СЛОВО ПРОЩАНИЯ. СЕРГЕЙ ДА НИКОЛАЙ… (На блаженную кончину Николая Шипилова)
СЛОВО ПРОЩАНИЯ. СЕРГЕЙ ДА НИКОЛАЙ… (На блаженную кончину Николая Шипилова)
Умер Николай Шипилов... Слов, которые соответствовали бы этой потере, нет в современном обиходе. Разве только те слова, какие были в прошлом:
Плачь Русская земля, но и гордись,
С тех пор как ты стоишь под небесами
Такого сына не рождала ты
И в недра не брала свои обратно...
Блистательный прозаик. Гений русского рассказа. Яркий поэт. Моцартиански одаренный автор и исполнитель песен.
Свободный и счастливый человек почти всегда в несвободных и несчастливых обстоятельствах. Подлинный мученик и страстотерпец на Русской Голгофе.
Больше всего на свете он любил Родину. Вот уж действительно "как женщину он Родину любил". Он называл ее "Золотая моя":
Наша стая не враз поредела.
Кто подбит, кто в тоске изнемог.
Мы взлетали – нам плевое дело,
А Россия ушла из-под ног
И холодные дни коротая,
Мы с тобой как, былинки сплелись...
Золотая моя! Золотая!
Помолись же за нас, помолись...
Это он, Николай Шипилов, героически стоял в обороне Дома Советов в 1993-ом:
Защищали не "бугров",
А российский отчий кров,
За распятую Россию
проливали свою кровь…
Это он, сын фронтовика, написал бессмертную песню "Иван, Сергей да Николай – все рядовые".
Это о нем, замученном бездомьем, но до радостных слез, любившем Сибирь, сказал писатель Вячеслав Шугаев в Новосибирске много лет назад: "Прочитав рассказы Шипилова, я испытал эстетический шок".
Он закончил ВЛК Литературного института имени Горького. Писал точные классические рассказы, романы и повести. Несносной едкости эпиграммы. Доводящие до катарсиса посвящения.
В его издательской и человеческой судьбе принимали участие ЦК ВЛКСМ, журнал "Литературная учёба". Отдельно – В.П. Смирнов, Вл. Ерёменко, С.Лыкошин и вся Сибирь.
И всё- таки он долго жил везде и нигде. А чаще всего – в вагоне. "Царица-дорога" выручала его и учила родиноведению и родинолюбию.
Это он был душою и сердцем нашего поколения, нашей гордостью, нашей любовью. Нашей нежностью к России.
Это его прозу так никогда и не напечатал русский журнал "Наш современник".
Я по свету бродил,
Часто был я без света.
Мне любимые люди ловушки плели…
Истинно так: именно любимые, прости им Господи, и именно ловушки.
Это он выбрал свою вторую Родину – Беларусь, полюбив ее, как может любить только шипиловское сердце.
Это он любил "цветы военно-полевые – усталой Родины цветы".
Он никогда не жаловался, а только горько шутил по поводу своего неустройства:
И вот страной своей скитаюсь,
Как заблудившийся китаец,
Иду, бреду по эсэнгэ –
Последний уд из удэгэ…
Это он любил "дураков и дурнушек" и писал о них светлые песни.
Это он (когда никто!) мог защитить друга и женщину, а ничтожеству сказать в лицо, что оно ничтожество.
Это он строил вместе с женой Татьяной Дашкевич церковь под Минском и пел в церковном хоре.
Это все он, Господи! – прими же его в Царствие Небесное, ибо мечтою его была земная счастливая Россия и Россия Небесная:
И давно уже лет не считая,
Я надеюсь, что юный, иной,
В одиночный полет улетая,
Повстречается в небе со мною.
Скажет он, что Отчизна святая
Расцвела после этой войны...
Золотая моя, золотая,
Это сны, это чудные сны.
Прощай, Коля, – драгоценный наш друг и любимейший из братьев. Прощай и прости.
От имени друзей – писателей и не писателей –
Лариса БАРАНОВА-ГОНЧЕНКО