Глава 18

Мужчины из прошлой жизни объявляются, как правило, внезапно. Вот и Сашка из не сложившегося романа десятилетней давности упал на Катьку как снег на голову.

— Катюююнь, привееет! А ты чооо в Москве что ль? — по-южному тянул слова Сашка.

— Привет! Ну как год уже… А ты что это звонишь вдруг? Соскучился?

— Даааа! А чо это ты год и молчишь! Я вообще через «Контакт» узнал, что ты в Москве, спасибо старый номер держишь, а то бы и не дозвонился!

— Саш, а смысл? Как показывает практика мы с тобой не совсем идеальная пара… Мягко сказать.

— Катюнь, не спорю… Дурак по молодости был… Сейчас все косяки свои осознаю… Была бы возможность, все сделал бы по-другому. А ты сейчас в Москве где живешь? Замуж-то вышла?

— Замуж не вышла, живу с подругой в Бутово.

— Подруга такая же красивая и с сиськами? — заржал Сашка.

— Красивая, но без сисек, с ногами… Длинными. Блондинка.

— Слушай, Каааать! А может на выходных шашлычки замутим? Что вы там в четырех стенах сидите! Хоть воздухом подышите! Я подруге парня найду, есть у меня друг каланча!

— Саш, смыыыысл?

Катька не видела никакого смысла вновь встречаться с Сашкой. Во время их романа Санек был любителем пивка и тусовок, постоянно менял работы и периодически занимал у Катьки деньги до тех пор, пока еще более в теле, еще более кудрявая и сисястая Катька не швырнула в него сковородку. В тот момент металлические весы решали проблему больше силовыми методами, чем коммуникационными.

— Да просто… Что уже нельзя и пригласить… Да и изменился я, Кать… Другой стал… Бизнес у меня теперь свой, автозапчастями занимаюсь, квартиру снимаю в Электростали. Большую, хорошую.

— Ладно, я поговорю с подругой.

«Toyota Land Cruiser 80» резко притормозил, едва не коснувшись носков Веркиных кед «Lacost», за которые она убила бы любого. Из внедорожника медленно вылезли трое. «Три гопника из ларца! Дри-ца-ца! Дри-ца-ца!» — пронеслось у Катьки. Легкая недельная небритость, трехдневная немытость, подчеркивались нестиранностью и пузырчатостью спортивных костюмов от «Садовода».

— Катююююнь! Прекрасно выглядишь! Вот познакомься, мои друганы Вовааан и Витееек! — задорно приветствовал ближе всех к реальности Сашка.

— Мммм… Приятно… Очень… Это Вера… — «Которая сейчас выстрелит прямо мне в лоб» — думала про себя Катька.

— Вера! — на удивление с улыбкой произнесла подруга.

— Просим на наш «корааабль любви»! — пошутил долговязый Вован типичной фразой для южанина. Верка ухмыльнулась, а Катька подметила: «Тоже, наверно, либо из Астрахани или Краснодара».

Судя по обоженному салону, в котором сгорели даже ремни безопасности, «корабль любви» оказался далеко не кораблем, а скорее горящим самолетом из «Экипажа», но, к сожалению, далеко не с Машковым и Козловским.

— Катюююнь, значит план такой. Сейчас едем в Электросталь, мож по дороге перекусим, мы с утра не жрали ничего, потом заезжаем в магаз, берем коньячок там, что вы будете пить, курочку, закуски и едем ко мне. Верусь, ты там по ходу определяйся, кто тебе понравится! И… Ахахаха!!!..Вы ж все на В! Верунь, это точняк судьба! — уверенно ляпал Сашка.

— А мой выбор должен пасть между Вованом и Витьком, как я понимаю? — глумилась Вера.

— Да, все к вашим ножкам, мадам!

— Верусь, я вообще серьезный — резанул Вован. — Щас просто на расслабухе пару дней, потом возьмусь за ум… И… Хехехе… По росту мы подходим… А то все коротышки, да коротышки.

«Ох! Она их щас испепелит всех за Веруню, Верусю и вообще за все, а потом меня! От меня так вообще и мокрого места не оставит, а потом еще год будет мной прикуривать за отдых, который я ей подогнала!» — все тряслась Катька, ожидая праведной кары подруги.

— Главное, по росту, Вов! Это самое важное. — ответила Верка, упираясь пальцами в потолок при крутом повороте.

— Хехехех! А чо, тебе-то, небось, тоже трудно найти подходящего… Да еще на каблуках!

Сашка вел поджаренный «крузак» смело и дерзко, периодически через зеркало поглядывая на Катьку и подмигивая ей.

— Кать, мы в машине времени штоль? По ходу в девяностые прорвались, в самый пик — шептала на ухо Верка. — Я прям как щас помню, как валюту обменивала на вокзале. Братки вспомнились, да туркмены, которые доллары в жопе провозили.

— Я рада, что наша компания воскресила у тебя подобные воспоминания… Вера, если хочешь повернем обратно пока не поздно?

— Да нет… Я посмотрю эту «дискотеку девяностых»… Даже интересно.

Ожидания Веры полностью себя оправдали, «дискотека девяностых» и впрямь была очень увлекательной и даже захватывающей.

В пути компания «огненного крузака» то и дело останавливалась «на поссать», так как Вован и Витек постоянно цедили ядерные «Ягуары», отрыгивая запахом кислой блевотины. Проехав километров шестьдесят, «дискотека девяностых» решила остановиться у «Макдональдса» «на пожрать». Призраки в спортивных костюмах с «Ягуарами» в татуированных пальцах, ели жадно и быстро, за пять минут прикончив по три «Биг Тейсти». От зрелища подобного застолья у Веры пропал аппетит, и призраки, хохоча, слизывая соус с рук, доели и ее ролл с курицей.

На въезде в Электросталь Сашке стал кто-то названивать, и, как поняли подруги из разговора с каждым вторым словом «блядь», требовал вернуть поджаренный «корабль любви».

— Нет, ну пиздец! Витюха, ты мне скажи зачем щас Лысому «крузак»? Попросил же до завтра девчонок прокатнуть! Что за скотина такая! Я же всегда его, суку, выручаю! — матерился Сашка, ударяя ребром ладони по панели.

— Ну понадобился значит! Лысый тоже просто так не будет гонять, ща до центра доедем, а там на таксу, ты с девчонками, и мы следом подтянемся. Не кипишуй!

— Да чо не кипишуй! Попросил же! Вот скот! Пусть попросит у меня еще что-нибудь! Хер ему!

— За это горелое корыто драка что ли? — шепнула Катька Вере. — Канеш, мать! Мы же в девяностых!

Со злостью хлопнув дверью «корабля любви», будто ему в нем никто не дал, Сашка зашагал навстречу коренастому, маленького роста и естественно лысому, Лысому.

— Ну, Лысый, это вааааще не по-братски, понял!

— Санек, хорош! Договаривались же сегодня до утра! Ты и так весь день проебался на нем! Уже девять! Я просидел весь день, кучу дел сорвал!

— Ты чо, я же до завтра до утра просил! У меня вон девчонки! Сегодня покутим, а завтра их везти еще в Москву обратно.

— Ну значит мы не поняли друг друга! Давай так, я щас заберу, мне в пару мест нужно смотаться, а утром бери, только много водки не жри!

— Ты чо!? Я вообще завязал, и водку я не пил никогда, я ж по коньячку только.

— А чо за крали? Чот замороженные какие-то?

— Да не, свои девки! Они под впечатлением от поездки! Ахаха! — заржал Сашка, сверкнув золотым зубом.

— Именно. — резанула Вера, смотря сверху вниз на Лысого. — Мы очень впечатлительные крали.

— Вера, полегче, а то словишь… Это же девяностые. — улыбаясь, тихо добавила Катька.

По дороге, со слов Сашки, к его «новой хорошей квартире в центре Электростали», компания заехала в «Магнит» закупиться. «Чего уж — гулять так гулять!» — опять же со слов Александра. В перечне приобретенных изысков фигурировали: курица бройлерная одна штука, яблоки сезонные почти килограмм, «Кока-кола» две литровые бутылки, пиво «Балтика 3» двенадцать банок, потому что по акции, два йогурта «Даниссимо» со вкусами киви и фисташкового пломбира, а венчал сей электростальский шик коньяк «Арарат». Не поскупилась братва.

Шикарная квартира непонятно где в Электростали резко пахнула кошачьим ссаньем и раскиданными бумажками из мусорного туалетного ведра по всей прихожей. Из-за запаха и пестрого конфетти девушки не сразу оценили шикарные апартаменты, которые в реальности представляли убитую в хлам двушку.

— Вот, сука! Опят все разбросал! Рыжая тварь! Белкин, блять! Я тебя убью сейчас! — ища кота, матюкался Сашка. Катька смотрела на использованную туалетную бумагу и пыталась сопоставить причем здесь знаменитый герой повестей Пушкина.

— Девчули, проходите на кухню! Я ща здесь приберу… Так! Вы режьте яблочки, чо еще там… Я сам буду готовить свою фирменную курицу! Катюююнь, помнишь мою курицу? Готовил тебе постоянно!

«Ну пиздец! — вспомнила Катька. — Опять эта курица, и опять она у него сгорит и внутри будет с кровью». Кулинар из Сашки, мягко сказать, был никудышный.

Рыжий Белкин с вытаращенными глазами сидел в форточке и чем-то напоминал Ван Гога в приступе, а туалетное конфетти еще больше подтверждало это сходство.

«У кота безусловно в роду были гении» — подытожила девушка, косясь на обезумевшего Белкина, как бы тот не сорвался на нее и не отгрыз ей ухо.

— Вера, пей коньяк и ешь только яблоки… Больше ничего нельзя. Курица будет сырая. — предупредила подругу Катька.

— Я уже поняла.

— Веруууунь, ну ты чо определилась с кем останешься? С Витьком или Вованом? А то они сами стесняются спросить. — тактично, по-электростальски, поинтересовался за друзей Сашка.

Вера съежилась, собрав морщины около носа, как рыча, морщит морду волчица.

— Она выбирает Белкина! — крикнула Катька. — Саш, что за сводничество? Договаривались же, что просто посидим по-дружески!

— Нуууууу… Начинается! Бабы! Всегда вы так обламываете! — запричитал обидевшийся Сашка.

— Саш! — начала стальнеть Катька. — Мы можем уехать. Без проблем. Легко.

— Ладно, чо вы! — вмешался Вован. — Я пойду, я и пить не собирался, мне рано завтра вставать.

— Да чо уж! Оставайся, пива вон сколько взяли! — произнес погрустневший Витек, понявший по Катькиному тону, что им реально ничего не светит.

Сашка вернулся на кухню переодевшимся в домашнее: оттянутые треники и выцветшую футболку.

— Вы не обращайте внимания, я уже по-простому … Я вообще люблю дома либо в труселях, либо в халате разгуливать. Катюююнь, помнишь мой синий махровый халат, ты его еще надевать любила?! Он жив, гоняю еще в нем! — хихикнул Санек. — Я бы щас одел его, но Верусю смущать не хочу.

— Ох, ну это вы напрасно, Александр! — оживилась Вера. — Вы просто обязаны ОДЕТЬ этот легендарный халат десятилетия! Вы будете прекрасно гармонировать с Белкиным, особенно если он сядет вам на плечо! — беспощадно глумилась подруга, сделав акцент на глаголе «одеть».

— Кать, чо одеть?! — не поняв Вериного стеба, спросил Сашка.

— Конечно, надевай! — вздохнула Катька, решив отдать дружочка на поедание подруге. «Пусть позабавится, главное, чтобы не злилась».

Сашка вернулся на кухню в таком же убитом, как и квартира, футболка и треники, легендарном халате, держа в руках гитару.

«Блять! Час от часу не легче!» — руганулась Катька, понимая чем грозит вечер.

— Оооо! Александр, да вы еще и поете! — расцветала Вера розой стеба. — Катька! Как нам повезло! Александр, ну вы просто махровый гвоздь вечера!

— Ахахах! Хахахах! Махровый гвоздь! — заржали Вован и Витек, не понимая, шутит Вера или по-настоящему восхищается.

— Нет! Я серьезно! Саш, а что ты поешь, каков репертуар?

— Ну так… — смутился Санек. — Армейские песни в основном… Служил на границе.

— Великолепно! Я обожаю армейские песни! Александр, скорее же играйте!

Катька толкнула Веру под столом ногой, подруга сделала вид, что не заметила.

— Саш, а знаешь вот эту «И снова караваны идут из Пакистана… Идут везут стволы..»? — пытаясь напеть, спросила Вера.

— Знаю, конечно! — одновременно удивился и обрадовался Сашка.

— А эту… Эмммм… Блин, память ни к черту! … Эта… «Дождаться весны…» Пам… Пам… — опять пытаясь напеть, вспоминала Верка. — «Пройти по двору, где с самого детства вырос.»

— Ну эту слышал, но наизусть не знаю — почесал за ухом Сашка, укладывая на колени гитару.

Катька замерла с кусочком яблока, не веря происходящему. «Что еще таится в этой женщине? Откуда она знает? Еще и петь пытается…»

— Прям «Голубые береты» и Вера Брежнева. — улыбнулась Катька.

— Махровый берет и Вера Алентова. — поправила подруга.

Через два часа на кухне было не продохнуть от сигаретного дыма, паров коньяка, пивных отрыжек Вована и Витька, горелой курицы с кровью и орущих Веры и Сашки под гитару. Только Катька и Белкин Ван Гогович таращили глаза на все происходящее, пытаясь понять, что происходит.

— Катююююнь, чот ты грустная?! — спросил изрядно захмелевший Сашка. — Веруся, у тебя вон какая веселая, огонь баба!

— Веруся-то да… Огневой рубеж! — согласилась подруга.

— Пойдем поговорим! — произнес осмелевший Сашка и резко дернул Катьку за руку.

Катька встала, понимая, какой разговор предстоит.

— Ну чо, Верусь, пока эти двое там кувыркаются, по писярику? — оживился Витек, освободившемуся Вериному вниманию.

— По писярику? — еле сдерживаясь от смеха, произнесла Вера. — А давай!

Сашка завел Катю в темную спальню и начал, сбиваясь, нашептывать коньячно-сигаретным духом:

— Каааать! Каааать! Ты такая… Ты еще лучше стала… Я знаешь… Я такой дурак… Был… Я все осознаю, все понимаю… Давай поженимся, Кать?! А?! Чо уж не дети!

— Саааааш! Стоп! Я выхожу замуж за Белкина! — просто так дурачилась девушка.

— Блять! За какого Белкина?! Чо за хрен! Чо прям серьезно?!

— Да, очень… Мы любим друг друга… Понимаешь… Наши чувства … Это произошло так внезапно…

— Блять… Чо москвич штоль? Упакованный небось?!

— Ну … с области… Он художник… Даже похож немного на Ван Гога… Очень талантливый.

— Ну понятно — почесал нос Сашка. — Ясно… А чо тогда говорила, что нет никого… Я понадеялся.

— Ты спросил замужем ли я, я ответила, что нет.

— Ну понятно… Чо рисует? Баб голых?

— Сааааш, сейчас вообще голых баб не рисуют… Он пишет в направлении … эмоционального экспрессионизма.

— Пиздец короче.

— Можно и так сказать.

Пара вернулась в задымленную кухню.

— А чо это вы так быстро? Хахаха! — заржал Витек. — Санек, ты чо скорострел что ли? Ну ты не расстраивайся, бывает!

Сашка ничего не ответил на глупую шутку друга, взял гитару, придвинул табуретку ближе к себе и поставил на нее правую ногу. Полы махрового халата распахнулись, обнажив худые белые ноги с краешком застиранных трусов.

«Прощай, прощай, моя любовь, я ухожу

Пусть моя дальняя звезда ярко светит ему,

Тому кто нам с тобой помешал,

Тому кто тебя у меня украл»

Сашка брынчал на гитаре душераздирающую песню, между припевами успевая хватануть стопочку коньяка.

Захмелевшая Вера, с уплывающим зрачком левого глаза к переносице, толкнула подругу локтем.

— Чо мальчишку обидела?

Катька ухмыльнулась.

— Я сказала, что выхожу замуж.

— Аааа… А за кого? … Так на всякий случай.

— Ну за Белкина, конечно.

— За, художника, блять! — ворвался в диалог Сашка, прервав исполнение. — Эспрессиониста хренова! Куда нам!

— Это который рыжий и лохматый? — глумилась Вера, глядя на кота, лежащего на подоконнике.

— Вера! Он не лохматый, он творческая душа! И Вер, держи глаз, он уходит от тебя. — умело перевела тему от Белкина на глаз Катька, зная, что Вера забеспокоится.

— Блять! Что уплыл? Все! Значит хватит пить! — испугалась подруга и начала часто моргать. — Все, ребята, мне хватит, мне нужно спать!

— Я вам там полотенца приготовил и кровать чистую застелил, все чин чинарем — бросил Сашка, перебирая аккорды.

Подруги вошли в ванную, которая без гримма могла бы послужить неплохой декорацией к любому ужастику. Облупившиеся и пережившие десятки затоплений потолок и стены, желтый, местами отколотый кафель, серая, в подтеках, шершавая ванная, скошенные полочки, ржавые трубы, заляпанное зеркало. Полотенца, которые заботливо приготовил Санек, из когда-то белых стали грязно-бежевыми и неприятно пахли сыростью.

— Вера, я знаю, что ты меня дома расчленишь, поэтому прошу прощения сейчас. — решила покаяться Катька, пока подруга не протрезвела.

Вера громко икнула.

— Я с самого начала знала, что будет нечто подобное… Забей… Просто ностальгия… Но вытрусь я твоим полотенцем… И спать буду, пожалуй, в спортивном костюме.

— Я тоже. Если эти одичалые нападут на нас, у нас будет время отбиться. — согласилась Катька, осторожно залезая в ванну.

— Не ссы, после такого количества пива они ничего не смогут… Если только изнасиловать наши уши храпом.

К обеду обгоревший «крузак» доставил девушек из девяностых обратно в двухтысячные. Молчавший всю дорогу Сашка довез подруг до ближайшего метро и сухо чмокнул Катьку в щеку, прощаясь.

— Художнику своему привет!

— Ага, передам… И ты Белкина целуй от меня!

— Да пошел он!