Без крестьянства

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Без крестьянства

В середине XX века в городах стало жить столько народа, что появился слой людей, которые вообще не знали природы своей страны. Да они и не очень хотели ее знать, говоря откровенно.

В нашей стране этот процесс притормаживали, приостанавливали... И все равно к 1980-м годам...

В 1983 году 30% школьников в Москве никогда не видели коровы.

20% школьников Москвы не знали, кто такие Минин и Пожарский.

Перспектива? Конечно же, вполне можно жить в агломерации и притом найти время и место свозить детей, подростков в разные исторические города и усадьбы России, поплавать на байдарках по рекам, пособирать грибы в сосновом бору и лесные орехи в дубраве. Элита и средний класс, по крайней мере, найдут для этого и деньги, и время. Вопрос — найдут ли они такое желание...

Вроде бы дачная жизнь популярна, люди любят выезжать на субботу и воскресенье, все чаще называемые английским словом уик-энд (конец недели). Но зачем выезжает большая часть жителей больших городов и агломераций? Побыть там, где «полагается», в кругу «своих», подтвердить статус обладателя дачи и машины.

Вырваться из деловой круговерти — но ведь, как правило, побыть не в лесу и не на реке, а среди дачной застройки.

Не будем чрезмерно обобщать — но для какой-то, и немалой, части детей становится привычным и естественным ландшафт дачного поселка, но не леса, поля или озера. Ландшафты России, в которых живут жители периферии и в которых разворачивалась история их народа, остаются для них экзотикой. А слон в зоопарке реальнее, чем обычнейшие корова или курица.

Значительная часть жителей мегалополисов 2030 года не будут знать природу своей страны. Не будут уметь находиться в природных ландшафтах, будут ощущать их как нечто чужое, возможно, даже как нечто неприятное.

Это создаст трудности и при изучении русской истории.

Для этих людей окончательно станет совершенно чужой и непонятной деревня и деревенская жизнь. В их мире не будет ничего даже отдаленно похожего. Люди, у которых были бабушки в деревне или ездившие в деревню, на дачу, к знакомым, будут испытывать ностальгию и поедут в деревни куда-нибудь в Среднюю Азию, в Азербайджан или на Передний Восток — как сегодня французы ездят в Россию.

Но новое поколение, выросшее «после деревни», уже будет другим. Почему бы и нет? Но возникнет проблема понимания русской истории, культуры, литературы.

Страницы Толстого или Пушкина, где описывается, как вечером возвращается деревенское стадо, как косят сено и сметывают стога, как носят бадейками воду... Все это станет окончательно незнакомым и не будет возбуждать никаких положительных эмоций.

А жителям периферии эти реалии останутся намного понятнее и ближе.