«Домой Одиссея уже никогда не вернуть»

«Домой Одиссея уже никогда не вернуть»

Наталья КРОФТС

Родилась в 1976 году на Украине, в Херсоне. Окончила МГУ им. Ломоносова и Оксфордский университет. Публиковалась в "Литературной газете", в журналах «Нева», «Юность», «Новый журнал», «Интерпоэзия» и других. Английские стихи вошли в четыре британские поэтические антологии.

Живёт в Сиднее.

* * *

Мне не уйти из психбольницы.

Ты в ней - и вот она в тебе –

клокочет, рвётся на страницы

и шарит лапой по судьбе,

куда б тебя ни заносило –

в край небоскрёбов или скал –

ты возле солнечной Мессины

увидишь бешеный оскал

чудовищ – нет, не тех, из книжек –

своих, придуманных тоской,

толпой, тебя несущей ближе к

безумью дней, к огням Тверской.

И будто всё отлично с виду:

умыт и трезв, идёшь в театр –

но чувствуешь: с тобой в корриду

весь день играет психиатр.

Или в музеях строгой Вены

бредёшь меж статуй героинь –

а врач решит – и резко в вены

введёт любовь, как героин.

Спокойней – в домике с охраной,

решёткой, каменной стеной,

где мне зализывают раны –

чтоб не осталось ни одной,

где нет ни долга, ни заботы,

ни вин, ни бед[?] Халат надеть

и от субботы до субботы

на подоконнике сидеть

и издали смотреть на лица

толпы, на улицу в огне.

А рядом Гоголь отразится

в забитом намертво окне.

* * *

Зажмурится ветер – шагнёт со скалы.

Спокоен и светел тяжёлый наплыв

предсмертного вала – он манит суда

на дно океана. Седая вода

врывается в трюмы, где сгрудились мы:

звереем – от запаха смерти и тьмы,

безумствуем, ищем причины…

Кричим: «Это риф – или мысль – или мыс –

бездушность богов – нет, предательство крыс…»

И крики глотает пучина.

Я ринусь на палубу, в свежесть грозы.

Пора мне.

Монетку кладу под язык –

бросаю ненужные ножны.

И плавно – сквозь ночь, как седая сова, –

взлетаю с галеры – туда, где слова

понятны ещё –

но уже невозможны.

* * *

Я – жёлтый листик на груди твоей.

Меня на миг к тебе прибило ветром.

Вот и конец. И не найти ответа,

зачем в тиши изнеженного лета

поднялся ветер и, сорвав с ветвей,

мне дал на миг прильнуть к груди твоей. 

* * *

Я уже не пойду за тобой.

Пахнет дымом. Морозно.

Повторяет уставший прибой:

«слишком поздно».

Паутина, незримая нить

обрывается – медленно, странно,

словно нехотя. Грусть хоронить

слишком рано.

МОЯ ОДИССЕЯ

Рассеян по миру, по морю рассеян

мой путанный призрачный след.

И длится, и длится моя Одиссея

уж многое множество лет.

Ну что, Одиссей, поплывём на Итаку –

на север, на запад, на юг?

Мой друг, нам с тобою не в новость – не так ли? –

за кругом наматывать круг

и загодя знать, что по волнам рассеян

наш жизненный путанный путь…

Слукавил поэт – и домой Одиссея

уже никогда не вернуть.

Нора КРУК

Русский поэт восточной ветви зарубежья. Родилась в 1920 г. в Харбине (Китай), с 1942 г. работала журналистом в Шанхае, а позже – в Гонконге. С 1976 г. живёт в Австралии. Русские стихи вошли в антологию «Русская поэзия Китая», публиковались в русскоязычной периодике: в «Литературной газете», журналах «Новый журнал» и др. Автор трёх сборников английских стихов, призёр Содружества австралийских писателей (1993) и Ассоциации австралийских писательниц (2000).

* * *

Джакаранда роняет листву, как перья,

Оголясь, расцветает персидским цветом.

Вопреки реальности и неверью

Возрождаюсь женщиной и поэтом.

Этот праздник кожи и обонянья

Тянет в мир таинственный – за порог,

И сомненья старые и прощанья

На развилке дорог.

Тяжесть лет свинцом на моих подошвах,

Шрамы тонкие светятся на запястьях,

Дни скользят, замоленные, как чётки,

Но весна колдует, и это – счастье!

* * *

Больно. Летает коршун,

Долбит висок.

Может быть, это Морзе и близок срок?

Либо предупрежденье, толку в котором нет?

Где-то что-то мигает и гаснет свет.

Чувство вины – со мною,

Всегда моё.

А на ветру – как парус стираное бельё.

Словно зовёт кого-то ветра белая нота,

Чтоб в белизну зарыться

И от себя скрыться.

* * *

Хоть стихами поймать уходящий день,

Уходящей жизни невозвращенец.

Где-то будет цвести и дышать сирень,

День рассыплется, отщепенец.

Но сегодня мой этот день земной,

Книги, музыка, вкус и запах,

Шевеленье строчки и голос твой,

И решение чьё-то, что бывший мой

На беззвучных уходит лапах.

Инга ДАУГАВИЕТЕ

Родилась в Риге, окончила Латвийский государственный университет. Финалист и призёр ряда конкурсов, в том числе «Пушкин в Британии», «Эмигрантская лира». Публиковалась в газетах «Интеллигент» и «День», в журналах «Белый ворон», «Австралийская мозаика», «Интеллигент. Избранное» и «Витражи».

C 1994 года живёт в Мельбурне.

ОСЕНЬ

Чем дольше веришь – тише слова молитв.

Светлее ночь. Размереннее строка.

Невероятно ярок осенний лист,

И растекается в рамке небес закат.

Из города – все дороги ведут к воде,

(Чем ближе дюны – пронзительней синева),

И в янтаре тает короткий день.

Всё – забывай. Намеренно – забывай!

Касается края воды золотой клубок,

Идёшь, почти не касаясь седой земли....

И вдруг понимаешь, как равнодушен Бог.

И как – нечеловечески – справедлив.

* * *

– Помнишь, соседка была, говорила «Алла»..!

И замирала, к небу подняв глаза.

В нашем квартале (пять минут от вокзала),

Жить без молитвы было никак нельзя!

Здесь Богоматерь на трёх языках просили

(Все, говорят, дороги приводят в Рим!).

Выпив, кричал Иван, что светлей в России

Солнце… седой раввин соглашался с ним.

Плыл над кварталом запах вина и хлеба,

Послевоенный запах, хвала богам!

В городе нашем дороги взмывали в небо,

Бережно огибая последний храм.

НОСТАЛЬГИЯ

Привычно просыпаться по утрам,

перебирать слова, тарелки, мебель

передвигать, а в равнодушном небе –

не облака, а радуга реклам.

Так жить в Париже, Рио… Где ещё –

в Житомире? И всё такой же вечер,

На горизонте купола мечетей

или костёлов. Рабби или ксёндз

угрюмо-равнодушен, как и тот,

кто… Да простятся прегрешенья наши!

Себя в себе не расплескать, как в чаше,

в любой стране под небом-шапито.

Галина ЛАЗАРЕВА

Родилась в Москве. Окончила филологический факультет МГУ. Победитель международного конкурса переводчиков поэзии «Пушкин в Британии» – 2010, автор книги переводов австралийского поэта А.Д. Хоупа «Вечность подождёт». Лингвист, переводчик, участница интеллектуальных игр «Что? Где? Когда?» и «Своя игра», выпускница МГУ им. Ломоносова.

Живёт в Сиднее.

* * *

А комната была светлым-светла…

Как будто жизнь, непрожитая нами,

Весенним витражом в ажурной раме

Возникла вместо пыльного стекла;

А между побелённым потолком

И редкими решётками оконца

Беспечный луч полуденного солнца

Скользил небесным лёгким челноком,

Такую ткань узорную творя

Из воздуха, как патока, густого,

Что нить судьбы вплелась в её основу,

И каждое несказанное слово

Впаялось в память каплей янтаря.

Полнолуние

– Свет мой, икринка, лягушечья спинушка,

Спи до весны, не кручинься, Иринушка!

А. Тарковский

Не придумала ведьма слов от залётных стрел…

Забытьё проклятое – прочь из груди рывком.

Била боль в ребро, и растерянно ты смотрел,

Как в лягушачьих тонких лапках дрожит древко.

Ох не брать бы тебе меня – ну а как не взять,

Как не сгинуть в болотном мороке тёмных кос…

Рукавом взмахну – и озёрная ляжет гладь,

Обрастёт пером невесомая птичья кость.

И могла б остаться, так ты ведь хотел скорей,

Человечье дитя, глупыш – на себя пеняй…

То не кожа моя полыхает в печном нутре,

То горит огнём твой нечаянный зыбкий рай.

Окатило мне память жаром – живой водой,

Истлевает плоть, обнажается суть вещей;

Мне теперь – туда, где мой истинный, вечный дом,

Где ночей не спит, всё тоскует по мне Кощей.

Решение

С глаз долой, да из сердца не вон:

Полыхаю от боли...

Стылый ветер да грай ворон,

Да пожухлое поле.

Выйду, встану на семь ветров,

Настежь выветрю душу,

И вернусь под родимый кров –

Беспечальной, послушной,

Буду песни петь, вышивать,

Молвить складно да плавно,

А глухою ночью вставать

Да захлопывать ставни,

Чтоб напомнить не смог восток,

Разгораясь рассветом,

Как манило в душистый стог

Сумасшедшее лето.

Александр ГРОЗУБИНСКИЙ

Родился в Харькове. Печатался в русскоязычных журналах и газетах Австралии, США и России («Витражи», «День литературы», «Интеллигент» и др.). Стихи также вошли в сборник современной русскоязычной поэзии «Золотая книга», вышедший в Дюссельдорфе (2011).

С 1992 года живёт в Мельбурне.

ЛЕТНЕЕ НАВАЖДЕНИЕ

Грустно, как в день рождения.

Но иногда везёт

Летнее наваждение

Солнечный эпизод.

Трудно с собой управиться

Но никакой надежды

Умница и красавица

Только таких и держим.

Чудо с другой планеты

Кончилось, как ни жаль.

Кончилось вместе с летом.

Держим? Не удержал.

ИНТЕРЬЕР

В этом доме вечно ждут новостей.

Но почтовый ящик вечно пустой.

В этом доме не бывает гостей –

Слишком горек хлеб и дорог постой.

В этом доме по поверхности стен

Хороводится театр теней,

Лишь одна моя горбатая тень

Неподвижна на белёной стене,

Там снаружи охра дня, ночи синь,

Туч стада и непогоды слюда.

Я на стенке, как стенные часы,

Мне отсюда никуда. Никуда.

Теги: Литература Австралии