Таласская долина, 1949 год

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Таласская долина, 1949 год

И снова переезд. На этот раз в областной центр — город Талас, где продолжалось босоногое детство. Чтобы доехать до нового места жительства, мы в Оше сели в поезд, доехали до Джамбула, выгрузились и на вокзале стали дожидаться автомашины — до Таласа предстояло проехать еще почти сто километров в горы. Во время обеда на открытой площадке привокзального ресторана отец заказал бутылку шампанского, а детям мороженое. Это была первая и на долгое время последняя на моей памяти бутылка шампанского, которую принесли в серебристом ведерке со льдом. Став взрослым, и бывая иногда в ресторанах и кафе, я не раз вспоминал ту бутылку шампанского в ведёрке со льдом. Увы, жизнь и нравы настолько упростились, что шампанское, вопреки принятому правилу, подавали комнатной температуры.

В отличие от жаркой Ферганской долины, климат в Таласской долине умеренный. Расположена она в пойме реки Талас на высоте 1200 метров над уровнем моря. Талас расположен на левом берегу одноименной реки, пойма которой покрыта лесом. Вода в реке Талас была чистой, прозрачной и обильна рыбой.

Город Талас — бывшая Дмитриевка, был основан в 1877 году русскими и украинскими переселенцами. Вокруг него находились и другие населенные пункты, построенные первой волной перебравшихся в Киргизию выходцев из России: Покровка (1881), Александровка (1887), Ключевка, Иваново—Алексеевка и т. д.

В 1882 году в Таласской долине осели немецкие колонисты, приехавшие из Ставрополья и Поволжья. Они основали несколько селений, в том числе четыре близко расположенных поселка, которые позднее объединились в село Ленинполь.

В Таласе, в четвёртом классе, я впервые и на всю жизнь стал читателем библиотеки. Библиотека находилась в сквере, в центре города. Помню, как только записался, сразу же решил прочесть книгу «Спартак», очень уж привлекала меня эта героическая личность, однако изложение книги оказалось настолько трудным, что пришлось отложить её на более поздний срок. Романтика всегда была спутницей нашего поколения и потому мы зачитывались Майн Ридом, Фенимором Купером, Александром Дюма с его мушкетёрами, «Хижиной дяди Тома» Марка Твена. Даже рассказ Чехова «Мальчики» с его «Мантигимо — Ястребиный коготь» остался в душе, как дань нашим романтическим предшественникам.

Здесь же, в четвёртом классе, приобрёл первый опыт «симуляции» от уроков — проболтался с мальчишками на речке. На следующий день пришлось пожалеть об этом: именно в тот день в классе торжественно вручали значки Красного Креста и Полумесяца, мне значка не досталось. К слову, в мои школьные годы сленг «симулировать» означал «сбегать с уроков», и за десять лет учебы мы проделывали это бесчисленное множество раз.

В городе имелись стадион и озеро. Там, на озере, я и научился плавать. Стоило преодолеть страх и переплыть его в ширину, а затем в длину — и все встало на место.

В Таласе за почтой ездили не в телеге, как в Кара—Су, а в «полуторке». Почту из Фрунзе доставлял «кукурузник» — одномоторный самолет Ан?2. Интересно было наблюдать, как самолет заводили. Летчик садился в кабину, к винту подходил работник аэропорта. Он брался рукой за винт и командовал: «Контакт!». Летчик отвечал: «Есть контакт!». Следовал резкий поворот винта по часовой стрелке, двигатель схватывался и набирал обороты.

В то время, в черте города, недалеко от нашего дома, располагался колхоз, а на берегу реки стояла деревянная конюшня. Нескольким парням было доверено помогать конюху в уходе за лошадьми — чистить стойла от навоза, выводить коней на водопой, выполнять другую работу. В награду им разрешалось устраивать скачки на лошадях, что и являлось главным побудительным мотивом этого общественного труда. Нас они тоже иногда допускали в конюшню. Запах стойла, сбруи, красота лошадей всё это очень привлекало. Один старшеклассник из числа помощников конюха был моим соседом. Он позволял мне проехаться верхом на лошади. И вот настал момент, когда я впервые в жизни, рядом с ним, промчался на лошади вскачь. Ветер бил в лицо — чувство от скачки было необыкновенным!

Однажды по городу прошел слух, что парни изнасиловали на конюшне девушку. Что значит «изнасиловали» — пацаны шепотом передавали друг другу. И действительно, вскоре мы увидели, как милиция ведет нескольких парней по улице под конвоем. Моего старшего друга среди них не было. Неизвестно, что случилось на самом деле, но вслед за конвоем, вместе с родственниками арестованных, шла потерпевшая и почему–то виновато всхлипывала.

В Таласе многие пацаны чуть старше меня приобщались к курению. Начинали с «бычков» — недокуренных папирос, так как денег на папиросы не было. «Бычки» собирали на улице, они делились на «жирные» и «худые». К «жирным» относились наполовину недокуренные папиросы. У них отрывали ту часть, которой касались губы предыдущего курильщика, и докуривали. Из «худых» шелушили табак, высыпали в обрывок газеты и сворачивали «самокрутку». Согнутая под углом удлиненная «самокрутка» называлась «козьей ножкой». Самыми ценными были окурки папирос «Казбек» — сигареты тогда не выпускались. Существовало еще такое понятие, как «чинарик». «Стрельнуть чинарик» — означало просьбу докурить чью–то папиросу.

Многие взрослые, особенно пожилые, курили «самокрутки» используя собственную или покупную махорку «самосад» и клочок газеты. «Самокрутку» обычно вставляли в мундштук. «Самосад» носили в кисете — небольшом полотняном мешочке.

Самым любимым местом для нас был кинотеатр «Манас». Манас — эпический герой–богатырь, объединивший киргизов. В фойе кинотеатра висела картина, изображающая битву героя с врагами. Киргизский эпос «Манас» насчитывает более полумиллиона стихотворных строк и превосходит по объему все известные эпосы мира: в 20 раз — «Илиаду» и «Одиссею», в 5 раз — «Шахнаме», в 2,5 раза — индийскую «Махабхарату». Будучи сокровищницей народной мысли, эпос учит этическим нормам поведения. Любимые герои и образы: Манас, его жена Каныкей, Бакай, Алмамбет, Семетей, Кюльчоро, Айчурек, Сейтек и другие — бессмертны прежде всего потому, что обладают такими высокими моральными качествами, такими как беспредельная любовь к родине, честность, храбрость, ненависть к захватчикам, предателям. Киргизский народ вправе гордиться богатством и многообразием устного поэтического творчества, вершиной которого является «Манас».

Почему, рассказывая о Таласе, я подробно остановился на героическом эпосе? В 20 километрах от города, у подножия горы Манастын—Чокосу, на берегу горной речки Кен—Кол находится памятник–кюмбез (мавзолей) героя. По преданию, много веков назад, после гибели в очередном сражении он был похоронен именно здесь.

Талас знаменит еще и тем, что на этой земле, в селе Шекер родился известный писатель Чингиз Айтматов[9]. Благодаря его книгам весь мир узнал о небольшой горной стране — Киргизии и её народе.

В выходные дни в кинотеатре «Манас» для детей демонстрировались сборники мультфильмов, и мы толпой валили на эти сеансы. Наши мультфильмы воспитывали доброту, справедливость, любовь к животному миру. К сожалению, многие современные мультфильмы, особенно западные, откровенно направлены на деформацию детской психики.

Необыкновенным событием, даже для нас, был фильм «Кубанские казаки». Актеры этого фильма стали популярными навсегда, а песни из фильма вошли в жизнь каждой семьи. Вообще, пели тогда много и по любому поводу. Самое скромное застолье превращалось в самодеятельный концерт — люди были проще и душевней. Особой популярностью пользовались русские и украинские народные песни и песни военных лет.

Запомнились старшеклассники — на уроке военного дела они шли строем и пели: «А помирать нам рановато, есть у нас еще дома жена» — вместо «дома дела». Нам казалось, что это очень оригинально!

Еще один фильм, который остался в памяти назывался «Счастливого плаванья». Фильм о юнге, служившем во время войны на торпедном катере, награжденном медалью за мужество, а затем попавшим в нахимовское училище. В ней есть замечательная песня, превратившаяся в «Марш нахимовцев». Воздействие этой картины на меня было сравнимо с влиянием фильма «Офицеры» на более позднее поколение. Я мечтал стать морским офицером, к сожалению, по слабости зрения, моя мечта не осуществилась.

В послевоенные годы киргизов в Таласе почти не было, их кишлаки располагались в предгорьях. Основным населением были — русские, украинцы и немцы. Многие русские были эвакуированы в начале войны из Москвы, Ленинграда и других крупных городов России. Учителя, врачи, люди творческих профессий, часть из них остались в Таласе и республике навсегда.

Из тогдашних жителей города запомнился высокий старик — явно репатриант, в длинном сером плаще и большой серой шляпе, из–под которой выбивались густые седые волосы. Ходил он энергичным, размашистым шагом, выставляя свою трость вперед, и выделялся независимым видом и какой–то внутренней интеллигентностью, вызывая у нас, мальчишек, невольное уважение. Интересно, кто он был?

В Таласе было много потомков первых русских переселенцев тех, кто в свое время основал село Дмитриевка. Типичная архитектура их жилищ: бревенчатый дом–пятистенок с крылечком и двумя лавочками, где мы, ребятня, собирались по вечерам, забор с массивными воротами и калиткой, с коваными навесами и щеколдами.

За воротами, во дворе, — коровник, свинарник, курятник и другие хозяйственные постройки. К хозяйственному двору примыкал приусадебный земельный участок с садом и огородом. Подобные «архитектурные комплексы» — своеобразные памятники первым русским переселенцам, даже в городах, можно было встретить до 70 х годов.

Надолго в Таласе задержаться нашей семье не удалось. Я очень сожалел об этом, в Таласе мне нравилось все — климат, природа, первые друзья. Добрая память и приятные воспоминания о том времени остались на всю жизнь. Через тридцать три года, в 1983?м, я вновь попал в Талас по служебным делам. Это был обустроенный современный город, вот только русских и немцев там почти не осталось, как впрочем, и старых «архитектурных комплексов».