Умственно-психические инвалиды

Умственно-психические инвалиды

«Мы живем дольше, а думаем меньше».

Это говорит Эстер Дайсон, инновационный инвестор, редактор проекта «Release 1.0» компании CNET Networks и организатор ее ежегодной конференции PC Forum.

Дайсон называет страшную проблему общества — «умственный диабет». В детстве, рассуждает она, наше (старшее) поколение читало книги и играло в обычные, а не интерактивные игрушки. Поэтому нам приходилось самим придумывать истории, диалоги и роли, например, для кукол. Наши мозги работали самостоятельно, мы сами воображали. А сегодняшние дети втиснуты в информационно пресыщенную и ограниченную во времени среду. И она душит воображение ребенка, а не стимулирует его.

«Потребление огромного объема «готовой» информации — видео, аудио, образы, светящийся экран, говорящие игрушки, интерактивные игры — подобно питанию рафинированными продуктами и сластями. И это может нанести серьезный вред системе информационного метаболизма ребенка — его способности самостоятельно обрабатывать информацию. Сможет ли он различать причины и следствия, связно изложить историю, мыслить научно, прочитать книгу, посвященную одной теме, а не сборник эссе? »

Вопрос, как вы понимаете, — чисто риторический. В нем уже содержится ответ. Перед нами, господа, — особи низшей расы. Не важно, что перед нами англосаксы, немцы или славяне по крови и фамилиям. На самом деле это уже «постиндустриальные недочеловеки».

Гоулман и Дайсон не сказали нам, читатель, ничего нового. Мы и так знаем, что общество потребительства, современного неолиберально-монетарного капитализма в изобилии плодит полулюдей. По меткому определению Андрея Фурсова — человекозавров. То есть психически и умственно ущербных особей, не читающих книг, ничего толком не знающих и не умеющих, маниакально-депрессивных и порочных, ярко выраженных социопатов. А то и вовсе аутистов, неспособных жить в обществе, быть нормальными супругами и вообще рожать детей. Это — некие новые варвары, тупиковая ветвь эволюции.

Сегодня психологи на Западе качают головами, говоря о появлении кидалтов («взрослых детей», kid + adult). То есть людей, которые принципиально не хотят взрослеть. Они и в сорок лет живут с родителями, при этом их поведение — как у подростков. Они не желают заводить своих детей и обременять себя семьею. Ибо они не хотят никакой ответственности. Они хотят жить и развлекаться. И это тоже — один из ликов нового варварства. Софья Докука пишет в журнале «Однако»:

«…Впервые о проблеме массового инфантилизма заговорил психолог Дэн Кайли, выпустив в 1983 году книгу «Синдром Питера Пэна. Мужчины, которые так и не стали взрослыми». В этой работе Кайли охарактеризовал некоторых мужчин как «хронически безответственных» Питеров Пэнов, которые не хотят ни работать, ни жениться, ни заводить детей. Все желания инфантильных взрослых ограничиваются разного рода развлечениями — от компьютерных игр до коллекционирования оловянных солдатиков. Эти идеи попали на плодородную почву, и уже через несколько лет эксперты стали говорить о формировании нового типа личности — кидалта (от англ. kid — ребенок и adult — взрослый).

Возможно, такие оценки, возводящие моральную незрелость чуть ли не в ранг нервного расстройства, несколько некорректны, однако бессмысленно было бы отрицать, что в последние десятилетия жители развитых государств гораздо чаще сталкиваются с социальным инфантилизмом.

…Проявления моральной незрелости можно наблюдать в самых разных сферах, однако психологи в первую очередь акцентируют внимание на неготовности кидалтов создавать свою семью. Некоторые молодые люди в принципе готовы жить в неофициальном гражданском браке, но только с условием того, что они могут покинуть партнера в любой момент. Новые взрослые больше не хотят делить друг с другом радости и горести, брать на себя ответственность за благополучие другого человека. Как мы уже писали в статье «Общество взаимной безответственности» (см. «Однако» № 18 (34)), классическая система ценностей, ставящая на первое место семью, утрачивает свою актуальность, и в развитых странах можно наблюдать коренной перелом в отношении к институту брака. Люди больше не хотят жертвовать личной свободой и своими интересами ради других. С этим сопряжено и нежелание инфантильных взрослых заводить детей, что постепенно выливается в демографическую катастрофу в развитых государствах…»

Вот что говорит Татьяна Черниговская, доктор биологических и филологических наук, профессор факультета свободных искусств и наук СПбГУ, экс-президент Межрегиональной ассоциации когнитивных исследований (цитируем по статье в журнале «The Prime Rissian Magazine», сентябрь-октябрь 2011 г.).

«— Меняет ли человеческий мозг сетевая культура? И возможно ли в будущем объединение всех сознаний в единую социальную сеть?

— Я бы этот вопрос развернула в психологическую плоскость: погружение огромного числа людей в виртуальные миры, в социальные сети, конечно, весьма опасная вещь, которая влияет на психику. В том смысле, что в виртуальных мирах нет смерти: компьютеры и гаджеты можно включить и выключить. И там нет никакой ответственности, ты можешь быть невидимкой, менять свои роли, и нужен очень сильный характер, чтобы переключаться из виртуального мира в реальный, — и этого большинство не может. Многие в реальном мире продолжают жить так, как будто они находятся внутри экрана. Не говоря уже про детей, выросших на компьютерных играх, — они превращаются в аутистов. У них неадекватная психика, у них впоследствии нарушена, в широком смысле этого слова, сексуальная жизнь. Точнее — гендерное поведение, потому что они не умеют общаться с реальными людьми, они привыкли общаться с покорным компьютером. Я бы даже сказала, что свойственная компьютерному миру культура гипертекстов (вещь, конечно, замечательная, потому что в течение двух минут можно получить ответ на миллион вопросов) по-своему опасна, потому что эти ответы очень поверхностны.

Часто люди вместо того, чтобы читать весь текст, выискивают только интересные места, не погружаясь вообще ни на какую глубину. Это ведет к оскудению мышления. То есть, с одной стороны, это фантастическая возможность, сидя в поле среди ромашек, войти в Библиотеку конгресса или посетить Лувр, а с другой — многие уже перестали понимать, что знания даются с трудом…»

Весьма исчерпывающий ответ насчет того, какие уродливые недочеловеки ринутся на арену политики в ближайшие годы.

Они и читать-то не умеют. Они не могут воспринять большие тексты, хватая только самые примитивные идеи, не требующие никакого мышления. Перед новыми варварами бессмысленно разворачивать стройную аргументацию с историческими примерами или увлекательный сюжет: они всего этого не воспринимают. Мы не знаем, как они «читают», ибо представляем собой более высокую ступень эволюции. Но в том же журнале есть анонимная статья «Разночтения», где неведомый автор, буквально захлебываясь от восторга, рисует мир «чтения» постиндустриальных недочеловеков.

«Мир наполнился новым поколением читателей — которые как-бы-читают, а на самом деле делают несколько вещей одновременно: ведут автомобиль — и читают, переходят улицу — и читают, смотрят You-Tube — и читают комментарии. Чтение из деятельности, плохо совместимой с какой-либо другой, стало дополнением к чему угодно. Чтение в широком смысле — как сбор и производство информации, ее обработка и тиражирование.

Большая часть времени тратится не на сосредоточенное поглощение информации, а на браузинг, идентификацию ключевых слов, на то, чтобы отследить тэги, зафиксировать в сознании линки и учесть лайки. Мы не настраиваемся на волну автора, а воспринимаем, всасываем, абсорбируем текст за счет других техник. Достаточно проглядеть текст, поймать ассоциацию, уловить нужную ссылку; всерьез запоминать что-либо незачем, все легкодоступно, проще еще раз открыть страницу, чем копаться в памяти.

Чтение скорее стало проглядыванием; читать и тем более перечитывать тексты целиком некогда — только выборочно; если что-то непонятно, проще — если ты все равно читаешь онлайн, с экрана, — переключиться на другой источник, чем тратить дополнительную энергию на расшифровку и поглощение того, что требует чрезмерной концентрации или глубокого погружения. Текст перестал восприниматься как нечто цельное, законченное, имеющее точно определенное начало и конец. В цифровом виде страница — книжная в частности — абсолютно для самых разнообразных операций…

Мы следим за всем сразу, но ни на чем по-настоящему не сосредотачиваемся. Такое состояние можно описать как непрерывное рассеянное внимание… Из «гомо легенс» человек мутирует в «гомо визуалис» — вместо того, чтобы читать буквы, мы теперь как бы «читаем картинки»; чтение теперь превращается в одну из форм «получения впечатления от чего-либо» — в весьма свободной форме…»

Нужен ли более яркий пример тупых недочеловеков, неспособных к сложному мышлению и не умеющих даже сосредоточиться? Это племя дураков будет ведомо хитрыми пастырями, что станут давать им быстро мелькающие картинки и самые простые «идеи». Вот отдадим все средства в регионы — и все будет в шоколаде. Построим чистый капитализм — и заживем. Отделим Кавказ — и решим все проблемы. Создадим этнически чистое государство — и сразу же посыплются нам все материальные блага, как из рога изобилия, безо всякого труда.

Как и предполагал еще Станислав Лем, Интернет ускорил формирование массовой «расы дураков». Легкость получения информации в Паутине и нежелание что-то запоминать привело к ослаблению умственных способностей. Как писал австралийский футуролог Ричард Уотсон в своей «Истории следующих пятидесяти лет» (2009 г.), «…если в прекрасном будущем нам не придется беспокоиться по поводу того, что мы о чем-то забудем, — и, следовательно, забыть о беспокойстве, — то возникает вопрос: что произойдет с нашими когнитивными способностями, если исчезнет необходимость в наиболее примитивных, то есть базовых мыслительных функциях?».

В вопросе содержится и ответ. Все это, наложенное на кризис качества образования (нацеленная на деградацию тестовая система), дает нам практически конвейерное производство ущербных людей.

Теперь понятно, какой суровый тоталитаризм и какое принуждение потребуются нации для того, чтобы выжить в будущем. Чтобы заставить вспомнить этих постиндустриальных скотов, что они — все же люди. Этих придурков придется бить кнутами. А вот их детей нужно будет растить в особых условиях. Чтобы они снова могли читать книги, думать и творить новое. Ибо новый варвар с поверхностным мышлением и аутизмом не сможет создавать нового: для этого нужно овладеть всей сокровищницей знаний и умений, накопленных родом людским за тысячелетия. А сокровищница эта — в книгах. В книгах, черт возьми, которые нужно читать внимательно и сосредоточенно, прилагая усилия для получения Знания…

Господи, да человек на глазах деградирует! Почему это происходит? Тут достаточно сложить уже известные нам факты и тенденции. Помните, как профессор Лестер Туроу еще в 1997 году с цифрами в руках доказывал, что ультракапиталистические реформы на Западе (во времена Тэтчер и Рейгана, 1979–1981 гг.) привели уже к середине 90-х к колоссальному имущественному расслоению в белом Западном мире. Реальная зарплата западного работника перестала расти с 1973 года, а львиная доля роста доходов досталась одному «верхнему» проценту населения. И гораздо меньше — еще 19 процентам. А в общем заработки наемного работника в США откатились на уровень 1950-х годов.

Как доказывает тот же Туроу, это заставило обоих родителей в семье пахать, как бобиков, чтобы только сохранить тот уровень жизни, что был в западных семьях еще в 1970-е годы. На детей времени не осталось. Тем более что и рабочих мест из-за вывода промышленности в Китай стало меньше.

Тенденция отнюдь не переломилась, как пишет австралийский футуролог Ричард Уотсон в «Истории следующих пятидесяти лет» (2009 г.), «молодые люди с довольно высоким заработком не смогут позволить себе тот уровень жизни, который отличал их родителей из-за увеличения рабочего дня, очень высоких цен на недвижимость и резкого сокращения личного пространства. То, что было бесплатным для предшествующих поколений (свежий воздух, общественные парки, общественные пляжи, библиотеки, дороги и т. п.), для них будет стоить приличных денег…».

Он же: «Средний класс в большинстве развитых стран со временем исчезнет, и его представители разойдутся к двум противоположным полюсам: одни поднимутся вверх, войдя в новую мировую управленческую элиту; другие опустятся вниз, присоединившись к новому порабощенному (или не рабочему) классу…» Этот процесс будет подстегнут расслоением образования: с разделением его на качественное частное и скверное общественное, образуются как новая элита, так и новый пролетариат, причем каждая из этих групп «будет жить, получать образование и зарабатывать деньги в совершенно разных сферах».

Это повлекло (и влечет дальше и дальше!) за собой распад нормальной семейной жизни.

Стала распадаться здоровая, полная семья. Если в 1950 году 80 % семей в Америке состояли из обоих супругов и их детей, то нынче таких «ячеек общества» — менее половины. Остальные — одиночки и однополые пары.

Это повлекло за собой распад нормальной семейной жизни. Дети оказались предоставлены телевизору. В 90-е годы ребенок в США проводил у экрана «дебиловизора» в среднем 21 час в неделю, тогда как с отцом общался только 40 минут.

В так называемые «нулевые» годы положение отнюдь не улучшилось. В США дети от двух до семнадцати лет проводили у телевизора в среднем 20 часов в неделю, а на разговоры с родителями — 38 минут. В Австралии (сколок Западного мира) взрослые в 2005 г. проводили в среднем три часа в сутки у ТВ-приемника и лишь 20 минут — на разговоры с мужем или женой. В США середины нулевых более чем у 25 % двухлетних малышей в спальнях стоят телевизоры.

Теперь прогресс электронных устройств усиливает разгром сознания. Раньше люди хотя бы пробовали читать, оторвавшись от телевизора или видеомагнитофона. Теперь «планшетники» позволяют смотреть фильмы и гонять в игрушки даже в метро. Теперь бомбежка сознания ведется еще интенсивнее.

Что такое телевидение и масскультура Запада — пояснять не надо. Почти тридцать лет детей мощно уродовали сначала дебиловизором, а потом — видео и компьютерами. Можно сказать, выстроилась «цепочка инволюции/деградации»: TV-kids — videokids — multimedia-kids.

В итоге проявилась порода совершенно ничего не читающих психопатов, совершенно негодных для того, чтобы стать учеными, инженерами или квалифицированными рабочими. Очень неуравновешенных, похожих на взвинченных и истеричных тормансиан из «Часа быка» Ефремова. Они негодны и в роли предпринимателей, и в качестве менеджеров. Ибо рационального мышления и образования у постиндустриальных идиотов нет. Трудовая, накопительная этика — идеал как классического протестантского капитализма, так и советского социализма — у человекозавров сведена под корень. Ибо воспитаны они западным (а теперь — и российским) телевидением. А ценности, проповедуемые западным телевидением в последние тридцать лет, — это потребление, халява. Деньги в большом количестве без труда и без каких-либо усилий. Телевизионная семья, которую нам показывают по дебилоящику, в среднем в полтора-два раза богаче реальной среднестатистической семьи. Телевидение воспитало эгоистичных и ленивых гедонистов, не желающих ни в чем себе отказывать. Что называется, религия «Я», поколения «Дай!».

Естественно, новые варвары негодны на роль родителей: дети — это ненужные усилия и лишения, это снижение уровня удовольствия. Потому человекозавры позднего капитализма не смогут себя воспроизводить — большинство из них, создавая быстрораспадающиеся семьи, родят в основном по одному ребенку на пару. Из которого вырастет тот же новый варвар. И в результате западное население продолжит стареть (двое стариков на одного молодого с каждым поколением), ввергая свои страны в обезлюдение (что открывает дорогу иммигрантам), в старческую немощь и неконкурентоспособность.

Новые варвары практически неграмотны. Они не в состоянии понять текст с деепричастными оборотами. Все, что сложнее примитивных посланий СМС или «Твиттера», — выше их понимания. Язык до предела упрощен и беден. Да и телесно, кстати, новые варвары — по большей части нездоровые хиляки.

Новые варвары — плохие воины. Они не хотят воевать и рисковать жизнью (в большей своей части), они хотят только наслаждаться. Их примитивные умы требуют все новых и новых «наркотиков»: видео— и музыкальных (миксуй свою музыку), дебильных «прикольных» программ. А иногда — и настоящих наркотиков. Бессмысленная, тупая масса. Она еще как-то нужна в роли потребителей, как рынок сбыта. Но по мере того как сия безмозглая и бесплодная биомасса будет неминуемо беднеть по ходу глобального кризиса капитализма, она и тут будет все бесполезнее и бесполезней.