И.Н. Потапенко. Сказочный принц
И.Н. Потапенко. Сказочный принц
Пьеса в четырех действиях
Тридцатилетний князь Тверянский, бесконечно родовитый, бесконечно легкомысленный и совершенно обнищавший, валяется на грязном диване в меблированных комнатах средней руки, немытый и небритый. Глуздев, постоялец тех же «меблирашек» и сводник, сватает его за двадцативосьмилетнюю купчиху миллионщицу, Антонину Павловну Саладину; князю — отступного 500 000, а Саладина сейчас же после свадьбы поедет кутить в Париж, под именем княгини Тверянской.
Старая княгиня и сестра князя «делают глухое ухо», а в сущности, рады выйти из нищеты. Князь же, к ужасу сводника Глуздева, вдруг заламывает 1 345 000, и ни копейки меньше. Приходит Саладина с двоюродной сестрой Ириной и секретарем. Князь ноншалантно[170] объявляет свою сумму, а Саладина — возьми да и согласись! Все довольны, и князь доволен — жизнь будет «во все колокола!»
Князю дали аванс 10 000, он умылся, обрился, купил в долг автомобиль, изящно оделся и является к Саладиной в ту минуту, когда та, растрепанная и в капоте, ругает горничных и укладывает восемнадцать сундуков с платьями и шляпами для Парижа. Саладина сразу влюбляется в князя, но тот небрежно предлагает ей хранить договор и отправляться в Париж, указывая ей, что они люди разной культуры.
Князь живет в старозаветном купеческом доме, в целом этаже, транжирит свой миллион, покупает все, что в голову взбредет, кутит с испанкой и француженкой, раздает в долг без отдачи направо и налево. С ним постоянно проводит время заинтересованная им племянница Антонины — Ирина, поклонница «красивой жизни».
Антонина Павловна, княгиня Тверянская, возвращается из Парижа: элегантная, изящная, со вкусом одетая, красивая, холодная, и с негритенком; ожидает к себе какого-то маркиза из Парижа. Разумеется, сейчас же видом своим и повадкой Антонина Павловна князю «дает в глаза». На этот раз уже она на его намеки предлагает ему быть в границах и напоминает его же слова о разнице культур.
Между тем год прошел, и князь просадил все свои деньги; случилось это совершенно неожиданно для него самого; просто из конторы пришли сказать, что денег на счету у князя больше нет и только что купленные ковры придется отослать обратно в магазин. Князь, который предполагал застрелиться, когда кончится «красивая жизнь», растерялся. Ирина, «поклонница красивой жизни», считает, что ее роль около «сказочного принца» кончена, и уезжает за границу; князь ведь, в сущности, увлечен своей женой, а жена увлечена им, и потому все кончается к общему удовольствию и родных князя, и его подозрительных друзей, и старозаветной матери Антонины Павловны, и старых слуг: князь и княгиня поселяются в одном этаже. У Антонины Павловны еще сколько угодно миллионов, их хватит на все прихоти купеческие и на все прихоти княжеские.
Первые два действия — до отъезда Антонины в Париж — написаны с мастерством, наблюдательно, выпукло; вторые два — чуть похуже, немножко торопливо собраны все концы, которых оказалось много, потому что и разные второстепенные лица живы и принимают действительное участие в пьесе. Единственный, пожалуй, «положительный тип» проведен сквозь пьесу очень умеренно и ненавязчиво, так что о нем почти забываешь; это — брат Саладиной, молодой студент, который считает, что жизнь интересна только тогда, когда ее сам для себя строишь всю, до последней мелочи; поэтому он, к ужасу своей сестры, не берет у нее ни копейки до тех пор, пока не выходит в люди, не становится инженером.
Есть несколько сцен нудных, по-плохому театральных, но большинство — очень выразительных; немножко неприятны разговоры о «красивой жизни», представительница коей Ирина как-то раздвоена в глазах автора: с одной стороны, он находит в ней какие-то теплые бытовые черты, делающие ее интересной и понятной (например, в сценах ссор с Саладиной); с другой — в ней есть что-то отвлеченное, так сказать, мало телесное, что особенно поражает рядом с другими лицами, которых всегда и видно и слышно, и даже больше того: есть в пьесе какая-то сильная чувственность, не слишком приятная: как будто пахнет и меблированными комнатами, и старой мебелью, и телом, и кредитками. К этому, в сущности, и сводится главный недостаток пьесы; очень она terre а terre,[171] жаль, что талант, наблюдательность и уменье расточены на такой пустячный и немножко дурно пахнущий анекдот.
В виду всего сказанного пьесу нельзя не признать возможной, но следует признать не особенно желательной для постановки на сцене.