Пока я буду жив…

Пока я буду жив…

Зураб Идалов, Грозненский район, с. Чишки, 8-й класс

Никто и никогда не сможет разубедить меня в том, что самое страшное зло на Земле — это война. К сожалению, молодое поколение Чечни узнало ее не по книгам и фильмам — она прошлась страшным смерчем по нашим судьбам, по нашим жизням.

Как бы хотелось закрыть глаза и подумать, что все это — страшный, кошмарный сон! Но реальность не дает забыться и не дает забыть.

Я живу в маленьком горном селе Чишки[30]. Это мое родовое село — здесь живут мои родители и родители моих родителей. Маленькое горное село испило свою чашу боли сполна, с лихвой.

Я закрываю глаза — перед моим мысленным взором предстают мои сверстники — Алихан Абатаев и Зелимхан Эхаев со своей мамой; красавица Зурка, молодая мама; многие молодые ребята; соседи справа и слева — Бадрудин и Мансур. Всех их перемолол страшный Молох. Мы никогда больше их не увидим, не увидим их улыбок — они ушли навек, но остались в моей душе, моем сердце, и память о них будет жива до тех пор, пока буду жив я.

В страшный майский день 1995 года к нам во двор вошли люди — на руках они несли тяжело раненную Айзу Эхаеву и ее единственного сына Зелимхана. Срочно требовалась операция — отец со своим двоюродным братом делал их и днем, и ночью, несмотря на отсутствие электрического света. Мать и сына спасти не удалось — их похоронили в одной могиле. Когда умирает молодая женщина и ее сын — это очень страшно. Вдвойне страшно и нелепо, когда умирают столь ужасной насильственной смертью.

А ведь история гибели этой семьи обычна. Отец в то время отправился на пост — стеречь село от незваных гостей. Именно в это время летчик вылетел на «боевое» задание — ему нужно было избавиться от своего смертоносного груза. Спикировав на село, он выпустил шариковые бомбы — наверное, он доложил командованию об уничтожении боевиков, а в семье Эхаева Хамзата навеки поселилось горе. Похоронив жену и сына, он забрал оставшихся троих дочерей и уехал — надо было заботиться об оставшихся и вылечить раненую Хеди.

Я много думаю и об этих «бравых асах» — летчиках. Действительно, вместо сердца надо иметь «пламенный мотор», когда рука твердо тянется к гашетке, выпуская смерть на головы стариков, детей и женщин.

27-летняя Зурка в темную октябрьскую ночь развешивала белье новорожденной дочери. Наверное, последнее, что она услышала, — страшный гул самолетов. На дом, в котором она жила со своей семьей, были выпущены глубинные бомбы[31]… Сельчане были потрясены страшной картиной, дети чудом остались живы. Взрослые говорят, что старшей девочке — Эсет нужна квалифицированная помощь психотерапевтов. Но это слишком большая роскошь для обычной чеченской девочки — таких, как она, много.

Весна 2002 года была для жителей села переломной — после многих месяцев скитаний люди получили возможность вернуться в свои уцелевшие дома. Наконец-то перестали налетать самолеты, село обживалось. Худо-бедно начались занятия в школе. Проучились в 5-м классе, закончили 6-й — наступили долгожданные каникулы.

В летнее июньское утро мой одноклассник Алихан Абатаев пошел за коровами… в последний раз пошел. Он подорвался на мине-растяжке.

1 сентября 2002 года, когда все остальные радовались Дню знаний, в нашем классе стояла гнетущая тишина — настолько остро чувствовалось отсутствие Алихана, настолько больно было смотреть на его мать и брата.

За свою короткую жизнь мы увидели столько горестного, печального, что иной старик за всю жизнь не увидит.

Мы живем на прекрасной земле, у нас прекрасные обычаи, традиции, полные доброты и справедливости. Нашими предками восхищались Лермонтов, Пушкин, Толстой, Солженицын. Николай II благодарил чеченских матерей за то, что они взрастили таких сыновей. Настоящий чеченец не только ближнему, но и врагу не откажет в гостеприимстве, если он нуждается в этом.

Я верю в моральный дух моего народа, верю, его не сломят разруха, лишения, нужда.

Я верю, что спустя совсем немного времени я напишу историю чеченской семьи не в таких мрачных красках; напишу о счастье, радости, веселье, о семье, залечившей свои раны и с оптимизмом смотрящей вперед!

Напоследок я призвал бы всех никогда не забывать прошлое, никогда не забывать тех, кто навсегда от нас ушел, — мы должны жить за себя и за них.