Речные медузы в соленой воде

Речные медузы в соленой воде

У перил дельфинария, когда гордым гигантам вываливали в мутную воду регулярно положенный корм, они снова поднимаются из соленой своей глубины на поверхность — и пляшут, пляшут свои странные танцы у моих промокающих ног.

Девяносто восемь и еще две десятых процента их мерцающих, призрачных тел — все из той же воды. Иногда вдруг шальная волна выносит кого-то из них под палящее солнце — и уже через пару минут не видать от него даже мокрого места на сухом раскаленном песке.

* * *

— И, в конце концов, мне надоело постоянно извиняться за то, что у меня чисто вымытая шея!

— Послушай, ну так же нельзя. Ты уж или шею мыть перестань, или извиняться. А лучше всего…

— Что?

— Застрелись.

* * *

И был человек-кенгуру, живущий вприпрыжку. Взлетая вверх по не ведомой никому траектории, он оставлял все внизу — забывая и то, что когда-то был рожден на земле. И лишь когда земля иногда притягивала его, он падал — чтобы снова взлететь, оттолкнувшись.

Там, где нога его касалась снега, в тот миг распускались колючие кактусы. Это было красиво.

* * *

И был человек-окно. Когда он ушел, день, ввалившийся сквозь дыру в кирпичной стене, оказался совсем не таким, и некуда стало укрыться от дурацкого солнца, пялившегося в упор. Даже шторы забрал он с собой, уходя.

* * *

Яблоко, кислое зеленое яблоко! Старой женщине, кусающей тебя однажды, хочется задержать в себе это до самой смерти.

Еще вожделенно зажмурившись — вот уже отодвигают тебя в сторону, вглубь подоконника:

— Завтра доем…

* * *

И был вечер, когда никто и не думал про утро. Поэтому, когда оно все же настало, то светило не здесь.

* * *

И был Человек, Который Придумывал Имена. Но ему не везло.

* * *

Отделяясь от пересушенных молчанием губ моих, она копится, копится, наслаиваясь новым столбиком пепла. Вновь на минуту я сжимаюсь и жду — пока не сорвется, опять мимо пепельницы, растекаясь кругами по миру, эта тихая грусть.

В самолетах безумно-бескрайней Родины мне курить не дают, и я брежу во сне.

* * *

Утопаю в реве турбин, и мне снова снится твой голос:

— Что с тобой? Опять промочил себе ноги?..