Михаил Шишкин: «ТРУДНО БЫТЬ РУССКИМ ПИСАТЕЛЕМ...». С лауреатом премии «Национальный бестселлер» 2005 года беседует Владимир Бондаренко

Михаил Шишкин: «ТРУДНО БЫТЬ РУССКИМ ПИСАТЕЛЕМ...». С лауреатом премии «Национальный бестселлер» 2005 года беседует Владимир Бондаренко

Владимир БОНДАРЕНКО. Я поздравляю вас, Михаил, еще раз с присуждением премии "Национальный бестселлер".

Михаил ШИШКИН. Спасибо большое!

В.Б. У вас это первая литературная премия за роман "Венерин волос"?

М.Ш. Первой премией для меня была та точка, которую я поставил, закончив роман "Венерин волос". Это была такая важная премия, что Бог дал мне возможность дописать роман до конца, важнее которой нет. По сравнению с этой финальной точкой все литературные премии мира по большому счету это пустяки.

В.Б. Вы рады, что ваш роман признали "Национальным бестселлером"?

М.Ш. Слово "бестселлер" в русском языке имеет некое отрицательное, приниженное значение. Мол, книжное чтиво. Когда я писал свой роман, конечно, ни о каком бестселлере не думал. Любой бестселлер — это ринг. Так же, как любая премия, — это ринг. Я писал роман не для ринга, но я должен подчиниться решению жюри. Не скрываю, я рад этому решению. Не скрываю, что я никак не ожидал такого решения. Все-таки мой роман, как я его понимаю, рассчитан на взыскательного читателя. Такое решение жюри — это знак доверия к русскому читателю.

В. Б. Кого бы вы назвали среди своих литературных учителей?

М.Ш. Если говорить о писателях, которые на меня повлияли и которым я благодарен, которые мне показали путь, что можно делать со словом, каким образом через слово, через красоту слова, можно вдохнуть что-то божественное в нашу жизнь, прежде всего это безусловно Саша Соколов, которого я прочитал, когда мне было семнадцать лет. Его книжка "Школа для дураков" только что вышла в Америке. Книжка неисповедимыми путями дошла до России и попала ко мне. Его роман поразил меня. Я понял, что это и мой путь.

В.Б. Трудно ли быть в Швейцарии русским писателем?

М.Ш. Русским писателем быть трудно везде. Когда пишется, то неважно, что за окном, Эйфелева башня или Кремль, а когда не пишется, то тоже всё равно, какая речка течет под окном: Нева или Сена, с горя хочется туда прыгнуть.

В.Б. Критик Виктор Топоров сравнил ваш роман с романом такого же европейского скитальца Михаила Гигалашвили, вы находите это сходство, с чем оно связано?

М.Ш. Когда я писал свой роман "Венерин волос", то не знал о книге Михаила, мне сказал о ней Юзефович, мы с Михаилом созвонились, переговорили по телефону, поразились сходству ситуаций. Божественная режиссура.

В.Б. А что вы сейчас пишете? Или пока отдыхаете от романа?

М.Ш. На меня всё время давил груз, что я не успею дописать свой роман, что-то случится, какая-нибудь машина на меня наедет, или ещё что. Я не принадлежу к тем, кому всегда пишется легко и весело. Вот когда я закончил роман, первые два дня было ощущение полета. После этого я попытался вернуться к нормальной жизни, поскольку все то время, когда писал роман, а это длилось три года, я все свои дела откладывал на потом. Когда настало это "потом", выяснилось, что ничего делать невозможно. Я создал какую-то свою планету, заселил её живыми людьми и они стали друг с другом общаться, жить, любить и ненавидеть. Это настоящая большая планета. И вот после этой планеты мне говорят, что я должен ещё создать какой-то астероид, это неинтересно.

В.Б. Дай Бог вам создавать новые планеты. Надеюсь, наши читатели "Дня литературы" тоже побывают на ваших планетах и почувствуют себя там уютно. Ну а какова ваша собственная жизнь? Как вы оказались в Швейцарии?

М.Ш. Это всё для моих читателей неважно. Но и секрета я никакого не делаю. Ничего не планировалось заранее. Все крайне просто: моя супруга — швейцарка, она филолог, переводчица, она жила в Москве, где мы и познакомились. Поженились, и никаких планов на переезд в Швейцарию не было. Когда она забеременела, мы решили с ребенком жить в Москве. Но возникли разные сложности, и мы были вынуждены переехать в Швейцарию, где живем уже около десяти лет. Моему сыну Константину — девять лет. Я считаю, что поэт, писатель, художник может жить везде, как Гоголь или Герцен, — всё равно душой он всегда принадлежит к своей родной национальной культуре. Я принадлежу к русской культуре. И ни в какой другой существовать не смогу. А мои книги уже живут во Франции, в Германии, в Америке — и я живу там тоже вместе со своими книгами и своими читателями. Где мои книги, там и я.

В.Б. А кого вы считаете поэтом или художником?

М.Ш. Человека, который занимается красотой, кто противопоставляет внешнему миру свой мир красоты. Когда я пишу, я испытываю радость от красоты слов. Я испытываю радость от существования Бога. И я делюсь этой радостью с читателем.

В.Б. О чем написан ваш роман "Венерин волос"?

М.Ш. О преодолении смерти. О воскрешении человека. О воскрешении любовью и словом. В конечном итоге герои романа — мужчина и женщина. Большое количество героев, которые так или иначе соединяются чувством любви. Они наши современники, как я считаю нашим современником и Христа. Там, где есть любовь, там нет времени, там царит вечность.

В.Б. На какие языки переводили ваши книги?

М.Ш. Мой предыдущий роман "Взятие Измаила" перевели почти на все европейские языки. "Венерин волос" еще в России отдельной книгой не вышел, но он уже переводится на итальянский язык, готовится издание на французском.

В.Б. В каком издательстве в России выйдет "Венерин волос"?

М.Ш. Долгие годы в меня верило издательство "Вагриус", терпеливо ждало рукопись, надеюсь, скоро уже выйдет книга.

В.Б. Вы раньше слышали о существовании "Национального бестселлера"?

М.Ш. Честно говоря, почти ничего не знал. Был приятно удивлен.

В.Б. Вы стали лауреатом премии почти вслед за Александром Прохановым. Вы не возражаете против такого соседства?

М.Ш. Не возражаю. Все писатели — коллеги и по ремеслу и по художнической дерзости. К сожалению, ничего конкретно о Проханове сказать не могу, еще не читал его книг.