Андрей Рубанов Сажайте, и вырастет (СПб. : Лимбус Пресс, 2006)

Андрей Рубанов

Сажайте, и вырастет

(СПб. : Лимбус Пресс, 2006)

В Рубанове точно есть крестьянская кровь. В его работе чувствуется упорство крестьянских переселенцев. Такие упертые отстраивались в Сибири или еще дальше – где холод и вымерзшая земля.

Он пишет по роману в год; далеко не все романы мне нравятся (как, думаю, и ему самому), но плохих сочинений у Рубанова все равно нет – в каждом тексте чувствуется последовательный, жилистый, незлой, наблюдательный мужик.

Быть может, мне иногда у Рубанова не хватает собственно литературы. Для меня самое главное происходит в области языка, а у Рубанова самое главное происходит даже не в области сюжета (хотя с этим, например, в «Хлорофилии» все отлично) – а в области, я бы назвал это, жеста.

В Рубанове не то чтоб сильно, но весомо его прошлое зэка и бизнесмена «лихих девяностых». Его жестикуляция – оттуда. Не путать с «распальцовкой» – там этого нет вовсе. Текст Рубанова сделан из мускулистых движений. Некоторые пишут так, словно лежат посреди душистого поля и глядятся в звезды, некоторые – будто идут по бульвару и вспоминают, вспоминают, третьи – словно читая лекцию, четвертые, особенно частые, – рассказывая в пошлой компании пошлые байки. Рубанов пишет так, как будто «качает железо» или ставит удар.

Он никогда не акцентирует свои политические взгляды, но внимательный читатель заметит, что Рубанов самый – в лучшем смысле – советский писатель из всех ныне существующих.

Советский писатель, что бы вы о нем ни говорили, – он словно какой-нибудь Жюль Верн. То есть уровень идеализма в нем был крайне высок. У советского писателя имелось представление о добре и о зле. Мужчины там воспринимали себя в первую очередь как носителей элементарных мужских качеств (прийти, увидеть, победить и потом помочь подняться). Женщины там жили целомудренно, умели ждать – месяцами, годами, весь век. То есть героическое поведение там было нормой.

Рубанов при всем том, что пишет очень индивидуалистическую прозу (он из девяностых, я ж говорю, он из среды, где все друг друга продали), этот идеализм советского писателя унаследовал. В его атеистических текстах совсем нет Бога, как и положено человеку просвещения или опять же советскому писателю, но с моралью все в порядке. Мораль превыше целесообразности. Правда превыше иронии.

Как выяснилось, это очень редкий товар сегодня – сильный мужской роман, не разъеденный сарказмом. Книжка, где автор не ухмыляется в каждой строке (ну да, я и о Пелевине тоже), а говорит как мужчина, хорошим, спокойным, мужским голосом.

«Сажайте, и вырастет!» – пожалуй, лучшая книга о девяностых, роман воспитания, повесть о настоящем человеке, иду на грозу, как закалялась сталь – ее именно так можно было бы назвать.

А то, что настоящий человек взрастал в мерзости, под грозой подразумевалось внимание органов и возможный срок за решеткой, а сталь закалялась в каком-то, простите, дерьме – ну так что поделаешь. В какое время человек попал – там и жил.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.