Сцена 7
АБ (снимая прибор с головы ДМИ). Встаньте и медленно повернитесь. Советую вам также закрыть глаза — встреча с мечтой часто приводит к временной слепоте и легкому головокружению.
ДМИ выполняет распоряжения АБ: открывает глаза и изумленно смотрит на ДО.
ДМИ. Это она!
Делает шаг в сторону ДО. ДПВ и ДЗТ машинально делают шаг следом за ним, но АБ останавливает их, протянув у них перед носом желтую ленту с надписью «Идут съемки. Посторонним вход воспрещен», которой он огораживает все место «первого свидания». ТХ усаживает лесорубов на пол, вручает им по пакету попкорна и бутылке пива, как в кинотеатре. Берет то же самое себе и становится рядом. На экране, возможно, надпись «DOLBY SURROUND» или что-нибудь иное, связанное в нашем представлении с показом кино.
ДМИ. Это ты! Это ты приходила ко мне во сне. И оставалась со мной, пока я не спрашивал, как тебя зовут. И тогда… ты исчезала, так и не ответив на мой вопрос. Если ты ответишь на него сейчас, то я поверю, что ты не сновидение.
ДО. Меня зовут Дженни.
ДМИ. А меня — Джимми!
ДО. Мне знакомо это имя.
ДМИ. Да? Ты тоже видела меня во сне?
ДО. Нет. Это имя часто повторяла моя мать.
ДМИ. Во сне?
ДО. Наяву.
ДМИ. А этого Джимми звали часом не Макинтайр?
ДО. О нет, иногда она звала его Джимми Сукин Сын, иногда — Джимми Дерьмо Собачье, иногда — Джимми, Который Погубил Мою Молодость, но чаще всего она называла этого человека «Сурабайя Джимми».
ДМИ. Сурабайя?
ДО. Да, Сурабайя. (Поет.)
SURABAYA JOHNNY (Brecht — Weil)
Мне тогда было только шестнадцать,
Ты на берег сошел с корабля.
Ты велел мне собрать мои вещи
И во всем слушать только тебя.
Я спросила: «Ты парень серьезный
Или просто бродяга морской?»
Ты сказал: «Я железнодорожник,
И на службе тружусь день-деньской».
Ты мне солгал, Джимми, ты мне солгал.
Ты клятвам цену, Джимми, сначала знал.
Мне ненавистен, Джимми, твой наглый смех.
Вынь трубку изо рта, скотина!
Сурабайя Джимми, умирает мечта.
Сурабайя Джимми, и в груди — пустота.
Сурабайя Джимми, губы слаще вина.
Ты — негодяй, Джимми, но я в тебя влюблена.
Поначалу ты был просто ангел,
Подарил мне платок и кольцо.
Но уже на вторую неделю,
Рассмеявшись, мне плюнул в лицо.
Я искала тебя по притонам
И у двери борделя ждала,
Постарела за год лет на двадцать
И ночами почти не спала.
За деньги ты, Джимми, меня любил.
Забрал ты все, Джимми, все прокутил.
Скажи мне правду, Джимми, я все прощу…
Да перестань ухмыляться, я кому говорю!
Сурабайя Джимми, умирает мечта.
Сурабайя Джимми, и в груди — пустота.
Сурабайя Джимми, губы слаще вина.
Ты — негодяй, Джимми, но я в тебя влюблена.
Где бы мы ни сходили на берег,
В кабаках тебя ждали друзья,
И тогда наконец поняла я,
Что не знала тебя только я…
Вновь и вновь меня будят под утро
Крики чаек и серый рассвет,
Я спросонья ищу твои губы,
Но тебя никогда рядом нет.
Ах, ты жесток, Джимми! Ты просто дрянь.
Опять ушел ты? В такую рань?
Но я люблю, Джимми, тебя, как встарь.
Что в этом смешного, Джимми?
Сурабайя Джимми, умирает мечта.
Сурабайя Джимми, и в груди — пустота.
Сурабайя Джимми, губы слаще вина.
Ты — негодяй, Джимми, но я в тебя влюблена…
ДМИ. Отвратительный тип! Неужели твоя мама до сих пор ждет его на берегу!
ДО. Уже нет.
ДМИ. Так значит, любовь умерла?
ДО. Да, вместе с мамой.
ДМИ (откашливается). Извини. Как жаль, что меня тоже зовут Джимми. Это имя напоминает тебе о мерзавце, который разбил сердце твоей матери.
ДО. Это был мой отец.
ДМИ (окончательно смущенный). Твой отец?
ДО. Моя мать была виновата сама. Если женщина дает деньги мужчине, мужчина вынужден их где-то тратить.
ДМИ (возбужденно). Пусть меня тоже зовут Джимми, но я никогда не поступил бы так! Семь долгих лет я валил лес на Аляске — стужа, замерзшие звезды, волки и медведи — порой бывало так холодно, что нельзя было выйти из хижины — подошвы ботинок примерзали к снегу. Но все эти семь лет я был верен той, что приходила ко мне в сновидениях. И я буду ей верен всегда.
ДО. И кто же она такая?
ДМИ. Она — это ты.
ДО испускает пронзительный визг. ДМИ смотрит на нее с недоумением. ДО повторяет визг, но уже с явной целью произвести впечатление на Джимми.
ДО. Я хотела сказать, что я ужасно рада. Вечная верность — да я сама всегда мечтала о ней. Это же самый высокий тариф! Сто долларов в день и ни центом меньше.
ДМИ. Какие сто долларов?
ДО. Ну как же — на раз двадцать, на ночь — пятьдесят, на целый день — сотня. В вечности — бесконечно много дней. Значит, умножаем сто долларов на бесконечность и получаем… (пытается сосчитать) и что же получаем? …На жизнь хватит.
ДМИ (уязвленно). Я, кажется, говорю о любви.
ДО. Я тоже. Просто о любви можно говорить по-разному.
ДМИ (беря себя в руки). Хорошо. Ради мечты я готов на все — деньги не имеют значения. Дженни, согласна ли ты быть мне вечно верной на твоих… эээ… условиях?
ДО вновь испускает пронзительный визг, но, заметив испуг ДМИ, обрывает его на высокой ноте и делает шаг навстречу ДМИ, обнимает его и сливается с ним в голливудском финальном поцелуе.
ДМИ (глядя в воображаемую камеру). Я нашел то, что искал.
ДО. Я тоже.
По экрану плывет слово КОНЕЦ и финальные титры, звучат радостные аккорды биг-бэнда, в «зале» зажигается свет, все встают со своих мест и аплодируют.
ДМИ. Друзья мои, богатыри с Дальнего Севера! Семь лет, семь долгих лет мы валили лес в лютую стужу! Семь лет мы курили с тобой одну трубку, Джо. Семь лет делили на двоих одну пару носков, Джек. Все печали и радости были у нас общими. Сегодня я встретил свою мечту. Мне обещана вечная верность. И я хочу поделиться с вами моей радостью. Ведь радость устроена иначе, чем деньги — чем больше ее отдашь, тем больше тебе останется. Я приглашаю вас на свадьбу, на свадьбу Джимми Макинтайра! Я плачу за вас — за все ваши удовольствия, за все ваши желания и наслаждения. За мной, друзья, в Махагонию — город, где сбываются мечты!
Все, кроме ДЗТ, под звуки Alabama Song удаляются в ворота Махагонии. ДЗТ, оставшись один на сцене, подходит к забытой ТХ папке с «личными делами», поднимает ее, открывает, переворачивает. Папка пуста. Показав ее зрительному залу, ДЗТ иронически присвистывает, кладет папку на место и уходит следом за остальными.
ЗТМ.
КОНЕЦ ПЕРВОГО АКТА