Очереди за колбасой и за Сикстинской мадонной

Очереди за колбасой и за Сикстинской мадонной

Наконец, третье доказательство. Евтушенко пишет, а «Литгазета» печатает: «Что прежде всего бросалось в глаза редким иностранцам, приезжавшим в Советский Союз в сталинские времена? Прежде всего очереди. Стояли за хлебом, картошкой, колбасой, молоком, сахаром… Стояли по ночам до утра. На очереди уходила треть жизни».

Во-первых, иностранцы тогда были вовсе не редки. Одних всемирно известных писателей сколько приезжало — Герберт Уэллс, Ромен Роллан, Лион Фейхтванге, Андре Жид, приезжали и помельче: Эмиль Людвиг и др. А сколько разных специалистов — учёные, инженеры, строители…

Во-вторых, очереди да, были. Но «сталинские времена» — это тридцать с лишним лет, в том числе несколько лет войны и голода. Вы, поэт, очередями и в эти годы стыдите Советское время? Но ведь было в ленинские и в сталинские времена кое-что и помимо очередей. Например, в октябре ещё только 1918 года известный учёный А. Ф. Иоффе сознал Физикотехнологический институт, знамениты ФИЗТЕХ. В последующие годы его филиалы были созданы в Томске, Харькове, Свердловске, Днепропетровске… Вот какая очередь-то! Вот за какой колбасой-то. Вы понимаете, питомец муз, что такое октябрь 1918 года? Советской власти всего один годик. Это тебе не 20 лет нынешней власти. Идёт Гражданская война… Юденич, Деникин, Колчак, Врагнель… А с ними англичане, французы, оклахомцы, поляки… Это тебе не Чечня. Это тебе не Дудаев да Басаев, с которыми вот уже пятнадцать лет воюет эта власть и до сих пор льётся кровь.

Прошло меньше полугода. В марте 1919-го по решению американского президента Вильсона приезжает в Россию для важных дипломатических переговоров известная миссия Уильяма Буллита, впоследствии первого посла США в СССР (1933–1936). Так вот, дипломат докладывал президенту: «Во всех частях России открыты тысячи новых школ, и Советская власть, по-видимому, в полтора года сделала для просвещения народа больше, чем царизм за пятьдесят лет. Что касается театров оперы и балета, то они находятся под управлением Комиссариата просвещения, который предпочитает классиков и смотрит за тем, чтобы рабочие имели возможность посещать спектакли. Достижения здесь очень значительны. И все русские классики переизданы». А что уж говорить о демократизме, за двадцать лет не открывшего, а закрывшего тысячи школ во всех частях России. Вы представляете, сын Аполлона, что такое март 1919-го? Поэт, в верности которому вы клялись и на той встрече в Кремле, а потом предали его, писал о том времени:

Мы — голодные, мы — нищие.

С Лениным в башке, с наганом в руке…

Нищие, а школы открывали, ибо в башке были любовь к народу, к стране и забота о нём. А Путин закрыл 15 тысяч школ.

Но вот прошло почти двадцать лет, настал самый страшный сталинский 1937 год. Приехал в Москву очередной «редкий иностранец» — Лион Фейхтвангер, он написал об этом годе книгу. Были тогда в Москве очереди? Конечно, были! Но вот что ещё заметил писатель: «Учёные, писатели, художники, артисты живут хорошо. Государство их ценит, бережет, балует почётом и высокими окладами. Они имеют всё нужное им для работы и никого из них не тревожит вопрос, принесёт ли доход то, что они делают. Помимо всего этого они имеют самую отзывчивую публику в мире…». Как это выглядит на фоне нынешнего мракобесия и процветающей попсы?

Дальше: «Жажда чтения у советских людей с трудом поддаётся представлению. Газеты, журналы, книги проглатываются не утоляя жажды…». У меня в подъезде сорок почтовых ящиков, газеты получаю я один.

Ещё: «В Москве 38 крупных театров, бесчисленное число клубов, сцен, любительских кружков. Театры почти всегда полные, билеты достать не легко…».

Вот такие очереди и были самые характерные для Москвы сталинских времён — в театры, в музеи, на выставки, в концертные залы. А какая очередь была вокруг музея изящных искусств, когда выставили Сикстинскую мадонну!.. Но Путин однажды сообщил нам: «Москва была скучным городом…». Конечно, ни проституток, ни наёмных убийц, ни чахотки и сифилиса, ни пожара в Манеже, ни регулярных взрывов в театрах, метро и жилых домах, ни очередей за паспортами на постоянное убытие за границу — без всего этого ему, кремлёвскому юмористу, скукотища!