Снова топография

Снова топография

Еще совсем недавно, если идти по Харуми-дори от главного перекрестка Гиндзы – где высятся универмаги «Мицукоси» и «Вако», здание Санай-биру, известное в народе как «стакан», – в сторону центра и повернуть налево на Намики-дори, то через пару сотен метров, еще до первого перекрестка, по левой стороне можно было найти этот дом. Дом как дом, ничего необычного. На первом этаже большое, до пола, окно, рядом дверь, над ними крупные буквы KETEL. И металлическая мемориальная доска с портретом красивого пожилого европейца.

Этот европеец – Гельмут Кетель, основатель заведения, называвшегося перед войной «Золото Рейна». В начале прошлого века он жил в Китае, в городе Циндао, который с 1897 года был арендован Германией (поэтому китайское пиво «Циндао» можно пить смело – похоже на немецкое!). С началом мировой войны в 1914 году японцы осадили и после упорных боев захватили город, пленив гарнизон крепости и интернировав гражданских лиц. Кетель перебрался в Японию и осел там. В 1930 году он основал ресторан на Гиндзе, на этом месте, но в другом здании, которое было разрушено в войну.

Немцев, да и вообще белых гайдзинов в тогдашнем Токио было куда меньше, чем сейчас. Немецких «бирштубе» (пивных) не имелось вовсе, а только японские подделки под них. Кетель, бывший уже в летах, а потому известный как «папаша Кетель», решил создать самую что ни на есть настоящую «бирштубе» с немецким пивом и немецкими сосисками. С разливным пивом были проблемы, зато ассортимент бутылочного впечатлял. Официанток-японок он одел в традиционные немецкие костюмы.

Правила у «папаши Кетеля» были весьма занятные. Жалованья официанткам он не платил и даже, по некоторым сведениям, заставлял их выкупать «спецодежду» – те самые немецкие платья. Зато оставлял им все чаевые. Вот уж поистине – «как поработал – так и заработал». Заведение, несмотря на немалые цены, процветало. В первую очередь за счет немцев, которых по мере развития сотрудничества между Третьим рейхом и Страной восходящего солнца здесь становилось все больше. Гайдзины были щедрыми и дарили своим вниманием молодых японок, поэтому от нехватки персонала хозяин не страдал.

Самым знаменитым посетителем ресторана «Рейнгольд» оказался Рихард Зорге, который заслуживает мемориальной доски на Гиндзе не меньше, чем «папаша». От одиннадцати лет (включая три года заключения) его жизни в Токио связанных с ним «памятных мест» почти не осталось. Ни старого здания германского посольства, где протекала его легальная и нелегальная деятельность, ни дома на Отафуку-дзака, где он жил, ни построенного Франком Ллойдом Райтом «Империал-отеля», в баре которого он глушил виски, ни тюрьмы Сугамо, в которой он сидел и был казнен. Разве что здание парламента, где Зорге как журналист не мог не бывать, еще стоит…

С «Кетелем» меня познакомил и рассказал его историю Василий Молодяков. Когда-то он тоже подрабатывал в Токио гидом, но в соответствии с образованием и склонностями придавал своим экскурсиям историко-политический уклон. Заканчивались они обычно на Гиндзе, в «Кетеле», где за бутылкой доброго «Варштайнера» или «Шнайдервайса» доктор Молодяков рассказывал историю этого заведения и его посетителей. В том числе и послевоенных: оказывается, это было одно из любимых мест встреч беглого майора КГБ Левченко с его высокопоставленными японскими «информаторами». Статус заведения позволял пригласить туда, скажем, заместителя главного редактора газеты «Асахи» (а это немалая величина) и за бутылкой-другой пива мягко предложить ему продать родину.

Мы с Василием полюбили «Кетель», хотя ходить туда часто было не по карману. Водили своих друзей и подруг, коллег, потом туристов, включая веселую компанию болельщиков во время чемпионата мира по футболу в 2002 году. Про Зорге в заведении уже никто не помнил, а может, не хотел вспоминать – имя-то в Японии известное! В зале всегда сидел полный пожилой немец, хотя весь персонал был японский. Хозяин? Не спросили. А теперь уже негде и некого.

Густое пиво с трудом стекало по стенкам бутылки, и для его скорейшего попадания в стаканы здесь был разработан целый ритуал. Официантка быстро и ловко перекатывала опрокинутую бутылку в ладонях, и пенящаяся жидкость под воздействием каких-то хитрых физических законов красиво «скручивалась» в высокий бокал. Вкупе со своеобразной обстановкой, нарядом официанток и знанием истории места это производило неизгладимое впечатление.

Финальным аккордом каждого посещения «Кетеля» был расчет в кассе. Никаких калькуляторов и, боже упаси, кассовых аппаратов. Неторопливая, но сноровистая пожилая японка вручную заполняла счет, подсчитывая сумму на соробане – старинных японских счетах. Не удивлюсь, если Зорге лез в свой кошелек под звук этих же самых костяшек.

Летом 2005 года «Кетель» закрыли, а мемориальную доску сняли. Ни «тетушку-кассира», ни японских официанток в немецких платьях, «раскатывающих» «Шнайдер вайс», мы так и не удосужились сфотографировать. Тогда нам казалось, что «Кетель» вечен и все еще успеется. Мы ошиблись, и на память осталась только пара любительских снимков, сделанных во время очередного туристического визита, да завалявшийся в бумажнике счет – за посещение «самого шпионского бара Токио». А жаль – было бы любопытно.