Поиск заказчика: размытость центра

Поиск заказчика: размытость центра

Учитывая возможности proxy-управления, распределения ответственности, непрямого действия и самосинхронизацию сетей, в сетевой войне невозможно определить прямого заказчика тех или иных событий. Как и достоверно определить, есть ли у происходящего вообще заказчик или всё это происходит в силу случайного стечения обстоятельств, ибо стихийные процессы и реальный неуправляемых хаос также никто не отменял. Выявление прямого заказчика ещё более усложняется, если учесть, что и прямое управление осуществляется зачастую на основе не прямых распоряжений, а посредством многослойно моделируемых факторов, с опорой на сформированный самим же заказчиком контекст.

В качестве примера, подтверждающего этот тезис, следует привести эпизод, пересказанный Чарльзом Кловером в уже упомянутой выше программе. После нападения Грузии на Южную Осетию 8 августа 2008 года тогда ещё президент Буш-младший, выступая на телевидении, заявил, что американские самолеты срочно вылетают с гуманитарным грузом в Грузию по приглашению грузинского правительства. «Он сказал, что причина этому — нападение русских войск на Тбилиси», — напомнил Кловер, тут же уточнив: «Если вы внимательно слушали эту передачу… Он не сказал, что у нас есть точная информация. Он сказал, что у нас есть сообщения, reports, что русские танки идут прямо в Тбилиси. Он сказал, что были [телевизионные] передачи [на эту тему] по CNN». Таким образом, мы видим, что поддержка со стороны США грузинских властей, решение об отправке самолётов и введении американских кораблей в Чёрное море было принято президентом США на основе… сюжетов CNN. «Основным моментом в войне в Грузии было то, что передал CNN, — подтверждает Кловер. — Я не против оказания помощи Грузии, я знаю, что существовали разногласия на этот счёт, но скажу, что в этом СМИ играли очень-очень важную роль. И поэтому это [network] — действительно постмодернистский феномен».

Всё это могло бы показаться абсурдом, если бы не являлось реальностью, свершившимся фактом. Однако, если подумать: СМИ в современном информационном обществе являются абсолютным авторитетом для большинства представителей атомизированных масс. На что должен был сослаться Буш, чтобы звучать убедительно для миллионов сидящих у телеэкранов потребителей глобального новостного продукта? На абстрактные разведданные, которые Буш заведомо не имеет права предъявить? На секретные донесения, которых никто не видел (а может, их и не было)? На основании чего он принял решение о поддержке Грузии? Что, как в истории с Ираком — «Бог сказал мне: ударь по Ираку»? И это стало поводом? Самым убедительным источником на тот момент для Буша стал именно сюжет CNN, который видели все, — это то, что действительно легитимно в сознании масс. Сославшись именно на этот сюжет, Буш принял решение, которое в тот момент было поддержано большинством западного сообщества. Позиция СМИ, не только CNN, но и BBC и многих других западных информагентств, оказалась решающей в глобальном информационном контексте.

Однако здесь встаёт резонный вопрос: а что на самом деле было первично — сообщение СМИ и затем принятое на его основе решение или же, напротив, сначала было решение, а потом сообщение СМИ, на основе которого уже и было как бы принято решение? Ссылка американского президента на сюжет CNN стала констатацией факта, но если переквалифицировать это в приём сетевой войны, то последовательность меняется: сначала заказывается сюжет, потом идёт отсылка к этому сюжету, что является поводом для того, чтобы обосновать принятие «нужного» решения и пустить в ход корабли, самолеты и политическую поддержку.

Понятие report, использованное Бушем, на русский язык переводится и как «доклад», и как «сообщение», и здесь таится принципиальная разница. Одно дело, когда военные, несущие персональную ответственность за информацию, готовят доклад для президента, головой отвечая за достоверность представленной информации не только перед ним, но и перед мировым истеблишментом, вовлечённым прямо или косвенно в те же процессы. И совсем другое дело, когда абсолютно безответственный фрагмент сетевого сообщества вбрасывает информацию, которая начинает циркулировать по сети, становясь поводом для принятия решения — абсолютно безболезненного в плане ответственности, но абсолютно реального по своим последствиям. Случайна ли такая «безответственность»? Ведь подобные решения могут стать поводом для глобального военного конфликта, в котором погибнут тысячи людей. Конечно, западные СМИ спустя несколько месяцев признали свою ошибку. И даже западное сообщество пересмотрело своё отношение к происшедшему в Южной Осетии. Однако факт грузинской агрессии и её американской поддержки уже свершился. Что было бы, если бы «блицкриг» Саакашвили удался?

Имея информацию как с грузинской, так и с российской стороны, западные СМИ, Чарльз Кловер и его коллеги сделали свой выбор. Да, никто не говорил им, что и как писать. Классическая сетевая структура, в которой отсутствует иерархия, это и не предусматривает. Но есть идеологический фильтр, который организует ячейки этой структуры. В сетецентричных войнах это имеет свой аналог и характеризуется таким понятием, как намерение командира. Это означает, что командир не даёт прямого приказа. Командир излагает некое своё общее видение конечного результата, исходя из которого узлы сети переструктурируют своё поведение и начинают действовать тем, а не иным образом. Они самостоятельно домысливают технологию реализации того, что было высказано «командованием», что было считано ими из сообщений центра, формирующего повестку дня. Сеть сама распознаёт «намерение» и действует соразмерно, самонастраиваясь.

Таким образом, действительно существует некая взаимо связь между заранее заказанным сюжетом на CNN и заранее заготовленным выступлением Буша по его итогам. Естественно, что если бы большое количество представителей СМИ знало об этом заранее, то обязательно возникла бы преждевременная утечка — и эффект был бы не такой натуралистичный. Спонтанность была также заложена в ситуацию в качестве её необходимого составного компонента. Когда Чарльз Кловер формировал своё сообщение, он исходил из своего мировоззрения. Чарльз — американец, учился в США, и его сформировала среда, американский политический контекст. Естественно, что когда американец с таким смысловым бэкграундом имеет в руках информацию, которая оправдывает позицию США, которая подтверждается не фактами, а его культурными установками и стереотипами, то даже если он пытается следовать принципу непредвзятости, то всё равно вольно или невольно внутренне гораздо больше симпатизирует проамериканской позиции, нежели позиции, которая ей противоречит. В дальнейшем он, может быть, даст также и противоположную информацию, но сначала он даёт ту, что соответствует его представлениям. Такое понятие, как медийный бэкграунд, — неизбежное явление информационного общества, главным действующим лицом которого становится журналист, репортёр, оператор, фотограф или даже блогер.

Журналист должен действовать непредвзято, но он имеет право на интерпретацию — в словах, в используемых выражениях, в смысловых оттенках, эмоциях, красках текста, из которых специалисту видна подлинная позиция автора, но потребитель усваивает конечный продукт относительно некритично.

Коварство сетевой войны как раз и заключается в том, что участники ставятся в известность по мере возникновения событий, развивающихся стремительно, но тем не менее их контекст, или сетевой код, уже сформирован таким образом, что конечный результат предопределён. В этом и заключается эффективность сетевой технологии. Потом можно признать, что что-то было ошибочно, мол, мы поторопились, пошли на поводу у эмоций, как с химическим оружием в Ираке. Но конкретные действия уже совершены, корабли военно-морских сил США уже в Чёрном море, американское оружие в Грузии, а сами «эмоции», на поводу у которых можно пойти, — заранее сформированный и заложенный в ситуацию параметр. Если бы операция «Чистое поле», начатая Саакашвили в Южной Осетии, удалась, то исходя из принципа «победителей не судят» американцы, безусловно, признали бы факт свершившегося «блицкрига». Потом бы они признали, что опирались на ложную информацию, а принятые решения были не совсем верными и базировались на «неточных» сообщениях СМИ, но факт бы уже свершился. И кто после этого будет спрашивать со СМИ? Да, они иногда ошибаются…

Сетевая война — это эффективное средство воздействия, за которым следуют реальные геополитические изменения. А что будет потом, уже не так важно. Сетевой принцип не подразумевает прямого приказа, а значит, и прямой ответственности. Если бы каждому шефу-редактору каждого из западных СМИ поступил звонок, то рано или поздно кто-то из них бы об этом рассказал: «Мне позвонили из Вашингтона и сказали: „Напиши так“», — это было бы провалом, особенно если бы случилось «рано». Никто никого не направляет напрямую, но каждый участник на своём месте всегда знает, как он будет действовать. В этом смысл сети — она создаётся из таких структур, из таких людей и из таких узлов, реакция которых предсказуема, ибо она сформирована западным мировоззренческим кодом. При организационной автономности у них нет прямой увязки с центром принятия решений. Саакашвили тоже не получал непосредственного указания из Вашингтона, звонка от Джорджа Буша-младшего: «Давай, Мишико, мочи». Да, к нему приезжали западные представители и спрашивали: «Что вам нужно, чтобы решить свои проблемы?» — «Мне нужно много оружия». — «Вот вам оружие». Но они не поручали Саакашвили: «Используй это оружие против Южной Осетии», ведь это могло бы стать достоянием мировой общественности и повредить гуманитарному имиджу США. Само оружие всегда можно было объяснить как, например, элемент более эффективной дипломатии, используемый в качестве фактора морального давления для большей сговорчивости юго-осетинской стороны в переговорах. Или, может быть, Грузии действительно нужно было модернизировать армию для вступления в НАТО — всё это было возможными объяснениями американской стороны по поводу того, зачем они поставили столько оружия в Грузию. Но прямого указания использовать это оружие против Южной Осетии, очевидно, не было. Поэтому Саакашвили и не смог в итоге оправдаться, мол: «Извините, я не хотел, мне позвонили из Вашингтона и приказали. Буш сказал мне: „Ударь по Цхинвалу“». Не мог сказать. Потому что Буш ему такого не говорил. Это было «спонтанное» действие Саакашвили, заранее запрограммированное сетевой стратегией США на Кавказе. И никто никому сейчас не докажет, что он получил добро на агрессию из Белого дома, однако все были готовы к последствиям этой агрессии: сюжеты готовы, речи написаны, постановочные кадры сняты, реакция общественности, поведение СМИ, западных экспертов и политологов, а также самой американской администрации были просчитаны, а, скорее, сформированы наперёд. Именно по этой причине сетевая война столь эффективна — она не даёт возможности найти и покарать ответственных, установить прямую связь между источником принятия решения и исполнителем. Тем не менее она даёт широкие возможности для действий, даёт шанс осуществить что-то, а потом не понести за это ответственности.