СССР и США опасаются столкновения

СССР и США опасаются столкновения

Несмотря на очевидный факт поддержки Советским Союзом и Соединенными Штатами различных сторон в войне 1967 года, обе сверхдержавы стремились не допускать перерастания этой войны в глобальное столкновение.

Еще перед началом войны имели место обращения СССР к США и США к СССР с призывом повлиять на своих «клиентов», чтобы не доводить дело до вооруженного столкновения между ними. 27 мая президенту Джонсону был передан сигнал из Москвы, что Израиль планирует атаку на арабские страны. Была высказана просьба — повлиять на Израиль с целью остановить его. Президент Джонсон и госсекретарь Раск направили послание Косыгину и Громыко с призывом посоветовать Египту «остудить ситуацию».

В самом начале войны, 5 июня 1967 года, были предприняты шаги с двух сторон, чтобы убедить друг друга, что нет намерений в военном вовлечении в кризис и что будут предприняты усилия каждой стороны в Организации Объединенных Наций для выработки резолюции по прекращению огня. Председатель Правительства СССР Косыгин впервые использовал «горячую линию» связи 5 июня. За шесть дней войны и Соединенные Штаты, и Советский Союз прибегали многократно к «горячей линии» для прояснения ситуации. Главным образом во время этого обмена обсуждался вопрос о достижении прекращения огня через Совет Безопасности ООН. Однако, когда американский военный корабль «Либерти» 8 июня был атакован израильтянами, президент Джонсон использовал «горячую линию», чтобы заверить Косыгина, что перемещение американских военных судов на Средиземном море происходит лишь для того, чтобы помочь экипажу атакованного корабля и провести расследование. В Москве с удовлетворением восприняли это как серьезный показатель нежелания США вмешиваться в события.

Как пишет в своих воспоминаниях наш посол в США А.Ф. Добрынин, «…в ходе решающих событий президент Джонсон вместе с Раском, Макнамарой и основными советниками постоянно находились в „ситуационной комнате“ Белого дома. В Кремле непрерывно заседало Политбюро. Наличие „горячей линии“ сыграло неоценимую роль в поддержании постоянного контакта между Москвой и Вашингтоном, оно позволило Белому дому и Кремлю держать руку на пульсе развития событий и предотвратить опасную неопределенность намерений и действий обоих правительств»[18].

Собственно, у США и не было необходимости во вмешательстве — военная победа Израиля была более чем очевидной. Советский Союз оказался в принципиально ином положении. В конечные часы войны 10 июня израильские войска, игнорируя резолюцию Совета Безопасности о прекращении огня, продвинулись к Дамаску. Первый заместитель министра иностранных дел СССР В.В. Кузнецов незамедлительно вызвал посла Израиля в СССР К. Каца и вручил ему ноту, в которой говорилось: «Если Израиль не прекратит немедленно военные действия, Советский Союз совместно с другими миролюбивыми государствами (имелись в виду государства — члены Варшавского договора. — Е. П.) примет в отношении Израиля санкции со всеми вытекающими отсюда последствиями». В ноте было заявлено: «Правительство Союза ССР приняло решение о разрыве дипломатических отношений Советского Союза с Израилем».

Одновременно президенту Джонсону было передано по «горячей линии» уведомление о вынужденной готовности СССР «принять самостоятельное решение» и «предпринять необходимые акции» в случае, если Израиль не прекратит военные действия в ближайшие часы. Предупреждение было очень серьезным, и к нему серьезно отнеслись. Через три часа после вручения советской ноты израильское правительство приняло решение о прекращении военных действий на всех фронтах. Готовность Советского Союза в тот момент пойти на вооруженное вмешательство, чтобы предотвратить захват Дамаска и ликвидацию близкого к СССР, можно сказать, союзного сирийского режима, была очевидной. В Вашингтоне понимали, что Израилю нельзя переходить эту «красную линию», и он ее не перешел.

В то же время СССР был далек от того, чтобы воспользоваться такой ситуацией в интересах военно-политического сближения с теми арабскими режимами, ради спасения которых он готов был пойти на риск применения силы. Много спекуляций по поводу возможности вступления Египта и Сирии в Варшавский договор после их поражения в Шестидневной войне. В данном случае можно сказать, что нет дыма без огня. Действительно, проблема была поднята Насером 21 июня во время пребывания в Каире Подгорного. Первоначально Насер просил придать его визиту конфиденциальный характер, но затем изменил свое решение и прямо поставил перед Подгорным вопрос о новых формах взаимоотношений между ОАР и Советским Союзом, в том числе в военной области. Уточняя, он сказал, что речь идет о формальном отходе Египта от линии неприсоединения. Подгорный ответил, как бы размышляя: «Если, например, официально объявить, что ОАР отходит от политики неприсоединения, то некоторые арабские страны, видимо, отойдут от тесного сотрудничества с ОАР». Было также подчеркнуто, что необходимо глубоко проанализировать все аспекты этого вопроса с точки зрения военной целесообразности, посоветоваться с «братскими социалистическими странами». Из беседы с Насером стало ясно, что он предварительно обсуждал с президентом Сирии Атаси и министром иностранных дел Алжира Бутефликой свое намерение присоединиться к Варшавскому договору. Атаси его полностью поддержал, сказав, что и Сирия должна идти одним путем с Египтом, а Бутефлика «выразил удивление» намерением ОАР.

В конце концов Насер согласился, что отказ ОАР от политики неприсоединения может отрицательно сказаться на положении Объединенной Арабской Республики среди арабских государств в третьем мире в целом и вызовет внутренние проблемы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.