Молодежь хочет денег

Молодежь хочет денег

Безумные ожидания выпускников московских вузов — а если верить ВЦИОМу, каждый пятый рассчитывает на оклад не менее 50 тысяч рублей «чистыми» — лично у меня удивления не вызывают. Удивление уже прошло

Полгода назад мой приятель, издатель Дима Аленушкин с нервным смехом рассказал, как набирал команду в новый журнал. Молодые журналисты без имени и в общем без судьбы претендовали на 3 тысячи долларов «чистыми» на корреспондентской должности, а узнав, что свободна еще и вакансия главного редактора, повышали претензии до 7 тысяч. Так что в желание получать пару тысяч американских рублей сразу после выпуска я вполне верю, а про низкую квалификацию выпускников попросту знаю. И противоречие здесь только кажущееся.

Это только на первый взгляд ожидания молодых специалистов необъяснимы. Может, в их финансовые требования заложена высокая цена жизни плюс инфляция? Но будем честны: несмотря на постоянный рост, цены на еду и транспорт в Москве все еще ниже, чем в Париже или Нью-Йорке. Может, в ожиданиях отражены резко выросшие затраты на съем квартиры? Господи, да вы в Лондоне не жили, где молодые «шерят», то есть снимают на двоих-троих даже не квартиры, а комнаты! И где, кстати, те же начинающие журналисты, cub-reporters, довольствуются суммой, не покрывающей прожиточный минимум.

Поэтому подходить к российскому молодому специалисту лучше не с вульгарным марксистским инструментом (согласно расчетам которого цена труда = расходы на воспроизводство рабочей силы), а с чуточку более современным.

Несколько лет назад американский ученый Лина Эдлунд и ее немецкая коллега Эвелин Корн опубликовали в Journal of Political Economy любопытную статью, в которой задались сходным вопросом, а именно: почему так необъяснимо много получают проститутки? Ведь их труд не требует ни образования, ни квалификации; слухи об опасностях сильно преувеличены, а что до «противности» занятия — так выносить утку из-под больного тоже радости мало.

Ответ Эдлунд и Корн дали такой: в доход проституток заложена профессиональная компенсация. Это компенсация за невступление в брак, поскольку, торгуя телом, женщина и безнадежно портит репутацию потенциальной жены, и пропускает детородный возраст в отличие от тех же медсестер.

К сожалению, не я первым познакомил с этим замечательным выводом российскую общественность: честь принадлежит выпускнику INSEAD Леониду Бершидскому. Но мысль Эдлунд и Корн о зарплате как о компенсации за профессиональный риск с тех пор кажется мне довольно универсальной.

Вольно или невольно, но сегодняшние российские выпускники действительно закладывают в зарплаты целый ряд рисков. И главный риск — это риск быть молодым в стране, которая не уверена в собственном будущем. Это у их сверстников в Америке или Европе карьера зависит от образования, таланта и трудолюбия. В России — от других факторов: сегодня, например, от работы в спецслужбах, от близости к власти, от принадлежности к касте «лояльных своих». Но завтра сегодняшние «свои» вполне могут оказаться «чужими» и что делать тогда? Выпускник не может планировать карьеру на годы вперед. Как планировать, например, финансово свою жизнь — текущие кредиты, многолетнюю ипотеку, если в случае увольнения профсоюз не защитит тебя за отсутствием профсоюза, а суд — за отсутствием независимого суда? Как задумываться о дальней перспективе, если выплаты в общественные фонды (пенсионный и социальный налоги) к нашему молодому специалисту скорее всего не вернутся, потому что государство в России все меньше напоминает аппарат социального перераспределения и все больше смахивает на механизм, при помощи которого один клан отнимает собственность у другого. Жизнь в России — это бесконечный риск. Начиная от движения по дорогам, больше напоминающим кладбища. И заканчивая здравоохранением, которое если и существует, то только за спецзабором (Василий Аксенов, напомню, недавно 6 часов провалялся без помощи с тромбом, перекрывшим доступ крови к мозгу. Даже медсестры объяснят, что это значит).

Крик российского молодого специалиста: «Хочу 50 тысяч!» — это, конечно, вовсе не утверждение, что он таких денег стоит. Это, если хотите, крик о том, что молодой человек знает цену своей стране. Вслушайтесь, вслушайтесь. «Эй, вы там, которые постарше, вы успели приватизировать полученные на халяву квартиры, участки и дачки, вы успели выловить всю рыбку, прежде чем окончательно замутили в реке всю воду, а нам досталась только тина, в которой мало что растет и живет! Мы не будем отбирать у вас то, что вы нахапали, просто дайте нам денег, и мы сами позаботимся о своих жилье, здоровье и пенсии! Но мы хотим этих денег сейчас!» И попробуйте на это что-нибудь возразить.

По-моему, придется давать.