Л. Троцкий. МЫ ХОТИМ МИРА, НО ГОТОВЫ К ВОЙНЕ
Л. Троцкий. МЫ ХОТИМ МИРА, НО ГОТОВЫ К ВОЙНЕ
(Интервью с английским корреспондентом г. Фарбманом)
В середине августа наше военное положение не было столь победоносно, как думали руководящие круги буржуазных государств. В настоящее время наше военное положение далеко не так плачевно, как думают те же круги. В нынешней нашей войне, которая развивается на огромных пространствах, при числе бойцов, относительно малом по сравнению с этими пространствами, даже значительные изменения линий фронта не могут иметь решающего значения. Во время нашего июльского наступления мы не уничтожили живой силы противника, а лишь нанесли ей серьезный ущерб и выиграли большое пространство. Во время августовского и сентябрьского контр-наступления польская армия не разбила нашей живой силы, а лишь нанесла ей серьезный ущерб и вернула себе часть пространства. Польская армия существует и сохраняет боеспособность. Но наша также существует и вполне боеспособна. Силы ее непрерывно возрастают.
К войне с Польшей мы перешли от периода демобилизации армии и промышленности. Мы стремились все силы отдать хозяйственному возрождению страны. Мы достигли значительных успехов на этом пути, особенно в области транспорта, который прошлой зимой находился, по мнению многих наблюдателей, в безнадежном состоянии, а в течение весны и лета сильно поднялся и продолжает улучшаться.
Нас заставили воевать, несмотря на величайшие уступки, какие мы предлагали польскому правительству до войны. Мы сделали попытку добиться мира путем решительного наступления. Эта попытка не дала полного результата. Мы показали белой Польше свою силу, но не уничтожили силы белой Польши. Более того, мы вынуждены были отступить. Рабоче-крестьянская Россия не опьяняется во время побед и успехов и не теряет головы во время неудач. Сейчас, как и в те дни, когда мы стояли под Варшавой, нашей задачей остается мир, и мы снова предлагаем Польше благоприятнейшие условия, каких, вероятно, не ждет ни одно из руководящих правительств Антанты. Найдутся слепцы и тупицы, которые истолкуют наши условия, как признак нашей слабости. На самом деле именно широта уступок удвоит и утроит готовность к борьбе всех трудящихся в России, ибо если белая Польша не захочет мира на этих основаниях, – то для самого отсталого и темного крестьянина в самом глухом уезде самой темной губернии будет ясно, что мириться с белой Польшей нельзя и что нужно воевать до конца.
Приведет ли к миру наше предложение? Я этого не знаю. Я очень опасаюсь, что этого не знают также и в Варшаве. Там ждут указаний из Парижа и Лондона. В Париже твердо знают, чего хотят. Разорить, обескровить, уничтожить Россию и превратить ее в колонию. Я очень боюсь, однако, что в Лондоне не знают, чего хотят, и менее всего знает господин Ллойд-Джордж.
Если нам дадут мир, – эта зима снова будет периодом напряженнейшего хозяйственного труда. Главнейшие силы военного ведомства будут переведены на работу по транспорту, по обеспечению промышленности топливом и сырьем. Если нам не дадут мира, мы будем драться, и я не сомневаюсь, что мы победим.
Вы ставите мне вопрос о взаимоотношении между нашими военными операциями, дипломатическими действиями и развитием революции в Европе и во всем мире. Вопрос чрезвычайно сложный. Мы, марксисты, считаем развитие революции неизбежным в силу всего строения общества. Темп этого развития не может быть предопределен заранее. Что мы заинтересованы в том, чтобы рабочий класс во всех странах стал у власти, это, разумеется, ни для кого не составляет тайны. Если, однако, господа Черчилли считают, что Советская власть представляет собою не что иное, как организацию международного революционного заговора, то это объясняется их политическим невежеством. Мы отнюдь не думаем, что история возложила на рабоче-крестьянскую Россию обязанность совершить революцию во всех странах. Точнее сказать, мы думаем, что рабоче-крестьянская Россия наибольшую услугу мировому рабочему классу могла бы оказать сейчас сосредоточением всех своих усилий на внимательной хозяйственной и культурной работе. Именно эта внимательная работа хозяйственного возрождения и культурного процветания лучше всего показала бы всему человечеству огромные возможности, заложенные в рабочем классе, и убедила бы, что коммунизм есть не столько разрушительная, сколько созидательная сила. Вот почему мы можем, не вступая в противоречие с собой, не обманываясь насчет отношений к нам буржуазии и не пытаясь ее обмануть насчет нашей действительной физиономии, – мы можем дать честное обязательство о невмешательстве во внутренние дела других стран, в случае, если нас оставят в покое, ибо мы слишком доверяем логике исторического развития, с одной стороны, и своей внутренней хозяйственной работе, с другой стороны.
24 сентября 1920 г.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.