ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ НЕ БУДЕТ
ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ НЕ БУДЕТ
Послушай, а что ты скажешь, если он будет — Моцарт,
Этот неживший мальчик, вытравленный тобой!..
Дмитрий Кедрин
У этих янки все проблемы — номер один. Инфляция, налоги, хранение оружия…
Расовая проблема — номер один. Преступность — номер один. Опять же — марихуана. Нелегальная эмиграция с Кубы. Или — как быстрее похудеть…
Все это — проблемы номер один.
Коммунистическая экспансия — тоже проблема. Причем отнюдь не самая животрепещущая. Так, на уровне легализации гомосексуализма. Где-то между экономией воды и снижением учетного процента.
Нам это кажется диким. Нас раздражает эта способность уделять внимание такому широкому кругу проблем. Само их многообразие вызывает у нас критическую реакцию:
— Подумаешь, вода! Если надо, будем умываться клаб-содой.
Мы устроены по-другому. Мы, как нам представляется, более цельные. Мы всегда добиваемся чего-то одного. Выделяем одну, с нашей точки зрения, главную проблему. Все остальное — малосущественно.
Так и хочется сказать американцам:
— Главное — коммунистическая опасность. Будьте начеку! Оставьте в покое гомосексуалистов и наркоманов. Рядом с Брежневым они — невинные младенцы. Плевать на инфляцию! Плевать на диету! Плевать на оружие! Все силы на борьбу против мирового коммунизма!..
Нас можно понять. Мы — одержимые. Мы — opinionated. (Загляните в словарь.) Мы знаем, что все несчастья — от коммунистов. Инфляция, безработица, марихуана — все это коммунистические происки.
Если ты женат на бэ,
Виновато КГБ!
Если вовсе не женат,
Тоже Брежнев виноват!..
И так далее.
Еще раз говорю — нас можно понять. Мы — одноклеточные. Или — однолинейные. Такими уж нас воспитали.
Западный человек устроен по-другому. Был такой писатель Андрэ Жид. По фамилии — жид. По национальности — француз. Одно время — большой поклонник Сталина. При этом — гомосексуалист. При этом — замечательный писатель.
Вот такое немыслимое ассорти. Выходит, жизнь — сложна…
Горький презирал Достоевского. И Набоков презирал Достоевского. Казалось бы, Набоков должен уважать товарища Горького. На базе взаимного презрения к Достоевскому. Однако Набоков и Горького презирал. Еще больше, чем Достоевского. Такие дела, как сказал бы Воннегут…
Западный человек — плюралистичен. Плюрализм означает — множественность. (От латинского «плюралист» — много. В чем я совершенно не уверен.)
Плюрализм — это многообразие интересов. Широта взглядов. Терпимость и снисходительность. Плюрализм — это способность воспринять (не разделить, а именно — воспринять) чужую точку зрения. Плюрализм — это чуть ли не единственное украшение современной западной цивилизации.
Американцев волнует самый широкий круг проблем. От Польши до Сальвадора. От бездомных собак на Аляске до эпидемии гриппа в Зимбабве.
Американская филантропия не знает географических, идеологических, более того — логических пределов.
Десятки тысяч американцев с увлечением занимаются русскими проблемами. Тип американца, «Сдвинувшегося на России» (Crazy about Russia) — обычное явление. У одного меня четверо таких знакомых. Куда до них славянофилу Парамонову!
Эти люди говорят о Щаранском и Марченко. Перечитывают «Архипелаг». Знают наизусть стихи Горбаневской. Посылают джинсы Гарику Суперфину. Пытаются вытащить из тюрьмы Сеню Рогинского…
Сотни американцев фиктивно женились на русских барышнях. Вывезли их, таким образом, на свободу.
А наши? Иного по любви жениться не заставишь!..
Вспомните себя до эмиграции. Кого из нас волновали американские проблемы? Что я знал о Мартине Лютере Кинге? В лучшем случае, что он был негр. That’s it…
Нам все должны. Нам все обязаны помогать и сочувствовать. И чтоб не смели отвлекаться! Чтоб не теряли время, решая какие-то собственные проблемы! Этого еще не хватало!..
Попросите у русского эмигранта доллар на беженцев с Кубы. Мы даже не поймем, о чем вообще идет речь…
Как может Рейган задумываться о паршивой ливанской нефти? Разве для этого мы выбирали его президентом?! Разве мало ему наших проблем?!.
В магазине «Красное яблоко» состоялся такой разговор. Вернее — монолог. Эмигрант в добротной шапке говорил:
— Моему брату в Харькове кандидатскую не утвердили. Я написал Рейгану. Так этот шмок даже не ответил. Поручил кому-то из шестерок…
Когда мне предложили участвовать в дискуссии на тему абортов, я слегка растерялся. Начал листать американские газеты и журналы.
(Кстати, слухи о моем беспросветном незнании английского языка чуточку преувеличены. Время идет, понемногу читаю, могу объясниться. Разумеется, я — не Козловский. Однако на фоне Евгения Рубина мы — Уолтер Кронкайт.)
Начал листать газеты и журналы. Выяснилось, что проблема абортов стоит необычайно остро. Дебаты между сторонниками и противниками абортов носят крайне болезненный характер. Дискуссия сопровождается эмоциями редкостного накала. Копья ломаются с оглушительным треском. То и дело нам попадаются в американских журналах следующие экстатические формулировки:
«…Речь идет о жизни и смерти…», «…Такого не было со времен рабства…», «…Кто дал им право распоряжаться чужой жизнью?..», «…Надо бежать с этого кровавого материка…», «…Аборты раскололи наше духовное единство…», «…Наша частная жизнь в опасности…», «…Эта тема разъединила нас, как гражданская война…», «…Такого не позволял себе даже господин Маккарти…», «…Верните мне право распоряжаться собственным телом…», «…Каждая вторая из наших знакомых женщин — убийца!..»
И так далее.
Действительно, проблема серьезная. Хотя бы потому, что вызывает такие дикие страсти…
Я попытался упорядочить доводы обеих сторон. Несколько их систематизировать.
Получилась такая картина. Противники абортов выдвигают следующие генеральные тезисы:
Аборт есть поощряемое конституцией убийство, истребление живого существа!
Аборт есть стремление корректировать мудрую и гениальную природу!
Аборты разрушают традиционные семейные ценности. Они деморализуют молодежь и способствуют цинизму!
Как видите, здесь преобладают соображения морально-этического характера. С едва заметным оттенком ханжества. Но об этом — позже.
Коснемся главных тезисов противной стороны. Сторонники легальных абортов выдвигают не менее крепкие доводы:
Женщина имеет право распоряжаться собственным телом!
Аборты избавляют от раннего материнства несовершеннолетних безответственных девчонок!
Аборты исключают появление нежелательных, то есть — заведомо одиноких детей!
Аборты спасают бедняков от еще худшей нищеты!
Аборт есть проявление свободы личности, на чем и зиждется традиционная демократия!
Нелегальные аборты приносят громадный вред!..
И тому подобное.
Как вы убедились, здесь преобладают доводы материалистического свойства…
Идет борьба. Не затихают дискуссии. В них участвует правительство, самые крупные чиновники государства.
На обложках газет и журналов — кричащие, сенсационные заголовки. Польша, Афганистан, терроризм… И рядом, представьте себе — злополучные, малосущественные аборты.
Рабочие Гданьска отстаивают свои права. Афганские партизаны все еще сопротивляются захватчикам. Американские женщины борются за право распоряжаться собственным телом…
Благословенно государство, воплотившее идеалы свободного мира. Трижды благословенно государство, не забывающее о своих внутренних проблемах. Стоит забыть — и вся наша цивилизация полетит к дьяволу. Потому что опорой свободного мира является свободная личность. Живой, конкретный и свободный человек.
Ему одному нужна свобода. И других задач у цивилизации — нет. Кроме того, чтобы эту свободу ему предоставить. В Москве, в Лиссабоне, на Кубе. Такие дела…
А теперь — по существу затронутых вопросов. Нечто вроде беглого отрывистого комментария. Что называется — пунктиром.
Потому что главное, в общем-то, сказано.
Мне кажется, существует эпицентр вышеупомянутых житейских, морально-философских, духовных и прагматических разногласий. Некая точка, где перекрещиваются все силовые линии этой затянувшейся, болезненной дискуссии.
Можно ли рассматривать зародыш как живое существо. Воспринимать его как живую суверенную личность? Если да, то аборт есть предумышленное убийство. Если нет, то рядовая клиническая операция.
Видимо, на этот счет есть разные мнения.
Я не биолог, не химик, не врач. Однако мне кажется, что речь идет не о живом существе, и тем более — не о живой личности. Я думаю, речь идет о живой материи.
Напомню, что уничтожение биологически живой материи происходит ежесекундно и в грандиозных масштабах. Не вызывая и тени протеста. И вообще, чем отличается месячный зародыш от содержимого куриного яйца?!
Я думаю, глупо считать началом жизни момент зачатия. (Почему тогда не момент знакомства?) Мне кажется, начало жизни — есть проблеск самосознания. Иначе говоря, первый крик новорожденного.
Единственное, что я хотел бы добавить, сам не знаю почему:
Аборт следует делать как можно раньше. И чем раньше, тем лучше. Вернее, чем позже, тем хуже. Подкрепить это соображение научно — затрудняюсь.
А теперь — еще более коротко и отрывисто:
Разрешить аборты — вовсе не значит поощрять аборты. Аборт всегда исключительная мера. Всегда — житейская драма. Это знают почти все женщины средних лет…
Аборты неоспоримы в исключительных случаях. То есть для несовершеннолетних. Для жертв изнасилования. Для пребывающих в крайней бедности. И для тех, чьему здоровью роды могут повредить…
Не аборты разрушают традиционные семейные ценности. Традиционные семейные ценности естественно устаревают. На смену одним ценностям приходят другие. Хорошо это или плохо — не тема сегодняшнего разговора…
Нелегальные аборты, разумеется, — страшное зло. Хотя бы потому, что совершаются в непотребных условиях. Однако как довод я принимаю это соображение неохотно. Сам факт легализации — зла не устраняет. Достаточно вспомнить легальный марксизм…
Аборты есть вызов природе не более чем сама медицина. Не более, чем любая гигиеническая процедура. Так уж вышло, ибо природа создала нас без запасных частей…
Менее всего я разделяю концепцию феминисток:
«Нет большего выражения тирании, чем запрет распоряжаться собственной плотью!»
Мне кажется, это просто-напросто женская блажь. В отношении собственной жизни (как и в отношении чужой) необходимо придерживаться законов.
Вот мы и коснулись главного. Два полюса цивилизации — свобода и закон. Как же, спрашивается, нам достигнуть их одновременно?!
Человек, разрешивший такую проблему, обессмертит свое имя навеки.
А сейчас дискуссия продолжается. И раз она продолжается, то, значит, гражданской войны не будет. И вообще катаклизмов не будет. Потому что катаклизмы начинаются в тишине.
«Новый американец», № 102, 26 января — 1 февраля 1982 г.