Отрицательные мудрецы

Отрицательные мудрецы

А возвращаясь к языку, надо опять заметить, что в отчёте многое непонятно и там, где нет или почти нет никакой иностранщины. Например: «отрицательные темпы роста». Это для маскировки? В таких случаях по-русски говорят «снижение», «падение», «убыль». Но деликатный оратор не может произнести таких грубых слов и говорит: не падение, не убыль, а хоть и отрицательный, но рост. А как понимать это: «В прошлом году были снижены налоги на инвестиции предприятий в НИОКРы, на технологическое обновление производства». Что за НИОКРы? Откуда взялись? Кому и зачем нужны? Кто их придумал — не Чубайс ли изобретатель? Я не всегда вспоминаю даже, что такое ГИБДД, а тут какие-то НИОКРы! Для меня лично новость и то, что обновление производства облагается налогом. Надо же было подготовить меня к этой сногсшибательной новости. Никто и не подумал, даже златокудрая нимфа Голикова.

Специальные термины, как и аббревиатуры вполне естественны, когда они на своём месте. Например, в религиозной литературе пишут: «прп». Что это? Преподобный. «Свмк» — что такое? Святой великомученик. «Св. Ап.» — святой апостол, и даже «б. м» — Божья мать и т. д. Уж не говорю об РПЦ. И читатели этой литературы всё понимают, они привыкли. Прекрасно! Но нельзя же главе правительства разговаривать с народом посредством специальных терминов и таинственных сатанинских аббревиатур.

А вот вроде бы все понятно, но это же совершенно не по-русски: «компенсировать сжатие рынков», «альтернативные формы торговли», «мы намерены продвинуться в развитии и повышении доступности медицинской помощи», «механизм материального стимулирования офицеров заработал», «завершен этап выхода нефтепровода к китайской границе». Такое впечатление, что это писали как раз китайцы, плохо выучившие русский. Когда-то в журнале «Крокодил» был занимательно-поучительный раздельчик для таких языковых уродцев — «Нарочно не придумаешь». Так это же всё именно оттуда речеписцами и взято и вложено в державные премьерские уста! А он и не чувствует, что изъясняется языком крокодила. Ведь порой, как говорится, без поллитра и выговорить-то невозможно: «реализация масштабных инфраструктурных и инновационных программ»… А ему хоть бы что! И не замечает, что это дикая несъедобщина. Вот что значит чекистская закалка!

И нет конца этим концентрациям, реализациям, ситуациям, капитализациям, адаптациям, реструктуризациям, инновациям, консолидациям, демонстрациям, диверсификациям… Не продраться!

Из всего этого видно, что оратор просто не понимает, что говорит он не только для высоколобых депутатов Думы, таких, как доктора важных наук Жириновский или Слиска, что его слушает вся страна, весь народ, ибо — как к нему ни относись — он глава правительства. Но глава ничуть не озабочен тем, чтобы его понял народ. Отзвонил и с колокольни долой.

Понятно, почему в пространном отчёте нет ни слова о культуре: ну, как о ней говорить таким некультурным языком! Нет ни слова и о борьбе с коррупцией. Видимо, товарищ наконец понял, что в устах ставленника Ельцина, получившего от него право экстерриториальности, это звучит не очень убедительно.

Впрочем, и без культуры и без проклятий коррупции оратор счёл возможным похвалить себя: мы, говорит, заложили новую традицию — отчёт правительства Думе. Да чего тут нового? Так во всех царствах-государствах, и вам давным-давно пора было сделать это, но двадцать лет увиливали… Вот бы ещё заложить одну «новую традицию» — перед выборами, как принято всюду, принимать участие в дискуссиях, чего все вы до сих пор тоже трусливо избегали.

Ещё и цену набивает «новой традиции»: какое, говорит, неподходящее, невыигрышное время — кризис, а я вот он, стою перед вами тепленький. Товарищ видно и не слышал о том, что уж какое было невыигрышное время — война, тяжелейшее положение в 1941, 1942 годы, однако же Сталин всю войну три раза в год — 23 февраля, 1 мая и 7 ноября выступал с докладом или писал приказ, и это было не чем иным, как именно отчётом о положении в стране и на фронте. И не набивал себе цену даже 7 ноября 41-го на Красной площади: смотрите, мол, фашисты в тридцати верстах, а я речь произношу.