Глава 4. Общая концепция теории элит (антропологическая элитология)

Глава 4. Общая концепция теории элит (антропологическая элитология)

Возможно, что у Платона никогда и не было единой концепции теории элит, и мы не вправе говорить здесь даже о какой-либо системности в этой области его знаний. Но трудно пройти мимо того факта, что из произведения в произведение «упорно и настойчиво» повторяется одна и та же общая для сознания Платона тема — тема избранности или элиты. Поэтому всю философию Платона следовало бы нам назвать не традиционным термином «объективного идеализма», а философией избранности или доминации, т.е. элитологией. Объективный идеализм есть не цель, а методологическое объяснение этой философии избранности. Лишь эйдическому сознанию Платона и К», которое уже само по себе является некой элитностью, доступно «правильное» восприятие этих идей («эйдосов»). И философия Платона действительно предназначена для элиты духа, а не для широкой общественности, которая, как известно, философствовать не может (Государство,494а). Философия избранности это фактически философия обогащения души благородством, это этика духовного совершенства, описанная им в соответствующих терминах. Недаром центральными понятиями его мировоззрения были категории возвышенного — красоты и блага, а знание о добродетели провозглашалось им «обязуемо должным» для всякого развивающегося ума.[279]

Как известно, общими категориями элитологии являются такие понятия, как доминация, иерархия, достоинство, личность. Они определяют как антропологический, так и общественный (социо-культурный) элитизм. В первую очередь антропологическая элитология Платона оперирует такими категориями, как идея, прекрасное, благо, совершенство. Разумеется, что во всех случаях речь идет о знаниях, т.е. сфере сознания человека, которого относят все к элите.

I. АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ ЭЛИТОЛОГИЯ.

Антропологическая элитология — это, прежде всего, эли-тология сознания, изучающая достоинство человека, т.е. его личность. Рассматривать природу сознания немыслимо без анализа платоновской теории идей, а так как эта теория носит элитоперсоналистский характер, то перед нами во всем своем многообразии встает проблема идеала. С элитологической точки зрения можно с уверенностью утверждать, что вся многообразная тематика философии Платона исследует одну общую центральную его категорию — категорию идеала. «Идеал» есть высшая форма проявленияя платоновских идей, «идеология» является, соответственно, буквально, наукой об этом идеале. Проблема идеала присутствует во многих платоновских произведениях. И элитология не может пройти мимо этого факта.

Учение об идеях. «Центром того, что Платон создал в области науки, он сам всегда называл свое учение об идеях; поэтому изложение его философии, — пишет В.Виндельбанд, — должно быть по существу историей учения об идеях».[280] Мы добавили бы от себя к этому не вызывающему ни у кого замечанию, еще и то, что история учениях об идеях Платона является также и историей развития его сознания, а если быть еще более точным, то суперсознания. Поэтому учение об идеях относится больше всего к сфере элитарного сознания, потому что оно больше всего его и определяет. Приобщение к этому знанию элитизирует ум неофита. Именно знание о знании, как нравственное требование самосознания, является совершенно особым видом знания (а, следовательно, и особым видом сознания человека), объектом которого служат не другие предметы, как у обыкновенного, т.е. массового, знания, а оно само.

По мнению В.Ф.Асмуса, наиболее полная характеристика «вида» или «идеи» была развита Платоном при исследовании сущности прекрасного в «Федоне», «Пире», «Филебе». По Платону, кто последовательно поднимается по ступеням созерцания прекрасного, тот «увидит нечто прекрасное, удивительное по своей природе» (Пир,210е). «Он увидит, прежде всего, что прекрасное существует вечно, что оно не возникает, не уничтожается, не увеличивается, не убывает; далее, оно не так, что прекрасно здесь, безобразно в другом; ничто в одном месте оно прекрасно, для других безобразно» (Теэтет, 210b-211c). Платоновское прекрасное есть «вид», или «идея», в специфически платоновском смысле этого понятия, т.е. истинно-сущее, сверхчувственное бытие, постигаемое одним только разумом; иными словами, прекрасное – сверхчувственная причина и образец всех вещей, называемых прекрасными в чувственном мире, безусловный источник их реальности в той мере, в какой она для них возможна.

Объективная и вместе нечувственная природа «идеи» характеризуется Платоном и в его более позднем диалоге «Филеб». «Под красотой форм, — разъясняет в этом диалоге Сократ, — я пытаюсь понимать не то, что хочет понимать под ней большинство, то есть красоту живых существ, или картин; нет, я называю это прекрасным не тем, что прекрасно по отношению к чему-либо, как это можно сказать о других вещах, но тем, что вечно прекрасно само по себе, по своей природе, и возбуждает некоторые особенные, свойственные только ему наслаждения, не имеющие ничего общего с удовольствием от щекотания» (Филеб,51с-d). В этом своем объективном существовании прекрасное есть одна из высших «идей». Но наивысшая, по Платону, «идея» есть «идея» блага.

Учение Платона об «идеи» блага как о высшей «идее» чрезвычайно существенно для всей системы его мировоззрения. Учение это сообщает философии Платона характер не просто объективного идеализма, но также идеализма телеологического. Телеология — учение о целесообразности. Так как, по Платону, над всем главенствует «идея» блага, то это значит, что порядок, господствующий в мире, есть порядок целесообразный: все направляется к благой цели. Всякое временное и относительное существование имеет целью некое объективное бытие; будучи целью, оно есть вместе с тем благо (Филеб,53е-54d). Это бытие и есть сущность всех вещей, подверженных генезису, их образец (Политик,283d; Теэтет,176е). Все вещи стремятся достигнуть блага, хотя — как чувственные вещи — не способны его достигнуть (Федон,74d-e). Так, для всех живых существ верховная цель, первоначальный и необходимый предмет их стремлений — счастье. Но счастье, как разъясняет в ряде диалогов Платон, состоит именно в обладании благом. Поэтому всякая душа стремиться к благу и все делает ради блага.

Стремясь к обладанию благом, душа стремится к знанию о благе. О нем совершенно необходимо утверждать, «что все познающее охотится за ним, стремится к нему, желая схватить его и завладеть им и не заботиться ни о чем, кроме того, что может быть достигнуто вместе с благом» (Филиб,20d).

Так как критерий всякого относительного блага – благо безусловное, то наивысшее из всех учений философии – учение об «идее» блага. Лишь при руководстве «идеей» благо справедливое становится пригодным и полезным. В «Государстве» (504а) Платон пишет, что без «идеи» блага все человеческие знания, даже наиболее полные, были бы совершенно бесполезными, ибо не представляли бы никакой ценности.

Телеология Платона, учение об объективной целесообразности, тесно связана с его теологией, или богословием. В «Пире», в «Пармениде», в «Федре» он утверждает, что «идеи», не полностью постижимы для нас, зато сполна и безусловно постижимы для разума Бога. Божественный разум предполагает существование божественной жизни (Софист,248е). Бог – не только существо живое, Он — совершенство благ (Тимей,29е). Бог и есть само благо. Желая, чтобы все было наилучшим, он создает мир по собственному подобию, т.е. согласно «идее» совершеннейшего живого существа. Хотя сущность мировой жизни — сам Бог, но Бог может быть счастлив, лишь если счастливой будет жизнь, которую он дарует миру. Ярко эта элитологическая мысль выражена в «Тимее» (37а): прекраснейшим из существ, постигаемых умом, предполагается также величайший, лучший, прекраснейший и совершеннейший из чувственных миров.

Стремление к счастью вложено в нас самим Богом. Хотя Бог — истинное бытие, Он необходимо полагает Себя в ином бытии, которое уже не истинно. С другой стороны, неистинное бытие, или «инобытие», в качестве положенного бытием самобытным, необходимо стремиться утвердить себя в истинном и самобытном бытии. Поэтому человек необходимо влечется к божеству. Желая познать благо, он стремится познать Бога: желая обладать благами, он стремится стать причастным сущности Бога. Или, как разъясняется в «Законах» (715е-716а), Бог есть и начало, и середина, и конец всех вещей. Он — начало, так как от Него все происходит; Он — середина, так как Он сущность всего, что имеет генезис; Он — конец, так как все к нему стремится. Платон в ряде мест подчеркивает объективный характер своей телеологии. «Благо» для него выше бытия и выше человеческого познания. И все же известные черты «блага» могут быть, по Платону, уловлены. Платон отождествил в известном смысле «благо» с разумом. Так как разумность обнаруживается в целесообразности, то «благо» Платон сближает с целесообразным. Но целесообразность есть, по Платону, соответствие вещи ее «идеи». Отсюда получается, что постигнуть, в чем «благо» вещи, значит постигнуть «идею» этой вещи. В свою очередь, постигнуть «идею» — значит свести многообразие чувственных причинно обусловленных явлений «идеи» к их сверхчувственному и целесообразному единству, или к их закону (Федр, 249в-с).

Одна из наиболее полных характеристик высшего блага для человека дана Платоном в его «Филебе» (64с;64а). По мнению А.Ф.Лосева и В.Ф.Асмуса, здесь в качестве условий высшего человеческого блага указаны: а) участие в вечной природе «идеи»; б) воплощение «идеи» в действительности; в) наличие разума и обладание знанием; г) владение некоторыми науками, искусствами, а также обладание правильными мнениями; д) некоторые виды чистых чувственных удовольствий, например, от чистых тонов мелодий или цветов в живописи. Лосев прямо указывает на то, что в «Филебе» Платон впервые проводит в систематической форме иерархию пяти благ, которые возникают на почве диалектического синтеза.[281]

«Кровь и сознание». Платон вырос в знатной, старинной, царского происхождения семье с прочными аристократическими традициями, создающей историю Афин как историю своего рода. Будучи выходцем из элиты крови, Платон не мог не проникнуться ее идеей избранности, столь естественной и нормальной в той родовой среде. Имея позади себя мощные генеалогические корни (Солон, царь Кодр, аргонавт Андропомп, Нестор и даже бог Посейдон),[282] Платон считал естественным свое желание воздать им хвалу в соответствии с их природой: «они родились людьми достойными. А родились они такими потому, что произошли от достойных» (Менексен,237а). Поэтому в основе «благородного человека» лежит его происхождение — «родовая кровь». На второе место Платон ставит его воспитание и на третье — образованность. Гармония этой троичности и составляет добрую славу человека, относимого Платоном в разряд избранных — государи, философы, гении. Тема элитарного сознания рассыпана у Платона по многим его диалогам. Но мы можем выделить некую общность этих его идей. Поскольку они планомерно повторяются из произведения в произведение, то невольно возникает подозрение в том, что у него была некая схема духовного мира личности, которой он руководствовался, работая над своими диалогами.

Большинство характеристик, которые использует Платон для описания «достойного человека» (Федон,78а; Менексен,237а, 242е), связано с понятием «блага». Отсюда можно сделать заключение, что элиту составляют те, кто не только пользуется благом как некой привилегией, но и те, кто сами способны давать блага другим, быть его источником, т.е. обладать преимуществом, иметь явное, а не мнимое превосходство над остальными. Эти последние и будут являться носителями элитарного сознания. Так, общая элитология аристократизма Платона перерастает в его элитологию сознания. И действительно, если мы проанализируем те его диалоги, где им говорится о проблеме элиты, то заметим, что в большей мере Платона волнуют вопросы духовного совершенства человека, а не то, какое по рождению он имеет в обществе социальный статус. Проблема «элиты крови» ничто по сравнению с проблемой «элиты знаний». Сознание элиты, ее духовные и душевные свойства — вот главный предмет рассмотрения элитологии сознания первого афинского академика. Он не только анализирует великих людей — гений Гомера, Гераклита или Гесиода, но и саморефлексирует на близкие ему самому явления. Аристократизм самого Платона представляет наибольший интерес, поскольку зачастую является интимной стороной духовной жизни самого Платона, его тайным Я, его божественным Гением.

Легенда о «золоте». Ссылаясь на Гесиода, Платон в диалоге «Кратил» (398а) приводит легенду о том, что первое поколение людей на Земле было золотым по степени достоинства и славы своего рода. Достойные люди, в которых действуют божественные силы, встречаются и в наши дни. Но их теперь меньшинство. После смерти все они становятся «демонами», справедливо «заслужив это имя своей разумностью» (Там же, 398с). Платон вкладывает в понятие «демон» совершенно иное, чем христианская теология, значение. Для него «демон»- это личность, которая и после смерти человека способна оказывать сильное воздействие на сознание людей, прежде всего, своим духовным наследием. Эти демоны проникают в наше сознание и живут в нем под видом различных идей и особо значимых для нас систем знаний, рожденных в сознании других (великих) людей. Подобной персонализацией достигается бессмертие их идеальной субстанции. Подтверждение тому — демон самого Платона, представленный в образе его сочинений. Уже одно то, что мы и сегодня активно говорим о нем, несомненно, делает его Личность «демонической», т.е. он один из описанных им же самим «демонов».[283]

Продолжая развивать свою идею о «золоте», Платон говорит о том, что Бог создал («вылепил») правителя-философа с примесью золота и поэтому эта часть человечества наиболее ценна для общества, чем все остальные, «менее благородные». Но «Золото» это имеет не физическую, а духовную природу и содержится прежде всего в душе философа, проявляясь в ней особой системой специальных знаний.

Следует подробно остановиться еще на одной платоновской характеристике человека элиты,- понятии «неистовства». Когда неистовство дается человеку как божий дар, оно является для него величайшим благом. В противном случае, неистовство — источник зла, душевных деструктивных сил. Упомянув о неистовстве прорицателей, Академик замечает, что «неистовство разрешалось в молитвах богам и служении им, и человек, охваченный им, удостаивается очищения и посвящения в таинства, становясь неприкосновенным на все времена для окружающих зол, освобождение от которых доставалось подлинно неистовым и одержимым» (Федр,244с-245а).

Третий вид одержимости и неистовства — от Муз, он охватывает нежную и непорочную душу, пробуждает ее, заставляет выражать вакхический восторг в песнопениях и других видах творчества и, украшая несчетное множество деяний предков, воспитывает потомков. Кто же без неистовства, посланного музами, подходит к порогу творчества в уверенности, что он, благодаря одному лишь искусству, станет изрядным поэтом, тот еще далек от совершенства: творения здравомыслящих затмятся творениями неистовых» (Там же,245а).

В платоновской концепции элитарного сознания можно выделить как минимум три главенствующих направления: а) когда он рассматривает сознание государственного деятеля (политического лидера); б) когда анализирует сознание философа и в) сознание и вообще духовный мир «святого» (мудреца, гения).

Общим для всех этих трех направлений (или форм сознаний) является его теория о мире идей, учение о «софийности мира». В этом учении особенно важным для элитологии будет являться его концепция «Двух Афродит».

Рассказывая в «Пире» о любви двух Афродит — Пандемос и Урании (общенародной и небесной, массовой и элитной), Платон утверждает, что любовь Афродиты небесной — «очень ценна и для государства, и для отдельного человека, поскольку требует от любящего и от любимого великой заботы о нравственном совершенстве. Все другие виды любви принадлежат другой Афродите — пошлой» (185b-c). Человек элиты — это человек Урании, человек небесной любви, открывающей ему горний мир умопостигаемых, вечных идей. Мир этот открылся философскому и религиозному созерцанию Платона, исповедавшего его в своем учении, этом воистину софиесловии.[284]

Концепция «сверхчеловека» (критические замечания).

По мнению Ф.Ю.Шталя, Платон «приносит в жертву своему государству человека, его счастье, его свободу и даже его моральное совершенство... Это государство существует ради самого себя, ради своего внешнего великолепия; что касается гражданина, то его назначение — только в том, чтобы способствовать красоте его построения в роли служебного члена».[285]

В.Ф.Асмус полностью соглашается с этой позицией, указывая на то, что «в государстве Платона не только «рабочие» напоминают рабов, но и члены двух высших классов не знают полной и истинной свободы. Субъектом свободы и высшего совершенства у Платона оказывается не личность и даже не класс, а только все общество, все государство в целом».[286]

Если бы все это было так на самом деле, точнее, если бы Платон считал так, как его поняли Шталь и Асмус, то тогда вряд ли он (Платон) уделил столько много внимания системе «народного» образования в своем идеальном государстве. Его элитопедагогика совершенно выпадает из поля зрения исследователей: его теория познания и связанные с нею проблемы духовного совершенства человека рассматриваются почему-то в отрыве от его социальной философии. А ведь именно подобные совершенные люди должны и быть гражданами такого государства. И связующим звеном в этом, по мысли Платона, должна стать элитарная система образования. Главным упущением современных исследователей, на наш взгляд, кроятся в том, что они пытаются рассуждать и оценивать утопию Платона именно как утопию, с точки зрения «нормального человека», не произведя переоценку всех своих ценностей. Само идеальное государство может возникнуть только при одном условии — при появлении нового типа человека. «Нормальный», «рядовой человек» (т.е. человек старого типа), будет неизбежно вносить свое извращенное (неправильное) понимание идеи идеального государства. Отчего эта идея будет казаться им только как утопия. Утопия превращается в реальность, когда homo sapiens превращается в homo super sapiens. И идея совершенства – тот самый мостик над пропостью, который соединяет сверхчеловека со всем остальным человечеством, живущим в рамках идеи homo sapiens.

Подобного рода критические замечания, существующие вне элитологической концепции, не могут дать нам полной картины антропологической избранности, поскольку оставляют в стороне главную ее проблему — проблему сверхчеловека. Этой проблеме надлежит посвятить отдельную главу, чтобы более детально рассмотреть ее со всех возможных сторон. Здесь же еще отметим, что основная масса проблем антропологической элитологии Платона была изложена им в таких концепциях, как элитопедагогика, элитарное сознание и элитоперсонализм, которые и раскрывают нам смысл его элитологии вообще.