют больше, чем производят. В этом нет никакого секрета, в печати даже называют цифры: на 20 процентов потребляют больше, чем производят! Разве паразитизм возможен без мошеннических схем? Здесь тоже изобретены и широко используются высокие технологии. Но всему есть предел и свой срок. Рано или поздно наступит он и для долларовой пирамиды. Чем больше и дольше ее будут накачивать, тем сильнее будет взрыв и значительнее потери.