Дина Рубина. Война двух миров на солнечной стороне улицы

Дина Рубина. Война двух миров на солнечной стороне улицы

Дина Рубина «На солнечной стороне улицы». М.: ЭКСМО; 2007.

Книга Дины Рубиной «На солнечной стороне улицы» вошла в шорт-лист премии «Большая книга». Это уже обеспечивает читателю надежду и дает какой-то гарант того, что читать это стоит. И действительно, Дина Рубина довольно высоко подняла планку, шагнув на какой-то качественно новый уровень, уровень интуитивный, чувственный, смакующий воспоминания в закоулках своей памяти. Ее ругают за эту книгу и хвалят. Кто-то считает сюжетную линию слабой и непродуманной «слезовыжималкой», насквозь фальшивой, особенно потому, что хэппи-энд с миллионером Леней не вписывается в этот роман, совсем отличный от обыкновенных лав-стори, так же как и мать — глава местной наркомафии. Но это все неважно. Суть в другом. Роман Дины Рубиной «На солнечной стороне улицы» не об этом — он о городе детства — Ташкенте. О том воздухе, которым дышал автор, атмосфере, которую больше никогда не вернуть, о той ностальгии, что выросший человек испытывает, желая вернуться туда, в свое детство, на солнечную сторону воспоминаний, чтобы еще раз вкусить тех плодов, горьковатых и терпких плодов памяти.

«Я позабыла тот город, он заштрихован моей угрюмой памятью как пейзаж — дождевыми каплями на стекле. Не помню названия улиц. Впрочем, их все равно переименовали. И не люблю, никогда не любила глинобитных этих заборов, саманных переулков Старого города, ханского великолепия новых мраморных дворцов, имперского размаха проспектов. Моя юность проплутала этими переулками, просвистела этими проспектами и — сгинула. Иногда во сне, оказавшись на смутно знакомом перекрестке и тоскливо догадываясь о местонахождении, я тщетно пытаюсь припомнить дорогу к рынку, где ждет меня спасение от позора. Я не помню лиц соучеников, и когда где-нибудь, в Сан-Франциско или Ганновере, в зале ко мне подходит некто незнакомый и, улыбаясь слишком ровной, слишком белозубой улыбкой, говорит: — вспомни-ка школу Успенского, — я не помню, не помню, не помню!.. Тогда почему все чаще, возвращаясь из Хайфы или Ашкелона домой, поднимаясь в свой иерусалимский автобус и рассеянно вручая водителю мятую двадцатку, я глухо говорю: — «…в Ташкент»..?»

Ташкент — южный город со своей неповторимой атмосферой, живой и колоритной, необыкновенно яркой, более свободной, чем в других городах в то время. Ташкент — город художников, воров, наркоманов, бандитов, еврейских бабушек и диссидентов… Многоликий, многонациональный…

Дина Рубина своим романом пытается оживить этот город, сейчас, увы, изменившийся до неузнаваемости, и надо сказать, что это ей великолепно удается. Описание улиц, базаров, характеров, самого колорита эпохи великолепны настолько, что хочется по капле цедить эти воспоминания как драгоценное вино. Но это еще не все. При всей лихости и закрученности сюжета с его убийствами, смертями, ненавистью и любовью — это все живое, дышащее, не похожее на сериалы мыльных опер, хотя бы потому, что в конце романа героиня находит в своей душе сострадание к матери, человеку, причинившему ей очень много зла. Она возвращается и прощает ее, а та словно ждет ее, не может умереть, не попрощавшись, не поняв, что ее простили. Искалеченные войной судьбы — это остропряное осознание не только греховности человека, но и необходимости прощения, умения смотреть внутрь, вглубь, в душу самого бытия.

Война двух миров — вот составляющие романа Дины Рубиной. Это война и мир, война матери и дочери, война Кати с окружающим миром за место под солнцем, война… война… война… Война с воспоминаниями, с городом, который есть, вместо того, что был…

Описания Рубиной, ее слепки эпохи, словно своеобразные открытки цвета сепии, драгоценные, состаренные. Не зря тема открыток и картин-воспоминаний проходит через весь роман. Это то, что осталось: мгновенные вспышки, еле уловимые, едва прочувствованные…

Протяженность и объем, воздушность и прозрачность — так можно охарактеризовать эту книгу. И совсем не важно, какие сюжетные линии где пересекаются и что многие пласты были заложены в прежних книгах Рубиной, и использован ее любимый прием — игра в автора и героя, alter ego друг друга. Важно другое, что книга эта состоялась, что она чувственна и роскошна, что необузданный солнечный кентавр детства будет нестись по страницам книги, заражая читателей мечтой о Ташкенте, помогая всколыхнуть в своих уголках памяти драгоценные капли эликсира времени. Похищенная страна детства, похищенная войной и невзгодами, становление творческой личности художника в эту сложную эпоху, семья, которой не было, все те перипетии, мучения, душевная и физическая боль, через которую придется пройти, здесь удивительно перекликаются с книгой Эдуарда Кочергина «Ангелова кукла». Абсолютно разные, они объединены одной точкой отсчета — жизнью художника в послевоенное время, становлением личности в тех условиях, когда это просто невозможно. Неисповедимы пути господни… Но Господь бережет пьяных, блаженных и художников, потому что без них этот мир невозможен. Почему? Попробуйте найти ответ сами.