Скачка с мачо
Скачка с мачо
Николай Фоменко, о специфике мужских запахов и занавеске, как о непременном атрибуте секса
Собчак: О чем мы будем с ним говорить?
Соколова: О настоящих мачо. Мне кажется, он такой.
Собчак: Отлично! Давай спросим, правда ли, что у настоящих мачо маленький х...? Пусть выкручивается. А мы ему для храбрости нальем. Как ты думаешь, что бы нам такое с Николаем выпить?
Соколова: Мы с Николаем недавно в ралли участвовали – на джипах австралийскую пустыню пересекли. Пили в основном виски.
Собчак: А, так вы знакомы? То-то я смотрю, ты юбочку покороче надела.
Соколова: От тебя ничего не скроешь. Действительно, в пустыне мне не удалось Николая соблазнить. Возможно, гламурный антураж произведет на него впечатление.
Собчак: А на фиг он тебе вообще нужен? Мне кажется, он хоть и полон тестостерона, но в сексе примитивен. Водки выпьет, колбасой закусит и грубо завалит на тахту. И никаких твоих любимых извращений, ролевых игр, предварительных ласк в костюме пчелки или слоника. Ни латекса, ни плетки.
Соколова: Что бы ты понимала! Николай – мужчина с большой буквы «М»...
Собчак: Вот и говорю, м...!
Фоменко: Здрасте, девочки!
Соколова и Собчак (церемонно): Привет.
Фоменко: Ну?
Собчак: Мы хотели с вами о сексе поговорить.
Фоменко: Со мной вряд ли можно говорить о сексе.
Собчак: Вы им не занимаетесь?
Фоменко: Я скорее на тренерской работе.
Соколова: Что, никто не дает?
Фоменко: Нет, не дает. Случилось что-то непоправимое.
Собчак: Бросьте, Николай. Вас женщины любят. Они любят, когда вот так по-простому, по-мужицки – баня, баба, водка.
Фоменко: Фу!
Собчак: Что «фу»? Скажете, вы не такой?
Фоменко: Ксения, вы же помните меня в Австралии?
Соколова (краснея): Ой, да!
Фоменко: Разве я, выпив, тащил вас за палатку?!
Соколова: Нет, это я, выпив, тащила вас в машину слушать саундтрек из кинофильма «Повар, вор...».
Собчак: Так, не отвлекаемся! Мы до вашего прихода тут посплетничали. Ксения считает, что вы мачо-мэн, и я согласна. Вы мужчина обаятельный, но обаяние у вас несколько специфическое – по-моему, вам не слабо и член о занавеску вытереть.
Фоменко: Это зачем?
Собчак: Например, после легкого секса.
Фоменко: Что значит «легкого»?
Собчак: Легкий – значит нефантазийный. Короткий и простой. Мне кажется, от вас другого не дождешься. Хотя я могу ошибаться – у нас же с вами ничего не было. Пока.
Фоменко: Вам не светит.
Собчак: Да ладно, я просто теоретизирую. Я, когда человека встречаю, сразу думаю о том, каков он в сексе.
Соколова: У нас с тобой, Ксюша, просто какая-то тождественная ментальность!
Собчак: Так вот. Глядя на вас, Николай, я думаю о занавеске. Как вы голый стоите возле нее и удовлетворенно курите. А за вами в комнате стол и на нем колбаска, бутылка водки и тахта. Вот такой у меня складывается образ.
Фоменко: Вы абсолютно правы. Более того, занавеску я приношу с собой.
Собчак: Это какая-то особая занавеска?
Фоменко: Конечно! Я ведь хожу в кримпленовом костюме, чтобы культивировать специальный мужской запах, который, согласно вашему утверждению, должен от меня исходить.
Собчак: Но запах есть? Думаю, от вас должно пахнуть мужчиной. Можно я понюхаю?
Фоменко: Давайте начнем с подмышки. А я буду сопровождать ваши обонятельные ощущения познавательными комментариями. Итак, главное, чем я знаменит, – это запах изо рта. Несмотря на то что я не курю, запах остался с 10-го класса. Есть также запах подмышки, ну и... так сказать, нижняя часть запаха.
Собчак: Я не готова это обсуждать.
Фоменко: Почему? Вы же хотели.
Собчак: Сменим тему. Вы лобок не бреете?
Фоменко: О, как вы примитивны! Все проецируете на себя. Бритье – это по вашей части. Передней.
Собчак: А у вас что, по задней?
Фоменко: Погодите! До бритья мы еще не дошли. Закончим с запахом. Итак, я – чрезвычайно ароматный – захожу к девушке, чтобы овладеть ею. Грубо и примитивно, как вы понимаете. Первое, что чувствует девушка, это, конечно, запах изо рта, потому что я тяжело дышу и никогда не езжу на лифте. Я поднимаюсь пешком, чтобы усилить работу желез внутренней секреции. Девушка открывает дверь, я вхожу, в моей руке зажата занавеска.
Собчак: Все, началось «Русское радио».
Фоменко: Теперь уж слушайте, раз просили. Итак, сначала девушка ощущает запах моих кроссовок, и ее накрывает. А я уже держу наготове занавеску, чтобы сразу вытереться, потому что, как вы знаете, у нас, вонючих мексиканских мачо, секс очень быстрый и не фантазийный, ведь у нас нет времени и мы очень возбудимы! Раз, и все!
Собчак: Серьезно? А что нужно сделать, чтобы вас возбудить?
Фоменко: Женщина в процессе не участвует.
Собчак: Почему? У вас такая симпатичная жена, вы же не возбуждаетесь на кого попало?
Фоменко: Честно говоря, да.
Собчак: А я вас возбуждаю?
Фоменко: Вы? Как бы сказать повежливее...
Соколова: Николай, вы на мою подружку не обижайтесь. Она в душе добрая, хотя и хамка.
Фоменко: Почему?
Соколова: Не знаю, наверное, у нее было тяжелое детство и много комплексов. Скажите лучше, вы действительно мачо-мучачо или это образ?
Фоменко: У меня столько образов, что даже страшно подумать...
Соколова: И какой вы на самом деле?
Фоменко: Я ох...енный.
Собчак: Я заметила у всех ох...енных такую особенность – они поддрачивают сами на себя. Им женщины вообще не нужны.
Фоменко: А зачем утруждаться? Бывало, сядешь на левую руку, потом достаешь и начинаешь заниматься онанизмом. Это называется «секс с незнакомкой» – рука ничего не чувствует.
Собчак: То есть незнакомка все-таки лучше, чем жена?
Фоменко: Незнакомка негибкая – она ведь онемела, пока я на ней задницей сидел.
Соколова: Переходим к следующему пункту нашей программы. В психологии существует теория замещения, это когда люди компенсируют физические несовершенства...
Собчак: Короче, правда, что у всех настоящих мачо маленький член?
Фоменко: Да, это так. Но лично я сейчас записался в очередь на специальную операцию.
Собчак: Нет, ну серьезно. Я думаю, что вы говорите неправду. У вас же большой нос. А считается, что, если у мужчины большой нос, это значит, что и член соответствующий.
Соколова (авторитетно): Все это глупости.
Собчак: А у меня всегда совпадало.
Соколова: Жалко все-таки, дорогая, что мы с тобой не мужчины. С такими носами все бабы были бы наши.
Фоменко: Увы, мой нос создает у вас превратное впечатление. Но вскоре я сброшу завесу тайны с органа, который вас так интересует. Я планирую триумфальное возвращение в отечественный шоу-бизнес, а в нем, как известно, с маленьким х...ем делать нечего. Поэтому я собираюсь сделать операцию – в прямом эфире.
Соколова: Вас покажут по каналу Discovery?
Cобчак: Почему вы все переводите в шутку? У вас что, действительно на эту тему комплексы?
Фоменко: Я весь состою из комплексов.
Собчак: Мне кажется, комплексы присутствуют у всех публичных людей.
Фоменко: Я не часто ломлюсь в ящик.
Соколова: Это сейчас. А отчего, кстати, тебя совсем перестали показывать?
Фоменко: У меня маленький член, поэтому его неудобно туда засовывать...
Соколова: Но раньше как-то получалось?
Фоменко: Раньше я экспериментировал...
Собчак: А как вы поняли, что член – маленький? Вы когда первый раз измерили?
Фоменко: Я открыл журнал GQ и прочитал, что средний х...й мужчины... забыл!
Cобчак: Говорят, средний – 12 сантиметров.
Соколова: А ты откуда знаешь?
Собчак: А я тоже читаю журнал GQ!
Соколова: В GQ таких маленьких не печатают.
Фоменко: Вы забыли про диаметр!
Собчак: Между прочим, диаметр гораздо важнее, чем длина.
Соколова: Это кому как.
Собчак: Двадцать – вот залог счастья!
Соколова: Эту колонку проплатило агентство по увеличению пениса.
Собчак: Так как же ими все-таки меряетесь?
Соколова: Маленькая иллюстрация на тему. Мне нужно было для статьи нарисовать комикс – несколько омоновцев, которые писают. А в кружочках надо было подписать их реплики. Я обратилась к мужской части редакции – слушайте, говорю, расскажите, какими словами вы обмениваетесь, когда писаете? Повисла тишина, а потом кто-то сказал – а мы ни о чем не говорим, мы смотрим и сравниваем.
Собчак: Николай, это правда?
Фоменко: Честно говоря, я в такой компании никогда не писал. А теперь, девочки, я вас хочу спросить. Вот мы читаем в женских журналах, что размер члена – это полная ерунда и никому не интересно, женщинам важны чувства и умение пользоваться этим членом, вертеть им в разные стороны. Это правда?
Соколова: Как бы тебе сказать...
Фоменко: Только не надо про эффект сосиски, пролетающей по коридору, я прошу тебя!
Соколова: Я на днях прочла книгу Чарльза Буковски «Женщины». Книга про то, как старый чувак, который всю жизнь проработал на почте, начал писать стихи. И ему стали давать разные падкие на стихи глупые бабы. И вот он описывает, как трахает бесконечное количество этих баб. И рассуждает, кто из них лучше, кто хуже. Так вот, по мнению лирического героя, самый главный недостаток в женщине – большая вагина. То есть мы говорим – маленький член, а они говорят – большая вагина.
Cобчак: Это и есть вечный дуализм бытия.
Фоменко: Девочки, а что вы застеснялись? Сейчас такая вагинопластика, все возвращают, как было...
Собчак: А кто может любить маленькие вагины? Правильно. Тот, у кого маленький х...й!
Соколова: Логика, однако.
Собчак: А мне кажется, что главное – не физиология, но антураж. У Бертолуччи есть отличный фильм «Под покровом небес». Там один из героев – арабский принц с закутанным лицом, в которого влюбляется Моника Беллуччи. И вот в какой-то момент он снимает повязку с лица, и мы понимаем, что это банальный никому не интересный арабец. А был просто романтический антураж – повязка, верблюд, прислуга. Вот так и в вас, Николай, – интригует этот мачизм. Эти цепочки на шее, щетина, смачный плевок сквозь зубы.
Фоменко: Да полно вам, Ксения. Я бы посмотрел на того, кто посмел бы при вас плюнуть. Вы бы через секунду встали и ушли.
Собчак: Нет, я люблю брутальных. А вас, Николай, какие женщины возбуждают?
Фоменко: Мне нравится, когда девушки разговаривают.
Собчак: Значит, мы должны действовать на вас, как ведро виагры.
Фоменко: Не уверен.
Собчак: А как вы думаете, какие мы в постели?
Фоменко: Кто это «вы»?
Собчак: Ну вот я и Соколова.
Фоменко: Про вас я могу сказать, что вы занимаетесь сексом механически, подстраиваетесь под происходящую ситуацию и на самом деле пока вы еще не в курсе... Вы еще не знаете, что настоящий секс – это когда теряешь сознание. И к этому надо стремиться. Соколова в этом смысле, конечно, более серьезный человек, но ей необходимо выпить. Эту границу надо поймать, потому что, если она выпьет чуть больше, она, конечно, потеряет интерес к сексу. Я думаю, правильная доза – это два бокала красного. И после второго уже можно брать.
Соколова: Нельзя. Потому что после второго меня как раз пробивает «на бычку» и до пятого лучше не подходи.
Фоменко: Не рассказывайте! Я же помню. У вас бычка начинается после пятого.
Соколова: Конечно, если после второго нет секса, то после пятого начинается бычка.
Собчак: А я вообще против секса на первом свидании. Мне кажется, за таким сексом нет никаких личностных отношений и ничего серьезного получиться не может.
Фоменко: Может. Может получиться такое, что всю жизнь перевернет. Бывает так, три часа разговора, потом секс, и наутро ты словно в другом мире просыпаешься и бросаешь ради этого все.
Соколова: Вы, мои новые друзья из Петербурга, оба романтики. То ли дело мы со стариком Буковски – another day, another body!
Фоменко: А вы, Ксения, к старику не примазывайтесь. До него вам еще пить и пить.
Соколова: А я стараюсь. Потому что слишком остро ощущаю несовершенство этого мира. К тому же алкоголь, как вы знаете, Николай, увеличивает количество потенциальных секс-партнеров. Начинаешь обращать внимание на брутальных мужчин.
Фоменко: Вот за это и выпьем!
Данный текст является ознакомительным фрагментом.