Научные догмы и недоработки

Есть нечто общее, что связывает конвульсии погоды и земной тверди. Об этом молчит современное научное сообщество. Ученые продолжают традиционные работы, верят наиболее модным теориям, а изучают то, что предлагают заказчики.

На Земле сложилась кризисная ситуация от комплекса негативных явлений – социальных, нравственных, экономических. Техногенез нарушает природные круговороты веществ. Их обычно рассматривают только в геохимическом аспекте. А они разнообразны, как обмен веществ в живом организме, связаны и с переносом огромных масс. Именно по этой причине происходит не только лихорадка погоды и климата, возникают пустыни, но и меняется динамика природных вод, сотрясается земная кора.

Существует теория круговоротов литосферы. Она исходит из того, что с активных окраин континентов, прежде всего Тихого океана, где действуют вулканы и громоздятся горы, выносятся гигантские массы рыхлого и растворенного материала на шельфы, океанические склоны. Под этой тяжестью опускается земная кора, а участки, с которых идет снос минеральных масс, «всплывают».

В книге «Подвижная земная твердь» (1976) и в последующих работах я рассказал об этой грандиозной и слабо изученной природной системе. Она органическая: на земной поверхности минералы «заряжаются» солнечной энергией, разряжая ее в недрах (своеобразный геохимический фотосинтез).

Из-за такой «органичности» авторитетные математики, к которым я обращался с предложением создать компьютерную модель круговорота литосферы, сочли эту задачу слишком сложной. (Не исключено, что им не было смысла заниматься составлением такой программы, не имея на это заказа с финансированием.)

Никто не оспорил теорию круговоротов литосферы. Но и никто не стал ее разрабатывать и учитывать в своей работе. Понять геофизиков можно: я для них не авторитет, а потому теория, отрицающая основные положения модной глобальной тектоники плит, может вызвать у них недоумение. Подобную реакцию мне приходилось наблюдать не раз.

В те годы я предположил, что, если эта теория верна, следует ожидать рост числа землетрясений и их усиление… Трудно сказать, сбывается ли этот прогноз. Однако катастрофы в Газли, Спитаке, Нефтегорске, на Суматре, Гаити, возможно, служат его подтверждением. Не исключены в ближайшем будущем другие бедствия той же отчасти техногенной природы.

Было бы целесообразно провести некоторые мероприятия для прогноза опасности землетрясений и цунами. В этом нет ничего сложного. Помимо сейсмической службы, требуется обследовать шельф на континентальных окраинах и на склонах подводных каньонов; учесть возможность активного выноса вещества с суши на шельф и обследовать соответствующие участки; следить за движениями блоков земной коры в опасных регионах.

Подобные исследования и наблюдения не требуют больших расходов. А в результате будут выделены зоны, где возможны сейсмические катастрофы. Но едва ли не все наиболее авторитетные геофизики находятся под гипнотическим влиянием глобальной тектоники плит, а она не учитывает глобальную деятельность живых организмов и человека, а также учение о биосфере.

Есть ли связь между процессами в атмосфере и техногенными землетрясениями? Да. В обоих случаях речь идет о реакции земной природы на техногенез. Не так уж важно, какое бедствие обрушится на нас – ливневый потоп, тайфун, жесточайшая засуха, цунами, землетрясение.

Преобразование земной поверхности, как в случае с блоками земной коры, нарушает динамическое равновесие природных процессов, усиливая контрасты между регионами, природными и техногенными ландшафтами. В результате возрастают сила и число аномалий погоды и климата.

…Когда в мае 1995 году грянуло землетрясение на севере Сахалина, уничтожившее почти все население Нефтегорска, ученый и писатель Юрий Ефремов опубликовал статью «Страшная цена невежества». В ней привел высказывания председателя экспертного совета по прогнозам землетрясений, который признал, что эта сейсмическая катастрофа стала «полной неожиданностью»; наиболее опасной в этом отношении «всегда считалась средняя и особенно южная часть острова».

Знающий географ и симпатичный человек Ю.К. Ефремов обрушился с критикой на сейсмологов, не включивших Северный Сахалин в зону ожидаемых 8-балльных землетрясений. Хотя основания для этого привел сомнительные. Мол, продолжается смещение «плит океанического дна под континентальные плиты края Азии… А глубоководные желоба вдоль всей гирлянды островов доныне служат очагами сотрясений».

Но ведь окраина «азиатской плиты» близко подходит именно к Южному Сахалину, а от Северного значительно отдалена. По «глобальной тектонике плит», в истинности которой Ю.К. Ефремов не сомневался, следовало ожидать разрушительного землетрясения на юге, а не на севере острова. Если бы океаническая плита сдвигалась под континент, в зоне их контакта сдирались, сминались, дробились горные породы, проявлялись колоссальные силы трения и напряжения сжатия. А измерения показали: там области растяжения. Значит, никакая плита на плиту не наползает.

Землетрясение в Нефтегорске было, судя по всему, техногенным. Но такую причину специалисты обычно не принимают в расчет. Назвать это невежеством было бы несправедливо. Просто – недостаток знаний, вера в сомнительные гипотезы.

Геофизики составляют карты сейсмической опасности, учитывая факты: сведения о былых землетрясениях или следы их воздействия на сооружения или природные объекты. Вот почему они не предполагали на Северном Сахалине подземных ударов сильней 7 баллов.

Правда, здесь, так же как в Спитаке, большинство домов было построено без соблюдения правил сейсмостойкого строительства даже из расчета таких ударов. Сказываются желание нажиться на строительстве, сэкономив средства и материалы. Ведь каждый новый балл соответствует силе удара вдесятеро большей, чем предыдущий. А потому и затраты на строительство значительно возрастают.

…В 1962 году случайно у попутчицы в поезде я узнал, что десять лет назад волна цунами смела с лица земли город Северо-Курильск. Эта женщина была из немногих уцелевших. Об этой катастрофе Юрий Ефремов добавил: «В прессе не появилось ни слова об этом цунами, а унесло оно наверняка свыше десятка тысяч жизней, слизнутых 19-метровой приливной волной». И назвал такое умолчание «дезинформацией, поистине бесчеловечной».

В наше время по радио и телевидению постоянно сообщают о природных и техногенных катастрофах. Стало ли их от этого меньше или нам от этого лучше? А тогда на Дальнем Востоке, в том же 1952 году начались серьезные научные исследования землетрясений и цунами, для чего стали создавать сейсмические станции, число которых – вот что поистине преступно! – сократилось в период перестройки и реформ.

О том, как ныне в РФ ценятся знания, видно по жалкому положению, в котором находится большинство научно-исследо-вательских институтов и Академия наук, имевшая при советской власти высочайший авторитет во всем мире. Другой показатель: отток отечественных ученых и специалистов за рубеж (по некоторым сведениям, не менее 1 миллиона человек). Третий – резкое снижение престижа ученых и научной деятельности.

Со времен перестройки прежде мощный поток многотиражных просветительских изданий (научно-художественных, научно-популярных) иссох. Преобладают иностранные пестрые, типа компьютерных справок, издания энциклопедического толка. Они не воспитывают культуру мышления, а лишь красочно преподносят факты и самые популярные гипотезы или научные теории (нередко сомнительные).

Например, в учебнике для вузов «Экология» (2006) пишут: «26 декабря 2004 г. гигантские волны цунами, порожденные сильнейшим за последние 40 лет землетрясением с магнитудой М = 8,9 близ о. Суматра (Индонезия), смыли деревни и курорты в прибрежных низменных районах Шри-Ланки, Индии, Таиланда, Индонезии, Бангладеш и Мьянме (Бирме). Специальные службы наблюдения и оповещения за приближением цунами в этих странах отсутствовали. Погибло 305 тысяч человек… Причина землетрясения – сдвиг тектонических плит вдоль линии разлома на отрезке длиной более тысячи километров».

Как четко указана причина катастрофы! Не задались авторы вопросом: почему же здесь нет службы предупреждения цунами? Полвека разрабатывают и пропагандируют глобальную тектонику плит, а на ее основе нет верных рекомендаций для поисков полезных ископаемых, нет надежных прогнозов землетрясений. Кому нужна такая теория? Только ее разработчикам и популяризаторам.

По удивительной, но вполне объяснимой закономерности в мировом научном сообществе некоторые теории превращаются в догмы, оспаривать которые осмеливаются только отчаянные еретики. Современные науки уподобляются религиозным учениям.

Вошла в моду идея о вымирании динозавров на границе мезозоя и кайнозоя в результате падения астероида. Упомянул я о ней в разговоре с давним знакомым, видным палеонтологом, членом-корреспондентом РАН. Он усмехнулся: «Да, возможно, на последнего звероящера свалился метеорит». Ведь вымерли динозавры не вдруг, а медленно угасали 15 миллионов лет.

И этот же ученый уверял меня, будто Аральское море погибло из-за тектонических движений земной коры. Я уверял, что причина другая: резкое сокращение стока питающих его рек, ссылался на расчеты, график. Эти доводы он счел моим личным мнением (хотя, в отличие от него, работал в данном районе), а на факты не обратил внимания. Для себя он нашел объяснение аральской проблемы.

Другой уважаемый член-корр., доктор физико-математических наук, геофизик, искренне недоумевал: почему я сомневаюсь в глобальной тектонике плит? Узнав, что я не верю в астероидную гипотезу вымирания динозавров, он пристально посмотрел мне в глаза, стараясь понять, то ли это моя шутка, то ли глупость. А когда я добавил, что скептически отношусь к гипотезе Большого взрыва Вселенной, он даже отстранился от меня, словно опасаясь быть покусанным.

Мне хотелось проверить, заинтересуют ли этого солидного ученого идеи, опровергающие популярные научные теории. Но он воспринял мои слова как очевидную ересь, покушение на священные догмы или, возможно, как желание оригинальничать.

Современные ученые вне своих профессиональных знаний обычно высказывают суждения тривиальные или даже наивные, но обсуждать их не желают, словно экономя умственную энергию для великих свершений по своим специальностям. Но выдающихся открытий им сделать не удается, пожалуй, именно по причине утраты жажды познания в смежных дисциплинах (крупные открытия совершаются на стыках наук) и смелости для прорыва в Неведомое, за горизонт современных знаний.

Стало модным ссылаться на новейшие сведения и на мнения Нобелевских лауреатов. Хотя известно, что новизна отнюдь не критерий истины, а Нобелевские премии присуждают за конкретные разработки и открытия в рамках узкой специальности. За достижения в области наук о Земле, экологии такие награды не предусмотрены. Нобелевские премии отражают общую ситуацию в техносфере.

Когда выгода превыше всего, о научной корректности говорить не приходится. Отсутствует объективность и у так называемых независимых экспертов. Если они, предположим, не зависят от экономических и политических влияний, то на них сказывается давление СМРАП и общественного мнения.

Техногенная наука подавляет естествознание. Поощряются исследования, направленные на развитие техники, укрепление ее власти над живой природой Земли. В области познания, так же как в обществе и окружающей среде, проявляется неравенство, резкие контрасты, аномалии.

При нынешнем упадке культуры мышления пышно, как примитивные одноклеточные водоросли в бескислородных водоемах, цветут оккультизм, теософия, мракобесие, религиозный экстремизм. Их пропагандируют СМРАП и даже научно-популярные издания. Главная задача – иметь выгоду, потрафить почтеннейшей публике.

…В техногенном ландшафте отсутствуют цветущие луга, преобладают поля, засеянные монокультурами. Подобным образом оскудело разнообразием идей поле научной деятельности. Господствуют гипотезы и теории, превращенные в догмы. Упорно разрабатываются темы наиболее модные. Одна из них – глобальное потепление. Хотя острая, насущная и сложная проблема иная: обострение аномалий погоды и климата.

Увеличение контрастов ландшафтов (естественных и техногенных) вызывает все более сильную лихорадку погоды. А это – свидетельство серьезного заболевания биосферы, которое рано или поздно сотрясет до основания техническую цивилизацию.