Русские — чеченцы. Почему мы не можем жить мирно?

Русские — чеченцы. Почему мы не можем жить мирно?

Евгения Миронова, Кемеровская область, г. Ленинск-Кузнецкий, школа № 8, 10-й класс

Цель моей работы не в том, чтобы показать свое отношение, навязать свои мысли или выписать из некой энциклопедии цифры и даты войн между русскими и чеченцами. Да это и невозможно! Нет у нее начала и, наверное, долго не будет конца. Я просто хочу понять, за что у нас такая нелюбовь друг к другу? Не от того ли, что при слове «чеченец» у русских перед глазами встает картина разрушенных домов, убитых солдат, заплаканные лица людей, потерявших свой дом, своих родных и близких? Я не чеченка, поэтому трудно представить мне картину, возникающую у чеченцев при слове «русский», но верно, она не менее болезненная, иначе зачем столько зла? Я хочу понять, есть ли путь к примирению и согласию?

Основой для моей исследовательской работы служат интервью, взятые у восьми человек, разных по своему социальному положению, вероисповеданию и национальности. Это интервью и с чеченцами, и с русскими солдатами, вернувшимися из Чечни, и с женой чеченца, русской по национальности, и с простыми людьми из толпы. Задавая им одни и те же вопросы, я получала то весьма неординарные, то почти схожие ответы. Это помогло сделать мне некоторые выводы, понять наши ошибки. Но бессмысленно будет делать выводы, основываясь лишь на мнениях современных людей. Обязательно нужно разобраться в прошлом наших народов, в их отношениях.

Хочу сказать, что теперешнее противоборство наших народов — уже третий этап их противостояния.

Я считаю, что под тем, что мы называем Кавказской войной, стоит и феодальная революция на Кавказе, и колониальный захват Россией, и столкновение двух вер, одним словом — война. Именно Кавказская война, подразумевающая и завоевание, и колонизацию, и гражданскую войну, но колонизацию прежде всего. Но какие бы доводы мы ни приводили, как бы мы это ни называли, все равно, те семьдесят семь тысяч человек, что потеряла Россия на Кавказских войнах, не вернуть словами и гипотезами. Нам остается только искать ответ на вопрос: почему? за что? и зачем?

Вторым этапом в формировании враждебных отношений между нашими народами стала депортация Сталиным чеченского народа.

Все принимаемые в этой связи постановления правительства конечно же противоречили положениям конституций СССР, РСФСР, союзных республик, провозглашавшим равноправие граждан независимо от их национальности, неприкосновенность личности, жилища. Игнорировалась статья союзной Конституции, согласно которой законодательная власть осуществляется исключительно ее Верховным Советом. Документы свидетельствуют о том, как и кем принимались решения о депортации народов.

Официальные документы Совета народных комиссаров, Президиума Верховного совета СССР, Народных комиссариатов внутренних дел и государственной безопасности СССР объясняют причины депортаций защитой от бандитизма, поддержкой депортируемыми народами фашистского режима. Фактически эти же причины служили предлогом выселения чеченцев, ингушей и балкарцев в 1944 году. 31 января 1944 года ГКО принял постановление за № 5073 о выселении чеченцев и ингушей в Казахскую и Киргизскую ССР, 21 февраля последовал приказ НКВД СССР за № 00193 о переселении на «очищенную» территорию нового контингента. Знали ли о готовящихся переселениях в автономной республике? Безусловно, да, во всяком случае руководящие советские работники были в курсе дел[97]. 20 февраля 1944 года Л. П. Берия совместно с комиссарами госбезопасности Б. З. Кобуловым и И. А. Серовым, начальником канцелярии НКВД СССР С. Мамуловым и другими прибыли в Грозный, где возглавили операцию по переселению. В этот период были депортированы 310 630 чеченцев, 81 100 ингушей, в основном жителей равнинных и относительно доступных горных районов. Затем численность депортируемых возросла до 478 479 человек. Многие из чеченцев и ингушей были устроены на проживание в Ярославской, Ивановской, Костромской и других областях центра РСФСР. В 1944 году на восток прибывали одна за другой группы чеченцев из Красной армии. Чечено-Ингушская АССР прекратила свое существование.

Чеченцы и ингуши не единственные, кто пострадал от безрассудства «Верховного законодателя» — Сталина. Это российские немцы, карачаевцы, калмыки и многие другие. Чем же объяснялась такая политика Сталина? Может, я ошибаюсь, но мне кажется, что причина этому — страх. Предатели есть в любом народе — и у чеченцев, и у русских, и у других, но это не значит, что для того, чтобы не допустить такого предательства со стороны одного человека, нужно выселять весь народ. Естественно, это оставило далеко не добрые воспоминания в памяти чеченцев.

И наконец, приступим к третьему этапу — это военные действия, развернувшиеся в наши дни, причем не только на поле битвы, но и в мирной жизни.

Итак, для начала предлагаю вашему вниманию отрывки из интервью, взятых мною у восьми человек, разных по национальности, вероисповеданию и социальному положению.

Алик, 42 года, чеченец, предприниматель.

— Ваше отношение к русским?

— Нормальное. Моя мама — русская. С самого детства меня окружало много русских.

— Правда ли, что русские — неверные, следовательно — враги?

— Лично для меня — нет. Но не стану отрицать, что такое мнение встречается довольно часто среди моего народа. На мой взгляд, мирным людям такие взгляды не свойственны, они присущи фанатикам мусульманской религии.

Но это не значит, что поголовно все так мыслят. Ведь нельзя объединить тысячи людей, назвать их одним именем — «чеченцы» и сказать: «Вот они так считают». Нет! Ведь все люди разные. И чтобы найти ответ на этот вопрос, нужно опросить каждого чеченца, и мнение никогда не будет единым. Никогда. И если какой-то отморозок взрывает дома, это не значит, что все мы такие. За то горе, которое он приносит вашему народу, я, да и многие другие, своими руками убили бы этого мерзавца.

— Почему вы приехали в Россию?

— Я считаю себя русским настолько же, насколько же и чеченцем. Так что у меня две Родины. А зачем человек приезжает на Родину? Наверное, чтобы чувствовать под собой родную землю, чтобы дышать родным воздухом, жить с родными людьми.

— А как же другая Родина? Почему вы ее оставили?

— Здесь мне легче реализовать себя. В Чечне рабочих мест мало, постоянные конфликты. Здесь легче жить, легче заработать деньги.

— После того как вы заработаете нужную вам сумму, вы вернетесь на «вторую Родину»?

— Не исключено.

— Россия для вас — это временная «станция»?

— Россия для меня не вторая «станция», а второй дом, где я могу обеспечить себе и своей семье достойную жизнь.

— Почему, на ваш взгляд, идет непрерывная война? В чем ее смысл? За что борется ваш народ?

— Почему идет война? Этот вопрос следует задать не мне, а, скорее всего, нашим правительствам. Может, они ответят, в чем ее смысл. Наш народ борется за свободу, нам надоело, что нас угнетают. Надоело постоянно слышать выражение «лицо кавказской национальности». Иногда мне приходится доказывать, что я мирный житель. Ведь моя «чеченская физиономия» вызывает опасение у русского «Вани», и мне долго приходится ему доказывать, что я не собираюсь взрывать его дом и насиловать его дочь. Некоторые прямо в лицо высказывают свое «неодобрительное отношение» к моей национальности.

— Но, несмотря на все оскорбления, вы не утратили доброжелательности

к русским людям?

— Подавляющее большинство — это хорошие люди.

— Возможно ли между нами примирение? Что для этого требуется сделать русским, а что — чеченцам?

— Нет ничего невозможного, но всегда найдутся те нелюди, которые будут отстаивать свои эгоистичные убеждения. Аллах не учит нас убивать!

— Представьте, что вы — руководитель своего народа. И вот вас посадили за стол переговоров с русским руководителем. На каких условиях лично вы заключили бы с ним мировую?

— Равноправие и свобода. Что бы прекратили уничтожать мирное население Чечни.

— И на кого вы возлагаете вину за это?

— На ваше и наше правительство.

— Что лично для вас важнее всего в отношениях с русскими?

— Для меня главнее всего, чтобы меня и мою семью уважали. Важнее всего, чтобы в любых ситуациях оставаться настоящим мужчиной. Для моего народа важнее всего — это свобода и честь. Хотя за всех не скажешь.

— Почему мы не можем жить мирно?

— Я считаю, что здесь большая часть вины возлагается на русское правительство. Власть нас унижает на каждом шагу, отнимает нашу свободу, а чеченцы есть и будут свободолюбивым народом.

— Хорошо, задам вопрос по-другому: почему русский не может добрососедствовать с чеченцем в общем доме, в общей стране, в общем мире?

— Русский может недобрососедствовать даже с русским, так же как и чеченец с чеченцем. Все зависит от убеждений человека. Если я не вижу в своем соседе «неверного», врага, так и он относится ко мне порядочно. Хотя иногда людям приходится долго доказывать, что они не враги. Но рано или поздно мир восторжествует. Мирный чеченец всегда найдет общий язык с мирным русским. Поймите, мир не делится, по большому счету, на русских, чеченцев, англичан, китайцев и т. д. Он делится на людей и нелюдей.

Сергей, 22 года, русский, безработный.

— Ваше отношение к чеченцам до военного конфликта?

— До военного конфликта мне не было никакого дела до чеченцев.

— Почему, на ваш взгляд, идет непрерывная борьба между нашими народами? В чем ее смысл? За что боремся мы?

— Это бессмысленная борьба. Разногласия идут на уровне нашего правительства. Вот там-то, может быть, и есть смысл, а та борьба, что развернулась между нами, простыми смертными, лишена всякого смысла. Не за что нам бороться.

— Вы вели войну только с чеченцами или встречались боевики и других национальностей?

— В первой кампании были только чеченцы. А во второй — почти одни наемники[98]. Чеченцы хоть и составляют значительный процент (где-то 40 процентов), но очень много наемников из других стран. Это и афганцы, и иранцы, и турки, и белорусы, и американцы, и даже африканцы! Я знаю случай, когда снайпером была девушка-белоруска. Так она 20 наших ребят положила.

— Любим ли мы свою Родину так, как любят чеченцы свою?

— Смешной вопрос! Конечно, нет!

— Но почему вы и многие другие так категорично отвечаете «нет» на этот вопрос?

— А за что любить? Может быть, за мир и спокойствие в нашей стране, которых нет? А может, за достаток и сытость в наших семьях, которых нет? А может, за уважение к простому человеку, о котором мы уже и забыли?

— Неужели все так плохо в нашей стране?

— Я, конечно, понимаю, что здесь я родился, здесь, в березах, я играл мальчишкой, но, с другой стороны, здесь, именно здесь я пошел на жестокую,

бессмысленную войну, здесь убили моего товарища, здесь я не могу позволить себе достойной, сытой жизни. Перевес в негативную сторону.

— Сколько вам обещали и сколько вам заплатили за время службы в горячей точке?

— Обещали более 20 тысяч за месяц службы, а заплатили по 2 тысячи! Вот так! Я ходил под пулями, даже не зная, что моя жизнь так дешево оценивается родным Отечеством.

— Возможно ли между нами примирение? Что для этого требуется сделать чеченцам, а что нам?

— Официально война уже окончена. Неофициально — как она шла, так и идет. А идет война между боевиками и армией, значит, между населением одной страны. Вообще, я думаю, договориться о мире в ближайшие 5–8 лет невозможно.

— В чем единство чеченского народа и едины ли мы в войне и мире?

— Они едины в своей вере в Аллаха. А про нас, русских, хочу сказать, что там, где я служил, на каждого десятого верного товарища приходится каждый пятый предатель. Остальные хоть и не предавали, но коснись их чуть-чуть грозный чеченец, так и выложат, где ты сидишь и сколько у тебя оружия. Мы едины наполовину, в то время как они похожи на одно единомыслящее существо.

Ахмед, 42 года, чеченец, предприниматель.

— Ваше отношение к русским?

— Хорошее. Ничего против этой национальности я не имею.

— Отношение вашей религии к нам?

— Наша религия относится ко всем с терпением и уважением.

— Правда ли, что русские — неверные, следовательно, враги?

— Враги — это те, кого нужно уничтожать. Смотри, ты — русская, я — чеченец. Ты — христианка, я — мусульманин. Если бы я считал тебя своим врагом, то подсыпал бы в сок, который ты пьешь, яду. Также и ты могла бы сделать подобное. Но ведь мы по сих пор живые и беседуем, не ощущая расовых и религиозных преград. Так можно ли из этого извлечь истину: если мы не подсыпали друг другу яду, значит ли это, что мир возможен не только между мной и тобой, но и между нашими народами? По-моему — можно. Значит, твое предположение, что русские — неверные, значит, враги — ложное.

— Почему вы приехали в Россию?

— Здесь легче найти свое дело, свой бизнес, но здесь труднее дышать.

— Поясните последнюю фразу.

— У нас, в Чечне, когда было все спокойно, люди как-то добрее, отзывчивее, хотя законы в нашем обществе строже.

— Почему, на ваш взгляд, идет непрерывная борьба между нашими народами? В чем ее смысл? За что борется ваш народ?

— Во всем виновато правительство. Взять, к примеру, депортацию при Сталине, когда наших предков в одну ночь с родной земли к вам, в Сибирь, выслали. А мы обиды долго не забываем! Да и сейчас обстановка не лучше. Война между нами очень выгодна нашему правительству. Вот оно и подливает масла в огонь. Конечно, мы и сами в чем-то виноваты. Вот ваш дом взорвут, что вы говорите: «А, чеченцы поганые взорвали!» Но никто не подумал, что и у чеченца могла быть семья в этом доме. Ведь те нелюди, которые подобное вытворяют, не выбирают, кого убить — русского или нерусского. Им лишь бы народу побольше запугать! Да и со стороны мирных жителей иногда наблюдается неприязнь. Наш народ борется за свободу, за право достойно жить.

— Ваше отношение к террористическим актам. В чем, вы думаете, их смысл?

— Народ хотят запугать, накалить уже и без того накаленную обстановку. Посеять вражду между нашими народами.

— Возможно ли между нами примирение? Что для этого следует сделать русским, а что чеченцам?

— Нормальный, психически уравновешенный человек никогда не пожелает войны ни себе, ни своей семье. Кто хочет жить в мире, тот и будет так жить.

— Что, на ваш взгляд, важнее всего для вашего народа и для вас в частности?

— Мир! Мир на земле, мир в моем государстве, мир в моем городе, мир в моей семье, мир во мне самом.

— В чем, на ваш взгляд, слабость русских?

— В их разобщенности, недружности, эгоизме. Ведь у нас как? Я поднялся на ноги, купил себе квартиру, машину, теперь помогаю своим родным, чтобы они тоже смогли встать на ноги. Ведь и мне тоже когда-то также помогали.

Это у нас как закон. А у вас, русских, если кто-то и смог подняться выше других, так он старается затоптать нижестоящих, забыть, каким он сам недавно был.

— Вы живете среди русских. Как в двух словах можете охарактеризовать их?

— Все мы люди, и не стоит нас делить. Обо всех умных, уважаемых людях можно сказать: «Да, вот он — человек, несмотря на его национальность. Он человек, потому что он построил дом, посадил дерево, родил ребенка».

— Почему мы не можем жить в мире даже в мирное время?

— Кто хочет, тот живет в мире. Кому хочется войны — пусть воюет, но только не с мирными жителями, а с такими же зверями, как и он.

Алексей, 21 год, русский, охранник на предприятии.

— Ваше отношение к чеченцам до военного конфликта?

— Они такие же люди, как и мы. Они же не инопланетяне, пришедшие завоевывать нашу планету.

— Ваше отношение к чеченцам после военного конфликта?

— Мое отношение к ним не изменилось.

— Откуда такая незаинтересованность, особенно у вас, недавно вернувшегося с боевых действий?

— Цель моя была не в том, чтобы выиграть, а чтобы продержаться до конца и получить награду. Только награда — не золотой кубок первенства, а просто — деньги. Я не видел в чеченцах кровных врагов, а видел тех, от кого мне нужно защищаться, чтобы продержаться до конца.

— Почему, на ваш взгляд, идет непрерывная борьба между нашими народами? В чем ее смысл? За что боремся мы?

— Борьба между нами в повседневной жизни — это результат нашего и их невежества, нетерпимости. Если же рассматривать борьбу как военное противостояние, то причина ее — деньги, которые отмываются за счет этого конфликта[99]. Это очень выгодно нашему правительству. А смысла в борьбе нет и быть не может. Мы идем на войну из-за денег, чеченцы — из-за кровной мести, из своих убеждений. За что мы боремся? Да ни за что! Когда я шел в Чечню, мне обещали 25 тысяч рублей в месяц за то, что я хожу под пулями. Вот за что я боролся. Я боролся за 25 тысяч, так как осознавал, что выхода у меня нет.

В России меня никто и ничто не держит. Там я — еще один нищий, а тут я хожу по грани «деньги-смерть». И, уж поверьте мне, все, кто был со мной, все мои друзья пошли туда далеко не из-за патриотических соображений. А кто мы там, на этой войне? Пацаны, доведенные до отчаяния? Кто мы по сравнению с матерыми чеченскими боевиками? Но есть одно преимущество у русского солдата — ему отступать некуда. Позади — большая, нищая Россия, которой ты без своих 25 тысяч не нужен! Кстати, заплатили всего 7 тысяч. Сказали, что так надо. Вот так нас дешево ценит Россия, а как же мы должны ее ценить?!

Константин, 24 года, русский, сотрудник частной фирмы.

— Ваше отношение к чеченцам до военного конфликта?

— Живут и пусть живут.

— Апосле военного конфликта?

— Оно не изменилось. Мне не за что их любить или ненавидеть. Они в нас стреляют, мы — в них, они борются за свое, мы — за свое. А к тем чеченцам, что живут в России, я вообще отношусь как к беженцам. Было бы им хорошо дома, они к нам бы не поехали.

— Почему, на ваш взгляд, идет непрерывная борьба между нашими народами?

— Если рассматривать военный конфликт, то это война за нефть и газ[100]. Сейчас у чеченцев газу столько, что лет на сто хватит. А в мирной жизни распри происходят в основном из-за религиозных взглядов на жизнь. Вообще, если говорить прямо, то все это выгодно нашему правительству. Не будет войны — не будет у правительства денег.

— Как вы считаете, прессе и телевидению можно доверять? Всю ли правду они вещают о чеченской войне, не искажают ли факты?

— Нет, верить ни в коем случае нельзя! Все приукрашено, много скрыто, завуалировано. Помню, мы вели учебные стрельбы несколько дней, так про нас по телевизору передали, что наш отряд вот уже на протяжении нескольких суток отчаянно сражается с противником. Мы так смеялись!

— Любим ли мы Родину так, как любят чеченцы свою?

— Наверное, любим, раз не хотим отдавать ни кусочка своей территории чеченцам. Каждый любит свою Родину, по-моему.

— Ачто конкретно вы чтите в Родине?

— Да ничего. Я чту ее лишь за то, что, какая она ни была бы, — она моя Родина, и мне никуда от этого не деться.

— Если бы вы могли выбирать, где родиться, вы бы выбрали Россию?

— Нет.

— Вы пошли на войну во имя чего?

— По личным причинам. Надеялся сохранить семью. Хотел доказать себе, что я выше, чем я есть на самом деле, что я смогу.

— Возможно ли между нами примирение?

— Компромисс всегда найдется. Нужно только выбрать подходящий момент.

— И когда же он наступит, этот момент?

— Я думаю, нескоро. Может, через несколько лет, когда страсти немного поутихнут. Хотя это опять будет лишь временный мир. Ведь, судя по истории, война между нами началась задолго до наших дней. Она то утихает, то вновь вспыхивает. Но как любое пламя, как любой пожар должна погаснуть. Ведь не может же это длиться вечно!

— В чем единство чеченского народа?

— Наверное, в их вере. Это, как какой-то фанатизм, наполняет их жизнь смыслом. Пятикратная молитва, народные собрания, народный нравственный суд — вот в чем сила их единства.

— А едины ли мы?

— Трудно сказать. Выкарабкиваясь из грязи в князи сами, мы тут же забываем о других. Соседу-русскому нет никакого дела до своего соседа. А в общем, не знаю, не могу судить объективно. В чем-то мы едины, в чем-то — нет.

— Чего добиваются чеченцы в этой войне, а чего мы? Что это за борьба, за что, за территорию, за идеалы, за веру?

— Это борьба, лишенная всякого определения. Как ее ни назови — все будет верно. Борьба за власть? Да. Борьба за территорию? Да. За идеи? Да. Это борьба за все и за ничто. Это глупость, ошибка. Это абсурд.

— Почему мы не можем жить мирно даже в мире?

— Кто хочет, тот живет. К примеру, у меня сосед — чеченец. Я говорю о том, что он чеченец, подразумевая его национальность, а не то, что он боевик или террорист. Не «лицо кавказской национальности», а просто нормальный человек, у которого есть жена и дети, который работает, как и многие, в шахте.

В чем я могу его обвинить? За что мне его ненавидеть? Он — человек, такой же, как и я!

Алексей Петрович, 77 лет, русский, пенсионер, участник Великой Отечественной войны.

— Почему, на ваш взгляд, идет непрерывная борьба между нашими народами? В чем ее смысл, за что боремся мы?

— Я не вижу никакого смысла в этой войне. Если у чеченцев и есть какая-то цель, например, добиться отсоединения от России, то у наших пацанов, которых гонят на эту бойню, вообще, кроме приказа командира, нет никакого повода воевать. Ну еще некоторые за деньги идут туда. Вот и весь наш смысл в этой борьбе. А идет эта война потому, что нашим правителям выгодно, чтобы она шла.

— Алексей Петрович, вы воевали в Великую Отечественную войну, а были ли среди ваших однополчан чеченцы и как они сражались на тех полях битвы?

— У нас в полку всяких национальностей хватало. Были, конечно, и чеченцы. Но никакой межнациональной неприязни у нас не было. Не до этого тогда было. У нас был один общий враг — фашизм, и уничтожить его было нашей наиглавнейшей задачей. А воевали чеченцы не хуже других, я даже сказал бы злее, отчаяннее.

— В чем единство чеченского народа и едины ли мы как они?

— Единство чеченцев в их вере, в том, что их мало. У них веками воспитывали в ответственности за весь свой род, в гордости за свою страну. Мы, русские, менее едины. Мы не дружны между собой в быту, в мирной жизни, разобщены.

— Почему мы не можем жить мирно даже в мире?

— Простым людям, русским и чеченцам, нечего делить между собой, не за что лить кровь. Эта война выгодна лишь кучке правящих чиновников. Они на этой войне, на крови людской отмывают свои грязные деньги. И поэтому они будут пропагандировать ненависть и вражду между нашими национальностями, поэтому будет литься безвинная кровь людская.

Лариса, 29 лет, домохозяйка, русская, жена чеченца.

— Ваше отношение к чеченцам?

— Хорошо отношусь.

— Это отношение из-за мужа или же вообще, независимо от того условия, что вы — жена чеченца?

— Скорее всего, из-за супруга.

— Как вы относились к ним до замужества?

— С некой осторожностью.

— Но сейчас вы изменили свое отношение? Почему?

— Я почувствовала то самое уважение, которого не смогла найти в русских. Любой чеченец никогда не даст в обиду не только свою семью, но и друзей своей семьи. Я чувствую себя за своим мужем как за каменной стеной.

— То есть от своего мужа вы получили защиту. На ваш взгляд, ни один русский не дал бы вам этого?

— Не знаю. По крайней мере, я такого не встретила.

— Отношение чеченцев к женщине — личное мнение?

— Как я уже сказала, первое — это уважение к женщине, матери. Но есть и отрицательные качества — такие, как ограничение личной свободы, второстепенность.

— Можно поподробнее об этом?

— У мусульман есть особые правила поведения для женщин. Даже будучи русской, я обязана им подчиняться. Этакий кодекс морального поведения, соблюдать который обязана любая женщина, любой национальности. Вот только моральные устои, имеющие значимую силу здесь, в мусульманстве, уже потеряли значимую силу в остальном мире. Деградация моральных устоев характеризует русских не с лучшей стороны. Развязность, распущенность, к сожалению, присущи большинству русских женщин.

— Вы говорили о второстепенности, что это — ненужность?

— У мусульман, чеченцев в частности, даже по религии, главнее — мужчина. Место женщины — у плиты, дома, с детьми.

— Как вы считаете, жизнь в чеченской семье повлияла на ваши взгляды? Если это так, то приведите пример такого влияния.

— Да, я не могу отрицать этого. Многие из моих убеждений поменялись. Я стала думать, как они, смотреть на окружающий мир их глазами. Я не могу привести конкретный пример проявления этой зависимости, но она проявляется во всем. Русский народ — это сильный, могучий народ. Но лишь тогда он един и могуч, когда ему грозит какая-нибудь опасность, тогда мы вместе. Но в повседневной, рутинной жизни никому нет никакого дела, как живет другой. Чеченцы же живут по принципу: «Вылез сам — подними другого». Мы все, кого ни спроси, отвечаем, что мы — верующие, а попробуй спроси хоть одну молитву прочесть из Библии?! Я уверена, 90 процентов этого сделать не смогут. Если муж-чеченец требует от своей жены элементарного соблюдения правил приличия и послушания, то, может, д ля кого-то это и будет рабством, но, на мой взгляд, это входит в обязанности любой жены. Но то, что есть некая строгость в этих отношениях, то да, это так. Я бы сказала, даже какая-то привередливость, ощущение мужа — хозяином дома, хозяином жены, как вещи. Да, это есть.

— Наиболее частые темы бесед в вашем доме?

— В основном это семейные проблемы, дела. В общем, темы скорее бытовые, чем политические.

— Русская в семье чеченцев-значит, мир возможен?

— Да, мир возможен, просто нужно научиться уважать друг друга, быть терпимее.

— Но почему же мы не можем жить в мире даже в мирное время?

— Власти что-то не могут поделить между собой, разобраться с безобразиями, творимыми террористами, а мы от этого страдаем. Хорошо, пускай и ненавидят друг друга и воюют друг с другом власть и боевики, так нет же!

Ольга, 37 лет, русская, бухгалтер.

— Почему, на ваш взгляд, идет непрерывная война между нашими народами?

В чем ее смысл, за что боремся мы?

— Вы очень точно задали вопрос: «В чем ее смысл?» Я считаю, что это — самая бессмысленная, наряду с афганской, война. Эта война не нужна простому народу, ни нашему, ни чеченскому. Она выгодна нашему правительству и тем теневым структурам, которые стоят за спинами руководителей страны.

— Любим ли мы свою Родину так, как любят чеченцы свою?

— Я не знаю, как любят чеченцы свою Родину. Думаю, что не так уж самоотверженно и фанатично, как это принято считать. В России этих «патриотов», наверное, больше, чем в самой Чечне. И живут они у нас весьма роскошно, и на «священную войну по защите Родины» не спешат. У меня же к моей Родине особенно трепетных чувств нет, но мне не по душе, когда хают Россию, пренебрежительно о ней отзываются. Россия — великая страна с огромными возможностями, вот только с правителями нам не везет.

— Возможно ли примирение между русскими и чеченцами? Что для этого требуется сделать нам и им?

— Я думаю, что в принципе примирение возможно. Но его не будет, так как за этой войной стоят огромные деньги. А там, где правят деньги, все другие человеческие ценности отходят на задний план.

— На каких условиях лично вы подписали бы договор о мире с чеченцами?

— Лично я, будь на то моя воля, отдала бы им их Чечню. Хотят независимости, суверенитета? Что ж, пусть получают. Но я бы тут же применила к ним жесткую экономическую политику.

Разговаривая с чеченцами, я не могла не заметить какой-то уклончивости в их ответах. Сначала, воспринимая мои вопросы настороженно, они неохотно раскрывали свою точку зрения. Но когда на вопросе третьем или четвертом я говорила, что опрос абсолютно анонимный, чувствовалось, что ситуация несколько разряжалась. Странно, но у всех чеченцев, с которыми я беседовала, возникало некоторое чувство, что мне поручил это задание кто-то из высшей организации. Как ни смешно это звучит, но что-то вроде «опроса недовольных чеченцев»!

Признаться честно, беседовать с русскими мне было намного проще. Русские охотнее мне рассказывали обо всем том, что у них наболело. А наболело очень многое!

И у чеченцев, и у русских есть обиды. Будь то обиды прошлого или неурядицы настоящего, но обиды. Ненависти же я, слава Богу, не нашла.

Нет, это не война наших вер, оружие для которой — люди. Это война людей, прикрытием для которых является вера. Но кто эти люди? В моих интервью ни один человек не сказал: «Да, я хочу войны!» И нам, наверное, нужно научиться понимать, что по крайней мере глупо обвинять всех чеченцев. И я заметила большую обиду в их словах: «Вот ваш дом взорвут, что вы говорите: „А, чеченцы взорвали!“ Но никто не подумал, что и у чеченца могла быть семья в этом доме». Или такое высказывание: «Моя чеченская физиономия вызывает опасения у „русского Вани“, и мне долго приходится ему доказывать, что я не собираюсь взрывать его дом…»

Ни у одного мирного жителя я не заметила ненависти по отношению к другой национальности. Вот ответы чеченцев на мой вопрос об отношении к русским: «нормальное», «хорошее». Что ж, это уже само по себе отлично! Но какие ответы получила я от русских на вопрос об их отношении к чеченцам: «никакое», «абсолютно безразличное», «настороженное, недоверчивое», «как к беженцам». Тогда что же это получается? Русские более негативно настроены по отношению к чеченцам, чем чеченцы к ним? Мы не понимаем, что нельзя взваливать вину на весь чеченский народ. И в этом наша ошибка! Итак, это и есть первая причина напряженных отношений между нашими национальностями.

Но не стоит больших усилий заметить, что наряду с этим существует и другая причина. Все опрошенные мною считают, что большая часть вины возлагается на наше правительство. «Почему идет война?» — этот вопрос нужно задать правительству. Нам надоело, что нас унижают! Эта война не нужна простому народу — ни нашему, ни чеченскому. Она выгодна нашим правительствам!

Если разобраться, начиная с Кавказской войны и кончая второй чеченской, то нельзя не заметить одну интересную деталь. Ну, во-первых, кому была выгодна Кавказская война? Хотели ли простые жители Кавказа войны с Россией? Нет! Они, обманутые надеждой, что борьба принесет им не только национальное, но и социальное освобождение, вступили в войну, за которой в действительности стояли корыстные цели феодальной знати[101]. И когда, наконец, Кавказ был включен в состав Российской империи, даже тогда мирное население не освободилось от закрепощения. Опять-таки перемены произошли лишь на правительственном уровне, а простой народ как был закрепощенным, так и остался. За что тогда шел на войну — непонятно! Уже начиная с Кавказской войны стало расти недовольство кавказского, в том числе и чеченского, народа.

Во-вторых, депортация Сталина. На мой взгляд, это — апогей несправедливости со стороны правительства по отношению к чеченскому народу. Непростительная обида, которую они помнят и по сей день.

И наконец, в-третьих, первая чеченская война и вторая чеченская война, которая, как выразился один из вернувшихся из Чечни, «официально окончена. Не официально — как шла, так она и идет». А идет война между боевиками и армией, как следствие — «война» между мирным населением. Так что же это за война такая? Кто в ней воюет? Чьи интересы отстаиваются? И почему она никак не может кончится? Как ни странно, но это опять-таки война на уровне правительств. И это не мои доводы, а доводы самих чеченцев, русских солдат, вернувшихся из Чечни, и просто мирных жителей. Война за нефть, за газ, за деньги. Тогда становится ясно, почему она не может кончиться.

Странно, но во всех трех этапах борьбы между русскими и чеченцами доминирует правительство, защищаются прежде всего его интересы, а гибнут простые люди, то убежденные, что война принесет им свободу, то идущие на нее просто из-за денег, или те, кому Родина не оставила другого выбора. Мне очень понравилось, как выразился один из опрошенных: «Я воевал за 25 тысяч рублей, так как осознавал, что выхода у меня нет. В России меня никто и ничто не держит. Там я — еще один нищий, а тут я хожу по грани „деньги — смерть“… Кстати, заплатили всего 7 тысяч. Вот как дешево ценит нас Родина! А как же мы должны ценить ее?» На мой взгляд, в его словах есть неточность: не Родина их дешево ценит, а правительство, и не стоит обижаться на Родину, ее ценят не выше. Вот в этом и есть наша ошибка: не любим мы свою Родину! А она ни в чем не виновата. Родина у нас большая и щедрая, а правителя умного, увы, не нашлось.

Русские в обиде на Россию. Тогда о каком уважении со стороны чеченцев может быть речь? На вопрос, любим ли мы свою Родину так, как любят чеченцы свою, ни один человек не ответил: «Да». Также как и на вопрос, едины ли мы? Остается только удивляться, как такой неверующий, разобщенный, отвергнувший свою Родину, забывший религию народ смог выстоять в таких войнах, по сравнению с которыми чеченская — маленький конфликт? Что же в нас сломалось за годы мирной жизни? Или правильнее будет сформулировать вопрос иначе: что нас сплачивало раньше? Какая-то недружность, несобранность имеет место в нашем обществе. Невольно напрашивается вопрос: неужели в чеченских войнах, в напряженных отношениях между мирным населением виноваты русские? В чем же тогда вина чеченцев? А может быть, наша общая вина в том, что мы переносим ту войну, что развернулась неизвестно где и неизвестно для чего, в свои дома, в свои сердца? И начинаем думать, что чеченец виноват уже в том, что он — чеченец, а русский — в том, что он русский?

В начале своей работы я задала вопрос: возможен ли мир между нашими народами? И какие условия для этого необходимы? Ответы на этот вопрос весьма разные:

— Нет! Мир невозможен!

— Нет ничего невозможного. Но всегда найдутся люди, которые будут отстаивать свои ненужные эгоистические убеждения.

— Примирение в принципе возможно, но его не будет.

— Договориться о мире в ближайшие 5–8 лет невозможно.

— Компромисс всегда найдется.

— Какой мир, о чем вы говорите?!

Я думаю, что повод для войны найдется всегда, особенно если это кому-то выгодно. Вот стоит ли эту войну переносить в наши сердца? Человек — хозяин своих мыслей! И если мирному чеченцу не за что объявлять войну такому же русскому, то они и будут жить мирно.