Для чего мы обращаемся к прошлому?

Для чего мы обращаемся к прошлому?

Чем дальше уходит от нас время крушения СССР, тем острее вопрос, закономерна ли его гибель как неизбежный итог естественного исторического процесса или это результат роковых ошибок тех, кто стоял у власти, кто начал перемены в 1985 г.? Возможны ли были иные, управляемые, неразрушительные пути перехода страны в рыночные отношения? Обязательно ли перемены должны сопровождаться кровавыми национальными конфликтами, обнищанием большей части народа, разрушением социальной сферы, образования, науки, культуры? Вопросы, вопросы, вопросы…

Мы сегодня, очевидно, еще не готовы во всей полноте оценить, что произошло с СССР, и осознать, какую страну мы потеряли. Время фундаментальных исследований еще не наступило. Но мы можем и обязаны оценить наше недавнее прошлое, чтобы увидеть в нем истоки нынешних бед и трагедий России.

Прошлое не может давать советы настоящему, оно способно лишь предостеречь. Эти размышления, предостережения тем, кто сегодня стоит у власти, кто вершит судьбу России. Два года прошло со времени написания книги «Заложник времени», и автор с удовлетворением отмечает, что его суждения и оценки событий перестройки, деяний лидеров Горбачева, Ельцина не утратили свою актуальность и подтверждены жизнью.

Нет необходимости в этих суждениях вновь возвращаться к тому, о чем автор говорит на страницах книги. Имеет смысл лишь вернуться к драматическим событиям 8 декабря 1991 г., когда три руководителя республик бывшего Советского Союза Борис Ельцин, Леонид Кравчук, Станислав Шушкевич приняли решение о ликвидации СССР. Три года, прошедшие с того времени, уже позволяют оценить размеры той трагедии, которые принесло это решение. Аналитики Горбачев-Фонда посвятили этому книгу «Союз можно было сохранить». Оценивая события, которые предшествовали Беловежским соглашениям, авторы приходят к выводу, что они лишь заключительный акт национальной трагедии, происшедшей с великой страной и ее народом. На презентации этой книги в декабре 1994 г. Михаил Горбачев поставил несколько вопросов, которые могут представлять интерес. «Почему народы СССР, которые отдали более 25 млн жизней, чтобы отстоять свою Отчизну во время Великой Отечественной войны, лишились огромного государства, великой истории? Почему инициатором распада исторической России стали российские политики? Почему парламент России, где большинство называли себя “патриотами”, подписал смертный приговор той стране, которая не одно столетие называлась Россией, а потом – Советской Россией?»

Эти вопросы актуальны, и они действительно остро ставятся гражданами бывшего СССР. Однако, размышляя над ними, мы неизбежно приходим к тому, что главную ответственность за разрушение СССР несет, конечно, сам Горбачев. Он отвечает за все, что произошло в государстве, которым он руководил и которое ему доверили народ и история.

Слабость Горбачева и неизбежность его поражения прежде всего состояли в том, что, как человек из провинции, он плохо знал Россию, которой ему было доверено управлять. Впрочем, признаем, что этот недостаток был свойственен не только ему. Недальновидность, политическая близорукость Горбачева особенно проявились, когда он решил реформировать, точнее, разрушать политическую систему государства и ее главный стержень – коммунистическую партию. КПСС за десятилетия монопольного владения властью многое утратила: опыт политической борьбы, опору в массах, способность реально оценивать ситуацию в стране, но она продолжала сохранять стабильность общества. Разрушив партию, Горбачев потерял возможность управления таким сложным многонациональным объединением, каким был СССР.

В этой связи, если попытаться объективно оценить события 19 августа 1991 г. (так называемый ГКЧП), то они только ускорили процесс падения Горбачева и сделали очевидной для всех его неспособность управлять происходящим. Август 1991 г. высветил все слабости этого человека: отсутствие настоящего мужского характера и политической воли, боязнь взять на себя ответственность и принять решение, когда события приобретают опасный, угрожающий для страны характер.

Несомненно, следует критически оценивать то, что по этому поводу говорили в процессе следствия и суда члены ГКЧП, но нельзя не прислушиваться к тому, в чем они были едины: Горбачев в эти дни больше всего боялся принять какое-либо решение. И на последней встрече в Фаросе он так и не решился занять какую-либо сторону на баррикадах, возникших в Москве. Горбачев и не поддержал своих соратников в их рискованных намерениях ввести в стране чрезвычайное положение, и не сделал ничего, чтобы противостоять им, проявить себя настоящим руководителем страны. При всех симпатиях к Горбачеву трудно ответить на вопрос, почему человек, облеченный такой высокой властью, будучи главнокомандующим огромной армии, мог при символической охране пассивно и безвольно ждать, как будут развиваться события ГКЧП. Невозможно понять, как мог президент СССР оставаться курортником, когда разрушалась страна, ожидать, когда за ним приедут, повезут в Москву и скажут, что ему делать.

Скажу откровенно читателям и о том, что я не принадлежу к тем, кто теперь старательно сваливает всю вину на Горбачева. Он виноват больше других как лидер, как первый руководитель, от которого зависело развитие событий. При этом мы, члены его команды, входившие в ЦК КПСС, в состав правительства, к сожалению, только теперь стали такими мудрыми в оценке Горбачева, а тогда же мало что сделали, чтобы остановить разрушение государства, партии, преодолеть недостатки своего лидера или освободить его от занимаемого поста, когда еще не было поздно.

Не скрою, меня мучает совесть, и я осознаю свою вину за те беды и утраты, которые ныне переживает страна. Наша вина состоит в том, что мы слишком преуспели, когда творили из Горбачева своего кумира и пребывали в бездумном послушании. Может быть, это кому-то покажется и обидным, но мы, сторонники Горбачева, в трудное для Отечества время оказались в положении стада овец, которое во время грозы бросил пастух.

Еще один вопрос может возникнуть у читателя, сохранившего представление о Горбачеве как об освободителе России от тирании большевиков. Могут ли Горбачев и его партия что-то изменить в нынешней ситуации, повлиять на процесс воссоединения СССР на новой основе? На этот вопрос можно дать только отрицательный ответ, ибо сегодня в России нет ни партии, ни сторонников Горбачева. На Западе в этом отношении не может быть никаких иллюзий. Если Горбачев и его единомышленники не смогли стать центром притяжения и спасения России, Союза в 1991 г., то еще меньше шансов у них сейчас.

Борис Ельцин – антипод Горбачеву не только в политике, но и по своим личным качествам. В отличие от Горбачева он человек волевой, способный принимать даже самые рискованные решения. Одним из таких решений, самых трагических, была ликвидация СССР. Это был завершающий акт борьбы Ельцина с Горбачевым за власть, где объектом разрушения стал сам предмет власти – Советский Союз. Ситуация возникла драматическая: Ельцин не мог стать президентом СССР, а при сохранении Советского Союза он не мог обойти Горбачева. Власть у Горбачева можно было отнять самым парадоксальным, но единственным способом – ликвидировать СССР. Так Ельцин и поступил. Если исходить из российских интересов, то в беловежских событиях не было ни логики, ни здравого смысла. Трудно привести другой пример в истории, чтобы люди, стремящиеся к власти, сознательно разрушали ее основу – государство.

Однако борьба за власть на этом не закончилась: на смену прежнему сопернику пришел Парламент России – Верховный Совет. Именно в нем в 1993 г. Ельцин увидел главную угрозу своей власти, к тому же парламент к этому времени сделал все, что было нужно президенту: наделил его всеми возможными полномочиями. Но как только Верховный Совет попытался играть самостоятельную роль и начал обретать социальную базу, он стал опасен для единачальной президентской власти. События этой борьбы всем известны. Не стану дискутировать о том, кто первый стрелял у Останкино или Белого дома в октябре 1993-го. Суть не в этом. Суть в том, что начало войне за власть любыми средствами положил указ Ельцина от 21 сентября, и эта война не могла закончиться отключением света, воды и тепла в парламенте, оцеплением и изоляцией депутатов. Слишком велика была цена конфликта – власть, да и указ от 21 сентября был не о роспуске, а о ликвидации парламента. К тому же большинство народа это решение Ельцина не разделяло, и каждый день на блокадах увеличивалось число сторонников Верховного Совета.

Какие бы теперь аргументы ни приводились в пользу применения вооруженных сил 3 октября 1993 г., ничем нельзя ни объяснить, ни оправдать расстрел тяжелыми танками парламента и его сторонников. И чем больше нас отделяет время от этой трагедии, тем страшнее предстает перед глазами всех очевидцев картина расправы с инакомыслящими, когда в Москве среди белого дня при телевизионном обозрении на весь мир били из танков по безоружным людям и окнам здания верховной власти, чтобы сжечь все дотла. Особенно понятно, что бесправный парламент, пришедший после выборов на смену расстрелянному, не усиливали государственную власть, а лишь ослабляли ее и делали непредсказуемой.

На Западе сегодня много пишут и говорят об опасности прихода к власти в России Жириновского. Хотел бы заметить, что отсутствие доверия среди значительной части населения к Ельцину и его окружению является основным детонатором для возможных срывов и деформаций массового сознания. Успех Жириновского, который для многих представлял известную опасность фашизации общества, на самом деле есть лишь проявление недоверия и нарастающий протест к власть имущим, откровенное сопротивление непродуманным экспериментам и реформам среди всех слоев населения.

На многое из нашего прошлого мы теперь смотрим другими глазами. Осуждаем жестокость большевиков и Ленина с его записками с одним только словом «расстрелять», клеймим тиранию Сталина, когда гибли тысячи людей. Но как можно называть и оценивать тех, кто сегодня стоит у власти, кто сознательно разрушил историческое ядро России, кто сломал основные структуры безопасности страны, кто провозгласил суверенитет без берегов для всех наций и территорий?

А как следует именовать людей, которые ведут политику сознательного превращения многих миллионов русских в изгоев, в потенциальных беженцев? Разве не понимали Ельцин и его единомышленники по разрушению СССР, что выделение России, выталкивание из Союза Украины, Белоруссии, Средней Азии, Казахстана обернется страданиями миллионов русскоязычных, которые там селились на протяжении последних ста лет? Можно ли с позиции здравого смысла объяснить логику этих политиков? Или она вовсе отсутствует, как и здравый смысл? Что же тогда присутствует? Только одно – соблазн обладания властью. И настолько он был велик у Ельцина и его соратников, настолько велико было стремление занять кремлевские палаты, что неизбежные при этом беды и несчастья миллионов их не тревожили.

Среди социальных раздражителей наибольшее беспокойство людей вызывает произвол коррумпированных чиновников. Личный корыстный интерес сегодня в России пребывает в абсолютных приоритетах и превалирует над государственным. Коррупция, воровство в различных видах не только безнравственны, не только развращают общество, но и дорогостоящи для народа, ибо увеличивают стоимость товаров для потребителей от 30 до 50 %. Специалисты-криминологи справедливо считают, что коррупция – это тоже продолжение политики, но иными средствами, как и война, только это война против своего народа.

Разрушая коммунистическую систему, радикальные демократы полагали, что с ее ликвидацией появятся предпосылки для развития общества в некоем рационально-западном варианте. На деле же в своеобразных национальных условиях России не отвечающий внутренним особенностям радикализм реформ вызвал неуправляемый крайне криминализированный и коррумпированный процесс раздела и передела собственности и власти не европейского типа, а типа, свойственного некогда странам Латинской Америки.

Читатель вправе спросить меня: если у нынешней власти нет социальной опоры и доверия среди большинства населения России, то на чем она держится, что помогает ей удерживать в руках такую огромную страну? Повторюсь и еще раз замечу в ответ, что легкий, бескровный приход Ельцина к власти был связан с полной утратой доверия общества Горбачеву. События ГКЧП в августе 1991 г., свидетельствуя о глубоком кризисе власти, создали крайне благоприятную ситуацию для ее смены.

И еще один вопрос, который нельзя оставить без ответа. Не является ли то, что произошло с СССР, лишь розыгрышем сценария, написанного на Западе и в интересах Запада? Известно, что такое мнение существует и активно распространяется в общественном сознании. Думаю, если даже такой сценарий и был подготовлен, то играть по нему можно было в другой стране. В таком же огромном регионе, как Россия, любой сценарий не больше чем досужие намерения тех или других сил, сам же спектакль может осуществиться, если он отвечает планам и интересам внутренних общественно-политических партий, движений и групп. Другое дело, что положения этого сценария могут совпадать.

Это утверждение вовсе не означает, что западные страны полностью безгрешны в нынешней судьбе России. Совершенно определенно, что значительные западные круги были заинтересованы в максимальном ослаблении России. Правда, при этом нельзя не видеть, что они оказались неподготовленными к сложным проблемам, возникшим в связи с разрушением геополитического равновесия, которое ранее существовало в мире. И очевидно теперь, что наиболее целесообразным для здравомыслящих людей Запада было бы восстановление СССР на новой основе.

Как будут развиваться события в России сегодня, не может предсказать никто. Ибо они не подчиняются обычной логике. Однако с достаточной достоверностью можно утверждать, что демократическое развитие России при нынешней власти вряд ли возможно. Становится ясно, что правы те, кто считает: демократия может получить благоприятные условия для своего утверждения лишь тогда, когда нынешний президент покинет Кремль либо в нем разместится парламент. Власть одного человека над такой огромной страной, не имеющей демократических традиций и стоящей перед сложными социальными проблемами, неизбежно трансформирует сознание любого политика и ведет его к диктатуре.

Перспективы, которые ожидают демократическое движение в России, весьма мрачны и во многом очевидны. Читатель должен понять: сложность ситуации, в которой ныне пребывает Ельцин, состоит еще и в том, что ему со своего высокого поста уходить некуда. Очень сомнительно, чтобы новый президент, придя к власти на волне всеобщего обличения существующего режима и получив в наследство разрушенную и разграбленную страну, мог позволить Ельцину спокойно коротать оставшиеся дни, подобно Горбачеву, в Ельцин-Фонде. Возможно, одним из первых его решений будет объявление Ельцина и его приближенных виновными в тех несчастиях и трагедиях, которые переживает Россия.

Власть, как и молодость, легкомысленна, самоуверенна и не любит на себе примерять судьбы своих предшественников. Мое поколение шестидесятников, искренне поверивших в горбачевскую перестройку, потерпело поражение, но у нас хватило мужества, здравомыслия и достоинства, чтобы признать поражение и уступить власть идущим вслед за нами. Хватит ли у нынешних власть имущих, приведших страну к пропасти, признать поражение и уйти с миром? Судя по тому как развиваются сегодня события в России, особенно на Кавказе, в этом большие сомнения. И тогда неизбежны дальнейшие трагедии, которые принесут моему Отечеству новые страдания и беды.

Предисловие к английскому изданию книги «Заложник времени». Декабрь 1994 г.