Послесловие
Послесловие
Энциклопедия русской жизни от адвоката Беляка
«Книга культового персонажа российской действительности, известного московского адвоката, лидера музыкальной группы, фотохудожника, свидетеля эпохи Сергея Беляка», — написал я когда-то на портале «АПН Северо-Запад», где на протяжении нескольких месяцев мы публиковали отдельные ее главы. И действительно, Беляк — мэтр, чья биография не менее интересна, чем истории героев его книги.
Многолетний защитник лидера ЛДПР Владимира Жириновского еще с тех времен, когда ЛДПР называлась ЛДПСС, а звезда Владимира Вольфовича только восходила на политическом небосклоне. Адвокат Эдуарда Лимонова, блестяще защищавший писателя от обвинений в попытке расчленения Казахстана, в терроризме и в создании незаконных вооруженных формирований. Друг лучших отечественных рок-музыкантов, с удовольствием откликающихся на его призывы где-то выступить или записать очередной диск бэнда ADВОКАТ БЕЛЯК. Сценарист и продюсер документального фильма про пытки в Иркутском СИЗО, — фильма, потрясшего воображение российской и зарубежной общественности своими жестокими сценами и откровенными признаниями жертв. Автор фотоальбома «Девушки партии» с портретами одетых и обнаженных нацболок, который едва не был признан экстремистским изданием…
Я познакомился с Сергеем Валентиновичем во время процесса над Лимоновым со товарищи осенью 2002 года. Тогда в провинциальный русский город Саратов перенесся центр жизни ныне запрещенной Национал-большевистской партии. Кто-то из нацболов приезжал давать показания, кто-то жил в городе постоянно, обеспечивая товарищей передачами, кто-то работал со СМИ и приезжавшими на суд политиками. Я прибыл в Саратов тоже как свидетель, но по иронии судьбы — как свидетель обвинения. Следователи, не мудрствуя лукаво, так сильно исказили мои свидетельские показания при их «цитировании» в обвинительном заключении, что те просто идеально легли в общую канву обвинения. Но при этом настоящие мои показания сохранились в деле тоже.
Поражаясь такому неприкрытому идиотизму следствия, я несколько часов проговорил с Сергеем Валентиновичем перед тем, как войти в здание суда. В итоге общими усилиями мы посадили в лужу прокурора, возлагавшего на меня большие надежды. Судья Матросов посмеивался в кулак и подкалывал гособвинителя, который вынужден был извиняться. Лимонов радостно махал мне рукой из клетки, ну, и Беляк был тоже доволен, ведь этот эпизод являлся одной из важных составляющих его плана по развалу дела.
Громкому саратовскому процессу в книге уделено немало места. Однако там есть и много других увлекательных сюжетов. Особенно интересно читать о 90-х годах: мы видим совсем другую страну, отличную от того полицейского государства, которым она стала сейчас. Не разделяя либеральных восторгов об эпохе Ельцина, стоит, однако, признать, что многое из описанного Беляком сегодня представить просто невозможно. Чего стоит одно выступление Александра Лаэртского с песнями из альбома «Вымя» прямо в Государственной думе!
А судьбы различных людей на изломе столетий? Портреты российских политиков и авторитетных бизнесменов, воров в законе и депутатов, революционеров и ментов — целая галерея вполне гоголевских человеческих типов проходит перед нашими глазами!
Публикуя главы из этой книги на интернет-портале, я думал о том, что она, подобно написанному почти двести лет тому назад «Евгению Онегину», вполне может быть названа «энциклопедией русской жизни». Тем более что суд и тюрьма по-прежнему, к сожалению, остаются важнейшей ее частью. И я рад, что это мое мнение совпало с мнением Эдуарда Лимонова, высказанным им в предисловии к книге.
А вот что однажды написала о самом Беляке газета «Завтра»: «Лимонов некогда заметил, что всегда больше ценил шампанских гениев, таких как Константин Леонтьев, Оскар Уайльд или Михаил Бакунин (в противоположность гениальным занудам типа Чехова). Оставим за скобками вопрос гениальности, но Сергей Беляк, безусловно, из «шампанских». И как адвокат, и как художник».
И это, безусловно, так. Свидетельство чему — эта книга.
Андрей Дмитриев
Данный текст является ознакомительным фрагментом.