4.2.2. Коалиция проигравших

«Исключение» России из пресловутой G-8 чем-то напоминает исключение СССР из Лиги Наций в 1939 году. Через пять с половиной лет Лига Наций самораспустилась, а СССР вместе с США, также не входившими в Лигу Наций, создали под своим патронатом новую организацию – ООН, эффективно или неэффективно (но более эффективно, чем старая Лига) и так или иначе существующую до сих пор.

Решение о роспуске Лиги в апреле 1946 года имело сугубо формальное значение – как таковой ее уже не существовало. К моменту роспуска в ней осталось 34 государства из 63, в разное время в нее успевших вступить. И она никакого влияния на мировую политику не оказывала. Практически ни одного военного конфликта из тех, с которыми она столкнулась, – она решить не смогла.

У нее был свой Совет – и свои постоянные члены этого Совета: Великобритания, Франция, Италия и Япония. В 1933 году из его состава вышла Япония – как только Лига попыталась оказывать на нее давление в связи с ее экспансией на материке, в 1937 году – во время Эфиопской кампании – вышла Италия. В апреле 1941 – вышла Франция.

К началу Второй мировой войны Лига Наций так надоела всем, что в ней не оказалось главных участников основных мировых событий. И главных участников начинающейся войны.

По сути, новая война стала войной между великими державами из Лиги Наций вышедшими – и великими державами из нее не вышедшими: с одной стороны были вышедшие Германия, Италия и Япония, с другой – не вышедшие – Англия и Франция. И не вышедшие – оказались абсолютно бессильными перед вышедшими. В приступе фанаберии она исключили еще и СССР – и тем самым прекратили свое собственное существование в качестве Лиги Наций.

За шесть лет до этого, осенью 1933 года из Лиги Наций вышла Германия. У власти был Гитлер. Понятно, чем в целом была в этот момент германская внешняя политика. Но в данном конкретном случае причиной выхода стало именно нежелание Франции и Англии относиться к Германии, как к равноправному партнеру: в ходе подготовки международной конференции по разоружению к ней пытались применить дискриминационные меры, тогда как Германия в этот момент требовала лишь равноправия. От нее требовали практически полного разоружения, без принятия другими странами таких же обязательств. В ноте от 6 октября германское правительство заявляло: «Германия желает получить либо полную свободу, либо подвергнуться таким же качественным ограничениям, как и другие страны». Партнеры ей в этом отказали – и тогда ею было заявлено: «В свете того направления, какое приняло в последнее время обсуждение державами вопроса о разоружении, ясно, что конференция по разоружению не выполнит своей единственной задачи – общего разоружения… Германское правительство вынуждено поэтому покинуть конференцию по разоружению». Одновременно было принято и решение выйти из состава Лиги Наций. Признав отношение к Германии «несправедливым и унизительным» «как к бесправной и второразрядной».

Гитлер, конечно, всегда был Гитлером – но он смог сделать то, что делал лишь благодаря тому, что лидеры Версальского мира, (который СССР всегда считал грабительским и империалистическим) – действительно относились к Германии, как к бесправной стране и унижали ее национальное достоинство.

Они видели в Германии побежденную страну – и пытались обречь ее на роль постоянно третируемой державы. Но Германию они действительно победили – а Россию сегодня объявляют побежденной, – подобной победы не одержав.

Роли побежденных и победителей – вообще слишком часто меняются. И чем амбициознее ведет себя тот, кто является победителем или себя таким объявляет – тем больше он рождает протест, направленный на то, чтобы сложившееся положение пересмотреть.

Лига Наций пришла к банкротству потому, что ее создатели пытались сделать ее не площадкой выработки совместных решений, – а площадкой диктата одних по отношению к другим. Те, чье мнение не учитывалось, – один за другим ее покидали – и оказалось, что тем, кто остался – просто некому навязывать свою позицию, потому что они ушли. Оставив диктующих самих с собой.

Если некая площадка есть форма согласования позиций – то исключая кого-либо из этого форума, – ты предлагаешь ему действовать на свое усмотрение. Без такого согласования. Это может создавать проблему, когда данный форум включает всех ключевых субъектов процесса – но это контрпродуктивно, когда данный форм и так критикуется за непредставительность.

G-8 позиционировался как клуб ведущих держав (кроме России и США – Японии, Германии, Франции, Великобритании, Италии и Канады). Но Италия куда менее значима, чем Индия, а Канада – чем Китай.

Собственно, за исключением, возможно, Японии, – это клуб переживающих кризис экономик. Состав участников отражал экономические реалии 1970-х – и давно уже далек от экономических реалий 2000-х. Собственно и в 1970-е они были созданы для преодоления нефтяного кризиса – то есть были саммитом ему подверженных и его опасающихся. Когда СССР (Россия) был экономически силен – он в клуб не входил и без него обходился. Когда СССР оказался, разделен – РФ приняли в клуб в качестве морального утешения за ее разорение в первой половине 1990-х.

Строго говоря, за исключением морального утешения Россия от участия в саммитах ничего не имела. Кроме вынужденности учитывать в своей политике позицию других участников – как правило, слабо учитывающих ее интересы.

На фоне все большей институализации другого клуба, G-5, «Большой пятерки» (БРИКС) «Западный клуб» становится не клубом ведущих держав – а одним из двух «клубов ведущих держав», отчасти координирующих свои действия в рамках «Большой двадцатки».

Но это в лучшем случае. Сегодня можно говорить о существовании в мире пяти основных центров силы: – США – Западная Европа (к которым по ряду моментов негеографического характера можно отнести и Японию) – Россия – Исламский мир – Китай.

G-8 означала союз трех из этих пяти центров, исключающий Китай и Ислам. G-7 – союз двух центров – США и Западной Европы. Первое объединяло, так или иначе, большинство центров силы – второе объединяет меньшинство.

Собственно порочность формата работы G-8 была в том, что если он провозглашал себя «Большой восьмеркой» (хотя назывался всего лишь «Группой восьми») – то должен был этому соответствовать. «Большая восьмерка» могла быть «Большой восьмеркой» только в том случае, если бы была «Восьмеркой Больших» – рассматривающих друг друга как «Больших» т. е. «Великих» – то есть тех, чьи интересы друг для друга представляются приоритетными – и признающих приоритетность зон национальных интересов друг друга.

Своей позицией по вопросу о Крыме, то есть о восстановлении территориальной целостности России, остальные члены группы продемонстрировали, что не считают интересы России для себя приоритетными и заслуживающими уважения.

А в таком случае пребывание России в их клубе означало бы только одно: принятие роли постоянно «ласково третируемого».

С формальной точки зрения выпады западных стран против России в вопросе о кризисе Украины – абсолютно непонятны. Ситуация на Украине – это внутреннее дело Украины. Отношения России и Украины – это дело только России и Украины. Вопрос о том, в чей состав ходит Крым, – тоже только их дело. Точно так же, как вопрос о том, в чей состав входит Донбасс или Одесская область. Последнее – могло бы интересовать Румынию – но не США. Странно было бы, если бы Россия и Китай проявили подобную активность в случае конфликта между Мексикой и США по поводу принадлежности Техаса. Вопрос двусторонних отношений.

Это – с формальной точки зрения.

Нескромная активность этих стран в происходящем кризисе естественна и понятна только в том случае, если это напрямую связано с их непосредственными интересами. Как если бы речь шла о члене их военного блока, стране, официально призванной зоной их международной влияния и ответственности, стране, с которой заключен военный союз и которая признана стратегическим партнером, – или о части непосредственно их территории.

Об их колонии либо их сателлите.

Но если просто восстановить в памяти весь ход развития кризиса в последние месяцы – и просто назвать вещи своими именами – то именно так все и начинает выглядеть.

С чего начинается последний кризис на Украине – с требования вышедших на площадь подписать соглашение об ассоциации с ЕС. Что, по существу, лишало Украину политического и экономического суверенитета.

И лишало в пользу ЕС – то есть Украина оказывалась аннексированной содружеством западных стран и превращалась в их полуколонию.

Когда национальная власть Украины пыталась мягко противодействовать клиентуре ЕС – всего лишь не позволяя им захватывать государственные учреждения в столице – против нее была применена вооруженная сила. А официальные представители США и ЕС демонстративно являлись к протестующим и всячески поддерживали их требования: и морально, и материально.

В данном случае речь идет не о том, чтобы их в этом обвинять, – а о том, чтобы это констатировать. То есть они, открыто и не скрываясь, поддерживали и поощряли действия людей, боровшихся за лишение Украины государственного суверенитета и ее аннексию странами ЕС.

Поддерживаемые, воодушевляемые и направляемые последним государственным образованием его клиенты на улицах Киева наращивали вооруженное силовое противостояние со сторонниками сохранения суверенитета.

Причем, как только последние пытались принять меры, вытекавшие из их должностных обязанностей, представители США и ЕС, в том числе вице-президент США, требовали от них прекратить подобные действия и не препятствовать захвату власти силовыми отрядами, подготовленными и поддерживаемыми странами-агрессорами. И законная и считавшая себя суверенной власть Украины – подчинялась этим требованиям, а если пыталась не подчиниться, то силовые структуры подчинялись не требованиям власти и профильных министров, а требованиям своих западных кураторов.

Силовики Украины три месяца бездействовали, не пресекая попытки государственного переворота – и в один день захватили госадминистрацию Харькова, когда она оказалась в руках защитников конституции Украины и ее национальной суверенности.

Против защитников суверенитета Украины – возбуждались уголовные дела, клиентура Запада, даже выступавшая под неонацистскими знаменами, – оставалась безнаказанной.

Как и в 20-30-е годы западные страны поощряют и поддерживают формирование нацистских сил – для использования их против России.

Запад гарантировал соблюдение определенных норм игры, если законная власть откажется от своих полномочий и обязанностей по поддержанию конституционного порядка и защите суверенитета Украины – и как только последняя прекратила сопротивление, санкционировал прямой силовой захват власти выступающими от ее имени боевиками.

Что произошло – западная коалиция, осуществив в некой относительно нетрадиционной форме агрессию, аннексировала Украину и установила в ее столице свою колониальную администрацию. Одновременно повернув репрессии против сторонников сохранения суверенитета страны и защитников ее конституции.

Сопротивление агрессии начало уходить в регионы. Естественный процесс: враг захватывает столицу – движение за независимость уходит в регионы. Как в России во время Смуты: поляки, опираясь на бояр-коллаборационистов, захватили Москву, Нижний Новгород – сформировал ополчение.

Директор ЦРУ приезжает инструктировать силовиков колониальной администрации – и после этого они решаются объявить о силовой операции.

Когда оказывается, что операция не состоялась, объявляется, что руководить ими приедет опять же вице-президент США. От законной власти президента он требовал не применять силу. От незаконной – приедет требовать применять.

Пока власть в Киеве была у законного президента – силовики три месяца не могли ликвидировать Музычко и обуздать «Правый сектор».

Как только власть перешла к сторонникам и клиентам ЕС и США, – Музычко тут же был убит, а «Правый сектор» выселен из своей штаб-квартиры.

В Киеве не только откровенное марионеточное правительство, контролируемое Западной коалицией – все исполнительные структуры подчиняются не столько ему, сколько кураторам из последней.

Еще раз, будем видеть вещи такими, какие они есть.

Украина аннексирована странами Западной коалиции.

Разворачивающееся движение на Юго-Востоке – это не столько «движение за федерализацию» и, конечно, не сепаратизм – это борьба за сохранение национального суверенитета Украины и сопротивление закамуфлированной аннексии. Юго-Восток противостоит агрессии и пытается отстоять от захвативших власть заговорщиков конституцию страны и ее независимость. И их лозунг федерализации – это предложение будущего государственного устройства, которые они предлагают утвердить после освобождения всей территории Украины.

То есть лозунг сохранения ее территориальной целостности, – потому что федерализация, – это единственный способ сохранения целостности столь неестественного по своей территории государственного образования, как Республика Украина.

Идет борьба не централистов и сепаратистов. И не унитаристов с федералистами. Не католиков с православными. И не пропольских областей с прорусскими областями. И не украинцев с русскими – и даже не украинцев и русских с западенцами.

Идет борьба клиентуры и наемных боевиков Западной коалиции с движением сопротивления оккупации и агрессии.

Борьба против превращения страны в колонию. Такая же, какую вели народы СССР против гитлеровской оккупации. Какую движение Сопротивления во Франции и Югославии вело против германской агрессии в годы Второй мировой войны.

Какую партизаны Вьетнама вели против американцев и марионеточного сайгонского режима, а алжирские повстанцы – против Франции полвека назад.

Идет то, что шло тогда. Только немножко в других формах. И нужно понимать, что закончиться это может только либо разделом страны, – либо освобождением Киева от захватившего его агрессора отрядами народного сопротивления, пришедшими с Юго-Востока.