«Лучше бы мне остаться в Грузии»

Хрущев рассказал, как именно Берия был переведен в Москву. Сталин как бы невзначай заметил:

— Надо бы подкрепить НКВД, помочь товарищу Ежову, выделить ему заместителя. — И обратился к Ежову: — Кого вы хотите в замы?

Тот ответил:

— Если нужно, то дайте мне Маленкова.

Сталин умел делать в разговоре паузу, вроде бы обдумывая ответ, хотя у него давно каждый вопрос был обдуман.

— Да, — сказал Сталин, — конечно, Маленков был бы хорош, но Маленкова мы дать не можем. Маленков сидит на кадрах в ЦК, и сейчас же возникнет новый вопрос: кого назначить туда? Не так-то легко подобрать человека, который заведовал бы кадрами, да еще в Центральном комитете. Много пройдет времени, пока он изучит и узнает кадры.

На этом разговор вроде закончился. А через какое-то время он опять поставил перед Ежовым прежний вопрос:

— Кого вам дать в замы?

На этот раз Ежов никого не назвал.

Тогда Сталин предложил сам:

— А как вы посмотрите, если дать вам заместителем Берию?

Берия находился там же, в кабинете Сталина.

Ежов резко встрепенулся, но сдержался и ответил:

— Это хорошая кандидатура. Конечно, товарищ Берия может работать и не только заместителем. Он может быть и наркомом.

Тогда Берия и Ежов находились в дружеских отношениях. Как-то в воскресенье Ежов пригласил Хрущева и Маленкова к себе на дачу, там был и Берия. Когда Лаврентий Павлович приезжал в Москву, то всегда гостил у Николая Ивановича…

Сталин сухо ответил:

— Нет, в наркомы Берия не годится, а заместителем у вас будет хорошим.

И тут же продиктовал Молотову проект постановления.

Хрущев после заседания подошел к Берии и поздравил его. Он ответил:

— Я не принимаю твоих поздравлений.

— Почему?

— Ты же не согласился, когда тебя прочили заместителем к Молотову. Так почему же я должен радоваться, что меня назначили заместителем к Ежову? Мне лучше было бы остаться в Грузии.

Назначение Берии в Наркомат внутренних дел было для него, судя по всему, малоприятным сюрпризом. Все-таки он возглавлял крупную партийную организацию и в случае перевода в Москву мог рассчитывать на пост в ЦК, а не в отраслевом наркомате. Когда он приезжал в Москву, почти каждый вечер Сталин приглашал его к себе, был внимателен и ласков.

Уход с партийной работы выглядел понижением. Тем более что утвердили его даже не наркомом, а всего лишь первым заместителем, хотя наверняка ему намекнули, что это назначение с перспективой.

В литературе бытует такая версия, будто Ежов, узнав, кто определен ему в могильщики, попытался отсрочить казнь и отдал распоряжение арестовать Берию. Шифровку получил нарком внутренних дел Грузии Сергей Арсеньевич Гоглидзе. Но он не выполнил распоряжение взять первого секретаря под стражу, а показал шифровку Берии. Тот срочно вылетел в Москву, пробился к Сталину и вымолил себе жизнь.

Это не более чем анекдот. Своеволия Ежов никогда не проявлял. А выписать ордер на арест Берии нарком просто не имел права: первых секретарей ЦК нацреспублик брали только с санкции политбюро, то есть Сталина.

Сын Георгия Максимилиановича Маленкова пишет, что, по словам отца, именно ему Сталин поручил найти для Наркомата внутренних дел первого зама, имеющего опыт партийной работы. Маленков перепоручил это своему заместителю Владимиру Александровичу Донскому.

Донской работал в комсомоле и профсоюзах в подмосковном городе Богородске, потом заведовал агитационно-массовым отделом в Ногинском райкоме. Маленков взял его сначала в аппарат Московского горкома, а затем забрал в ЦК. В 1937 году Донской работал заместителем заведующего отделом руководящих партийных органов ЦК. На следующий год получил назначение в Хабаровск первым секретарем крайкома. В мае 1940 года его утвердили наркомом заготовок СССР. Но уже через год, в июле 1941-го, Донского освободили от должности по болезни. Потом пять лет он был заместителем председателя Комиссии партийного контроля при ЦК. Мотивируя в 1947 году исключение Донского из состава членов ЦК, секретарь ЦК Алексей Кузнецов заявил, что Донской давно спился…

А в 1938 году Донской предложил кандидатуру Берии. Сталину, как полагалось по аппаратным правилам, назвали семь фамилий, чтобы он мог выбрать.

Сталин предпочел Лаврентия Павловича.

22 августа 1938 года Берия был утвержден первым заместителем наркома внутренних дел СССР и засел на Лубянке вникать в дела и разбираться с кадрами. Он знал, что ему, как и всем его предшественникам, предстоит начать с чистки руководящего аппарата.

Берии сразу присвоили специальное звание комиссара государственной безопасности первого ранга (это приравнивалось к армейскому званию генерала армии).

Еще через месяц, 29 сентября, его назначили по совместительству начальником Главного управления государственной безопасности НКВД. В это управление входили все оперативные отделы, в том числе охрана политбюро. Ежов формально еще оставался наркомом, и Сталин не хотел никаких неприятных сюрпризов.

Берия привел с собой несколько доверенных лиц. Они потом разделят его судьбу. И сразу Лаврентий Павлович стал набирать в органы новых людей.

Будущий генерал госбезопасности Евгений Петрович Питовранов рассказывал в газетном интервью, как в 1938 году его, секретаря парторганизации Московского института инженеров транспорта, попросили назвать четырех надежных человек для службы в НКВД. Через несколько дней всех пригласили на Лубянку. Заседание вел Берия. Ежов сидел молча. Понравились все четверо, которых назвал Питовранов. И его самого тоже взяли на работу, хотя он еще учился и ему предстояло защищать диплом.

— Ничего, — махнул рукой Берия, — здесь университеты пройдешь.

Три месяца Берия принимал дела на Лубянке, а 25 ноября 1938 года был утвержден наркомом и провел массовую чистку. В 1939 году из органов госбезопасности были уволены 7372 человека (каждый пятый оперативный работник), пишут историки Александр Кокурин и Никита Петров. Аппарат обновился наполовину: в том же 1939-м на оперативные должности было взято четырнадцать с половиной тысяч человек, абсолютное большинство — из партийных и комсомольских органов.

Берия сменил три четверти руководящих работников госбезопасности — он, видимо, получил от Сталина директиву радикально обновить аппарат за счет призыва партийно-комсомольских кадров. Чекистский аппарат значительно помолодел. Изменился национальный состав руководства — исчезли поляки, латыши, немцы (представители «иностранных национальностей», как тогда говорили), резко сократилось число евреев. Кроме того, Берия убрал всех чекистов, которые в молодости состояли в каких-то других партиях — были эсерами или анархистами — или принадлежали к враждебным классам, то есть родились не в пролетарских семьях.