Глава 10

С Резо Гандаряном Катька также познакомилась на «Мамбе». Молодой брутальный архитектор сразу понравился девушке. Резо активно пиарился на телевидении, участвуя во всевозможных проектах по преображению квартир, ресторанов и даже спортивных клубов. Посмотрев несколько видео и интервью с Резо, Катька поставила красавцу несколько галочек со знаком плюс. Их первая встреча состоялась в обед воскресенья, Катька, как всегда, опаздывала и бежала с курсов разговорного английского. Резо ждал девушку, вольготно развалившись на диванчике. Подающий надежды архитектор был безупречно и смело одет в брюки оливкового цвета, сливовый джемпер, а на руке красовались массивные часы с несколькими циферблатами. Катька подумала: «наверно, дорогие», совершенно не разглядев марку своим близоруким зрением. Архитектор оценивающе оглядел девушку большими карими глазами, остановившись на груди.

«Ну грузин, есть грузин… завис на сиськах» — улыбаясь, подумала Катька.

— А ты прекрасна! Присаживайся! — Резо привстал и поцеловал Катьку в щеку, одной рукой успев подхватить кудрявую прядь Катькиных разбушевавшихся волос.

— Я уже заказал, потому что ужасно голоден, заказывай и ты. — Катьку это порадовало: «Ну, наконец-то, мужчина, который ест!»

За время обеда Резо говорил о своих проектах, показывал эскизы, какие-то наработки, не переставая пожирать Катьку глазами и зависать на ее груди.

Довольно быстро съев салат и цыпленка по-тайски с домашним картофелем, архитектор не отказался доесть и Катькино пенне с лососем, объяснив, что он сейчас активно тренируется, наращивает мышечную массу и лишние калории ему совсем не повредят. Катька смотрела, как брутал-красавчик доедает ее пенне и думала, что он вообще за человек. В случае с Резо, на свою любимую астрологию Катька положиться не могла, так как вообще никогда не сталкивалась со стрельцами. «А… Помнится у Веры был Гоша стрелец… Таааак, Вера говорила, что мужчины-стрельцы туповаты, что жадные, правда, этот момент выяснился при разрыве отношений. Этот Гоша ей припомнил все, даже посчитал бензин, который он на нее потратил… Мстительный, завистливый, ревнивый… Но был хороший активный секс… Еще Вера называла Гошу „внезапным“… Ммм… надо расспросить подробнее…»

После встречи Резо стал написывать Катьке «В контакте» с расспросами о сексе, как часто нужен ей секс, какой ей нравится секс, что именно, даже скинул несколько видео с легким бдсм. Их сексуальные пристрастия совпадали, и Катька стала все чаще ловить себя на мысли, что хочет красавчика-архитектора все больше и больше. Катьке хотелось заняться с Резо таким грубым животным сексом и, получив подтверждение у Веры, что стрельцы «дикие трахари», Катька не сомневалась, что так и будет.

На третью встречу Резо пригласил Катьку к себе домой, они договорились, что он встретит ее у метро. Катька ехала к брутальному архитектору после работы и была голодна во всех смыслах этого слова, ей хотелось есть и ей очень хотелось секса, которого у нее не было уже больше двух месяцев. Резо ждал ее у метро со своей собакой, большой белой дворнягой с умными печальными глазами и благородной мордой.

Они шли с белой собакой не спеша к дому, только сердце Катьки билось так часто, что готово было выпрыгнуть из груди. Девушка поняла, случится что-то неприятное.

Резо был коренным москвичом и принадлежал к династии лингвистов и художников. Отец Резо в совершенстве владел английским, французским, итальянским и иранским, а бабушка и мама были редкими специалистами по реставрации икон, были очень востребованы и много работали.

Войдя в квартиру коренного москвича, девушка сразу с порога удивилась старым деревянным полам с щелями в ладонь и такой же старой ветхой мебели. «Похоже, что мама и бабушка всю эту, конечно же, историческую рухлядь понатаскали из церквей» — подумала Катька, осторожно ступая босой ногой на половицу. Квартира была двухкомнатной, кухню Резо показывать не стал, да и Катьке не очень-то и хотелось расхаживать по пыльным руинам, во вторую комнату дверь была закрыта, в ней жила бабушка, которая сейчас находилась в рабочей командировке. Архитектор провел Катьку в свою комнату и указал на массивный деревянный стул, девушка незаметно провела по нему рукой, нехотя садясь на жесткую деревянную поверхность почти голой попой. «У меня складывается впечатление, — иронизировала Катька, — что на этом самом стуле восседал еще сам цесаревич Алексей, а тут я, в персиковых труселях».

Комната красавчика-архитектора была небольшой и очень темной, глухо зашторенные окна, высокий деревянный стол и торшер из семидесятых с тем самым оранжевым абажуром с бахромой, являвшийся единственным источником света. У стены стояла низкая кровать, и рядом на полу лежали внушительные гири, гантели и штанга. От пола до потолка тянулись стеллажи с книгами, что зрительно делало комнату еще меньше. Кое-где на полках стояли стопочками иконы, небольшие картины, различные инсталляции из дерева, бумаги и проволоки. Книги были тоже в основном старые, больше на английском и французских языках, одна из книг, толстая и потрепанная, лежала рядом на столе. Катька не смогла удержаться и взяла книгу поближе рассмотреть.

— Упражняюсь во французском, заставляю себя читать, чтобы не забывать — бросил Резо. — Когда приезжает отец, он говорит со мной только на английском или французском, причем, на таких правильных, на которых уж давно не говорят ни в Лондоне, ни в Париже.

— Здорово, ты молодец. Я забыла свой французский, хотя учила в школе и университете. Английским занимаюсь самостоятельно, ну и хожу на разговорные занятия. — вздохнула Катька, листая пожелтевшие страницы французского текста.

— Я могу угостить тебя хорошим коньячком… Мне его привезли друзья, сами делают… Я угощал им ребят на выставке, тоже оценили… Вот осталось. Попробуй!

«Получается, что он эту бутылку принес на выставку, угостил ребят и забрал обратно то, что осталось?… Даааа» — подумала Катька.

Высокий и статный Резо, в свежайшей рубашке в мелкий цветочек, с серебряными часами на руке смотрелся странно в этой обстановке старого захламленного чердака с библиотекой. Казалось, что его холеная дорогая рука, разливающая коньяк в стопки, доставшиеся видимо еще от прабабушки, на толстой ножке, высокие, с грубо срезанными ребрами, протянулась из параллельной реальности, как в фантастическом фильме с крутыми спецэффектами. Оценивая его внешность, одежду, рассказы, видео и фото «В контакте», девушка рисовала совершенно иную картину жилища московского архитектора. Катька видела его в новейшем пентхаусе с сочными, яркими, редкими, но сочетаемыми цветами, которые он так любит в одежде или творческом лофте, в котором много света и воздуха, дизайнерской мебели и всяких штук, о предназначении которых можно только догадываться.

Катька отпила глоток и почувствовала легкое жжение сначала в пищеводе, потом в желудке.

— А! У меня же есть конфеты! — спохватился Резо и принес с кухни коробку «Рафаэлло».

Катька не любила «Рафаэлло», Катька хотела есть, хотела заботы от этого красивого брутального мужчины.

— Ты не любишь, а Лайма любит. Да, Лайма? — Резо развернул конфету и аккуратно положил в пасть лениво подошедшей собаки. Лайма съела конфету, раскрошив вафли и кокосовую стружку по полу.

— Ты как-то скованна? Тебя что-то смущает? — легко задал вопрос Резо, будто о погоде.

— Ну да, есть немного. — ответила Катька, ежась на холодном деревянном стуле. Катьке было обидно, что он ничего не приготовил и не купил на ужин, что он даже не спросил, не голодна ли она? Катьке было обидно, что он пытался ее угостить жалкими остатками недопитого коньяка и невкусными конфетами.

— Так, а не пойти ли тебе в ванную? Я сейчас дам полотенце.

У Катьки сжалось сердце при мысли о том, какая в этой музейно-чердачной квартире может быть ванная. Резо провел девушку в ванну, обернул ее, шутя, полотенцем и поцеловал в лоб.

— Я жду, надеюсь, что ты недолго. — спокойно сказал архитектор, смотря карими глазами сверху вниз. Катька почему-то чувствовала себя пойманной мушкой, которую не очень хотят есть, так для коллекции, ну или про запас.

— Тук-тук! — произнес архитектор за дверью и тут же ее приоткрыл. — Вот это тапочки, надень, когда выйдешь из ванны, я давно не мыл полы.

«По-моему, ты их вообще не мыл» — подумала Катька, переводя взгляд на тапочки. Тапочки были тоже старые, сношенные, размера сорок пятого, видимо, еще дедушкины, такие жесткие, с носиком в шотландскую клетку.

Ванная была, естественно, тоже старая, в длину около метра, но глубокая, от эмали не осталось и следа, и поверхность была шершавой серо-желтого цвета. Катька осмотрела туалетные принадлежности, которых было не много, только самое необходимое: щетка, зубная паста, бритвенный станок, пенка — все из масс-маркета. Детский гель для душа, пару мужских парфюмов и туалетная бумага, самая дешевая, мышиного цвета, жесткая, как наждачка. Катька ужаснулась, не понимая такой экономии на собственной жопе. «С такой бумагой можно и геморрой заработать». Девушка автоматически помылась и задумалась, выйти ли ей голой, обернувшись полотенцем, или все-таки надеть красивый комплект белья, так тщательно береженый для особенных случаев. Катька вообще часто задавалась этим вопросом, когда мужчина отправлял ее в ванную, предварительно не раздев. Девушка посмотрела на свой шелковый комплект персикового цвета с кружевными вставками, затем на дедушкины тапочки и решила, что дедушкины тапочки сорок пятого размера не совсем сочетаются с тридцать седьмым и атласным персиковым бельем.

Катька вышла из ванной босиком, обернувшись в полотенце, и увидела уже голого Резо, который сидел на стуле цесаревича и поглаживал свой довольно внушительных размеров полувставший член.

— Вставай на колени на кровать ко мне попкой — спокойно произнес паук своей мушке.

— Ппподожди — оторопела Катька резкому повороту событий. — Я еще не готова.

— Вставай, я тебя подготовлю.

Катька сбросив полотенце, послушно встала на колени. Резо подошел сзади, опустился на пол, немного раздвинул ягодицы и сразу же начал ласкать языком промежность и анус девушки. Добившись потекшей смазки и приглушенных стонов Катьки, Резо резко развернул ее к себе и уткнулся в лицо огромным членом. Член был очень большим, именно такой член был логичным венцом брутальной внешности красавца. И конечно, этот огромный и наглый член требовал минета.

Удовлетворив похотливое желание самовлюбленной части тела Резо, девушка попросила воды, красавец-архитектор ушел на кухню. По звуку льющейся воды на кухне, Катька, поморщившись, поняла, что пить ей придется обычную воду из-под крана. Едва дав допить девушке, Резо опять резко развернул ее и быстро вошел. Катька вскрикнула от боли, так как огромный член архитектора упирался ей прямо в матку.

— Ай, не так, глубоко! — жалобно произнесла Катька.

— Сори, постараюсь потише.

Резо продолжил акт уже не так глубоко заходя во влагащище, но уже спустя пару минут вновь разошелся, и его движения стали еще более резкими и глубокими. Катька сморщилась, сжала кулачки и вогнула спину, чтобы как-то уменьшить глубину проникновения страшного члена.

— Выгнись! Что ты сгорбилась! Расслабься! — скомандовал Резо.

— Я не могу, мне больно! — морщась от боли, ответила Катька. — Давай поменяем позу, давай я лягу на спину, сзади ты проникаешь очень глубоко.

— Оу, оу, оу! — актерски возопил архитектор. — Давай сейчас не будем перебирать миссионерские позы, это смешно, они отбивают на прочь все желание.

«Интересно, а в каких не миссионерских позах он собирается меня дальше трахать?»

Катька все-таки решила довести себя до оргазма, как всегда, мастурбируя клитор, но в этот раз достичь пика ей было труднее из-за периодической боли от члена Резо, который принципиально не хотел сменить позу. С трудом добившись небольшого оргазма, девушка снялась с члена по уважительной причине отдохнуть и попить. Влагалище одновременно тихо сокращалось после оргазма и где-то в глубине ныло от боли, девушка не хотела продолжать, по крайней мере в этой позе.

Голый Резо вновь сел на стул цесаревича и одним махом опустошил стопку хваленого коньяка. Катька радостная, закончившейся пытке, разболталась о книгах и стопроцентных привидениях этой квартиры.

— Нет, правда, я не знаю, как ты здесь живешь, но меня бы первую же ночь придушили. У меня такое уже было, меня душил домовой, сначала запугивал странными звуками, гремел посудой, включал воду, скрипел половицами, знаешь как страшно!

— Ну понятно. — бросил Резо. — Дальше что делать-то будем?

— Ну… — смутилась Катька, понимая намек. — Мы можем продолжить…

— Ты же кончила, а я нет.

— Мммм… это проблема? Я не понимаю…

— Да. — буркнул Резо, посмотрев на свой упавший член.

— Я думаю, что все поправимо — улыбнулась Катька, по-прежнему, не понимая, что «такого» случилось.

— Сейчас это уже будет трудно, я знаю свою эрекцию…

«Блядь, да что происходит, он что у него не встанет что ли уже!» — начала заводиться Катька.

— Ну… я же могу тебе помочь…

— Надо было раньше… Ты подумала только о себе…

«А теперь только с подъемным краном что ли? — язвила про себя Катька. — Что он тупит вообще? Я же здесь, пусть делает со мной что хочет кроме позы сзади».

— Я вызову тебе такси.

Катька округлила на секунду глаза, потом взяла себя в руки и спокойно сказала.

— Да, конечно.

Лайма лежала на полу и смотрела на девушку грустными понимающими глазами. Катька встала с постели и, не торопясь, прошла в ванную. Когда девушка вернулась уже одетая, Резо все еще сидел голый с поникшим членом на стуле истории, как на троне.

— Какой у тебя адрес?

— Зеленая, тридцать три.

«Я надеюсь, он заплатит за такси. — запереживала Катька, обуваясь. — У меня в кошельке семьсот рублей, может не хватить… И вообще это все мои деньги на неделю».

Брутальный архитектор денег на такси не дал и даже не проводил до машины.

Катька смотрела то на ночную Москву за стеклом, то на беспощадный счетчик таксиста.

«Хоть бы хватило!» — вертелось у девушки в голове.

А Москва жила своей жизнью, куда-то ехала, шла, бежала, светила, играла, танцевала, окутывала весенней листвой, зазывала, провожала и встречала. Это была та самая Моника Белуччи, которая спускалась с трапа бизнес-джета где-нибудь в Шереметьево, даже не подозревая о существовании маленькой Катькиной души.

А Катькина душа плакала, тихо, украдкой, чтобы не видел таксист. Катькина душа хотела любви, а красивое здоровое молодое тело секса, страстных жарких мужских поцелуев и рук, секса, после которого он ее нежно обнимает, а она ему что-то говорит, улыбаясь, секса после которого он предлагает ей выпить или перекусить и бежит на кухню радостный и проголодавшийся — мутить бутерброды, секса сначала два раза сразу, потом один тихо ночью и четвертый утром, целуясь распухшими губами, не стесняясь спутанных волос и припухших глаз.

Счетчик таксиста, заколдованный Катькиным молящим взглядом, остановился на цифре шестьсот семьдесят рублей. Вздохнув с облегчением, девушка отдала таксисту свои последние деньги и вышла из машины.

Катька ехала в старом дребезжащем лифте и думала: «Два высших образования, английский и французский в совершенстве, папа переводчик в МИДе, мама и бабушка редкие художники в поколении, квартира музей и стул цесаревича, красавец-архитектор в расцвете лет, к тому же уже засветившийся на ТВ, творящий нечто гениальное и воспетое критиками, и все это ему не мешает быть мудаком. Вот после таких мудаков на душе остается плесень, которую не так-то просто снять, нужны тонны свежей крови и гигабайты питающей энергии, чтобы начисто вымыть этот мудачный осадок культурного наследия Москвы».

Катька хотела еще поплакать в кровати, так по-бабски, жалуясь на свою нелегкую бабью долю и злой рок одиночества, но Герман уже поставил капельницу и подключил электроды к невидимой сети вселенной, торопился старый хрыч, скорее оживить свою любимую девочку.

Катька на цыпочках, чтобы не разбудить Веру, прошла на кухню за стаканом воды. Открыв дверь, она сразу учуяла дразнящий запах жареных блинов, аппетитно красовавшихся песочной горкой на столе.

«О! Верка нажарила блинов! Какая она богиня просто! — восторженно заявила Катька, макая блин в сгущенку. — Оооо! Какие вкусные блины! Видно на кефире, пористые, кисло-сладкие, ой, как к месту! Я такая голодная! Вера, спасибо тебе огромное!»

Съев три блина со сгущенкой и выпив чаю, Катька передумала плакать, почистила зубы и легла спать.