Хипстер приехал / Искусство и культура / Художественный дневник / Театр
Хипстер приехал / Искусство и культура / Художественный дневник / Театр
Хипстер приехал
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Театр
«Кеды» Любови Стрижак в театре «Практика» поставил Руслан Маликов
Долгое время новая драма разбиралась с маргиналами. Право попасть в поле ее зрения заслуживали исключительно бомжи, проститутки, наркоманы, в крайнем случае алкоголики. Их рассматривали и так и сяк, и с сочувствием, и с презрением. Не то чтобы жалели, но пытались вникнуть. С ними на сцену пришла ненормативная речь. Вернее, не речь, а блеяние междометиями, где только матерные слова и разберешь. Подразумевалось, что эти герои не могут артикулировать ни свои мысли, ни свои чувства. Вглядывались, вглядывались, а до горьковского «На дне» недогляделись. Так диоптрии и не подобрали. Никто из многочисленных промелькнувших персонажей не стал знаковым, имен не вспомнить, так и остались в воспоминаниях некой биомассой.
Сейчас наметился новый виток. Стали разбираться с пустотой, той, что внутри. Когда все в жизни как раз, на первый взгляд, благополучно. В народе это называется «дурью маяться». Может быть, и правильно называется, ведь маются. И в театрах стали присматриваться, что к чему. И тут, как в детской игре, когда водящий ищет в комнате спрятанный предмет, все хором закричали: «Теплее, еще теплее...» И впрямь начало проглядывать некоторое сходство с реальной действительностью, с ее характерными чертами, языком, манерой говорить и двигаться. А главное, в лицах героев эти самые черты проступили, иногда даже индивидуальные. И имена начали запоминаться.
Вот главного героя пьесы Любови Стрижак «Кеды» зовут Гриша, хотя в программке это и не указано. Гриша — 26-летний оболтус. Нынче таких принято именовать — хипстер. Он в общем-то симпатяга, улыбчив, беззлобен, не агрессивен. Во всяком случае таким его играет Данила Шевченко. Работу то ли сам бросил, то ли выперли, тусуется, покуривает травку. Время от времени волонтером в детский дом заглядывает, где с удовольствием играет с мальчишками. Все два дня, что мы с ним знакомы, хочет купить кеды, фирменную хипстерскую обувку. Да денег нет, мама не дает. Хорошие стоят не меньше ста баксов. Столько же, сколько сходить с девушкой на этот спектакль, а зал — битком. Но это так, к слову. Отличительная черта хипстеров, кстати, интерес к артхаусу. Поход в модный театр, а «Практика» театр модный, из их арсенала.
Кеды он так и не купил — погиб, можно даже сказать, как герой, смертью храбрых. Врезался на велосипеде в автозак, куда загребли его друга, фотографировавшего на протестном митинге. Сутки назад испугался, узнав, что его девушка, ушедшая к другу, беременна от него, а тут нате вам. Есть в этом финале некая беспомощность. Натяжка. Ведь полтора часа тебе рассказывали о неспособности на поступок поколения, отказывающегося от обывательских ценностей и не знающего, чем их заменить. Впрочем, можно трактовать такой финал и как попытку ответить на вопрос, куда слился протест креативного класса.
А спектакль Руслан Маликов поставил стильный и очень цельный. Выстроив в пустом пространстве систему экранов и зеркал (художник Екатерина Джагарова), он вместе с хореографом (Сергей Землянский) и композитором (NVG) передал опустошающе суетный ритм большого города. Но главное, режиссер предложил актерам свой способ существования на сцене, когда выразительный пластический рисунок, лишенный бытового правдоподобия, психологически наполнен. Это — театр. «Холодно. Холодно. Холодно. Пусто. Пусто. Пусто...» Еще не Чехов, но уже Треплев.