ГУЛАГ как филиал Иняза

ГУЛАГ как филиал Иняза

Но поэт неутомим. Он рассказывает, что в лагере его чудный старичок выучил несколько иностранных языков, в том числе — итальянский. Очень прекрасно! Вот, оказывается, чем там занимались. А грузинскому его Берия не обучил? Бог весть! И «Комедию» старичок знает наизусть. Замечательно! Но не совсем понятно, зачем же он приволок здоровенную книгу (она у меня есть, это килограмма два) в морозную очередь и читает в переводе на русский при лунном свете, которого, может быть, и нет. Правда, прочитал он вслух только всем известные две первые строки:

Земную жизнь пройдя до половины,

Я оказался в сумрачном лесу…

И тут начинается главное. Строки эти привели в ужас тринадцатилетнего балбеса: «Я испуганно вздрогнул и осторожно огляделся — не слышит ли кто-нибудь эти идеологически вредные стихи, за которые, если бы они были написаны мной, меня могли бы исключить из советских (?) пионеров. Ведь мои оба дедушки давно были арестованы как враги народа…»

Интересное признание. А ведь всю советскую жизнь молчал о любимых дедушках, как могила. И что же с дедушками? Неужели на допросах они не заявили, что их внук — будет певцом Ленина и Сталина, другом Брежнева и Андропова, и вообще — бесстрашным солдатом коммунизма? Дожил ли хоть один из дедов до всемирного громыхания внука?