Сцена 2
Сцена 2
Инга сидит за письменным столом и просматривает истории болезни.
Инга (читает и отмечает в журналах, бормочет себе под нос). …Нормальный… У нее тоже нормальный. У этого не было стула. Уже второй день. Ему надо сделать клизму с микролаксом… Мона тоже не ходила сегодня, но что в этом странного, если она ничего не ест. (Ликует.) Ага! У Йохана снова хороший вязкий стул, и это после шести дней запора…
Входит Метте. Снимает прозрачные одноразовые перчатки.
Инга. У него был стул?
Метте. Да.
Инга. И как? Нормальный?
Метте. Я не знаю…
Инга. Ты что, не посмотрела?
Метте. Нет!
Инга. Надо всегда смотреть. Это лучший способ контроля за работой организма. Я покажу тебе, как это делать. Поставим у него знак вопроса (Отмечает.) И еще тебе нужно тщательнее мыть постояльцев. А то они что-то грязные. Нужно мыть везде — во всех складках и углублениях. Там как раз вся грязь и скапливается.
Метте. Я боюсь сделать им больно. Их кожа такая тонкая и нежная. Почти прозрачная.
Инга. Не такие уж они и хилые, как кажется. А нам положено заботиться об их чистоте. И это самое меньшее, что мы можем для них сделать.
Хелене (входит, снимает перчатки). У Ингеборг нормальный стул.
Инга (отмечает в журнале). Нормальный…
Хелене. Новенькая из второй ванной тужилась четверть часа, а выдавила всего-то два маленьких, почти черных шарика.
Инга (ищет в журналах). Где она тут у нас? А, вот… Вязкий стул. Еще несколько черносливин на завтрак, чтобы отпустило. А как у Принцессы?
Хелене. У нее нормальный.
Инга (отмечает в журнале). Нормальный…
Метте. Принцесса?
Хелене. Ты не обратила на нее внимание? У нее несколько больших опухолей на голове, и они словно образуют корону.
Метте. А-а.
Хелене. Что случилось с Агнете? Она все время ходит взад-вперед по коридору. Ни лечь в постель, ни посидеть в комнате отдыха не соглашается. Обычно ведь она такая тихая и послушная.
Инга. Это новость о том, что весна наступила, так ее взволновала.
Хелене. Из-за нее и другие нервничают.
С улицы доносится звон колоколов.
Инга. Слышите? Звон стал громче. Звучит совсем иначе.
Хелене. Кто бы это мог быть?
Инга. Не знаю. Кто-нибудь из других отделений, наверное…
Хелене (идет к окну). Вон они вносят гроб. Воздух сегодня такой прозрачный. Аж до центра города все видно.
Метте. Здесь так жарко.
Инга. Это для пациентов. С возрастом телу становится труднее сохранять тепло.
Метте. Может, откроем окно? Хотя бы здесь.
Инга. Тогда кондиционер не будет работать.
Метте. У меня щеки горят.
Инга. Привыкнешь.
Хелене. Ну, а вообще тебе как здесь, нравится?
Метте. Да, чувствуешь, что ты нужен, и еще им так легко доставить радость, пациентам. Ничего и делать-то не нужно: поговоришь с ними минутку, и они начинают гладить тебя по щеке и радоваться, словно ты послана небесами.
Хелене. Им вечно надо кого-нибудь пощупать. А хуже всего — женщины. Так и норовят полапать тебя. Ничего и не остается, кроме как дать им по рукам.
Метте. Мне бы никогда такое на ум не пришло!
Инга. Не слушай ты ее. Это она просто так. Один из пациентов шепнул мне во время обхода, что новая санитарка, словно ангел.
Метте, (смеется). Ангел! Я себя им и ощущаю, в этом халате, таком белом и чистом. Только крыльев не хватает.
Одна из синих лампочек загорается.
Хелене. И ведь это каждый раз, стоит только присесть. Как будто они следят за нами.
Метте. Давай я схожу, потренируюсь.
Хелене. Не забудь надеть перчатки, поосторожней там.
Метте берет перчатки и выходит.
Инга. Она нам подойдет. Молоденькая и старается изо всех сил.
Хелене. Молоденькая! А я что, не молоденькая, что ли?
Инга. И ты молоденькая, но не настолько же. Она еще просто ребенок.
Хелене. Сбежит, как и все остальные. На таких, как она, нельзя положиться.
Инга. Не сбежит, знает ведь, что другой работы ей не найти. Она останется, если мы захотим. А мы, я думаю, захотим.
Хелене. И зачем нам она?
Инга. Ты о чем?
Хелене. Нам вдвоем лучше. Только ты и я…
Инга. Мы больше не можем одни ухаживать за всеми этими людьми. Нам нужны еще санитары. А тебе бы порадоваться тому, что тебя разгрузят.
Хелене. Да я рада, но…
Инга. Но что?
Хелене. Ничего.
Инга. Ты как дитя малое.
Хелене. А ты как мамочка.
Инга. Сменим тему.
Хелене. Помнишь, когда я только пришла? Тогда я часто, проходя мимо пациентов-мужчин, позволяла им шлепать меня по заду, чтобы просто доставить им удовольствие. Больше они этого не делают, теперь им нужно молодое тело.
Инга. Такова жизнь.
Хелене. Это невыносимо.
Звонит телефон.
Инга (отвечает на звонок). Отделение 17б, завотделением… нет, не можем, у нас нет мест. Да, но что нам с ней делать? А как в других отделениях? То же самое… Да… да, понятно… Разумеется, мы примем ее. Да, конечно. Спасибо… И вам спасибо. До свидания. (Кладет трубку.) Откуда они берутся, эти несчастные люди? Откуда они все?
Хелене. Еще одна…
Инга. Администрация благодарит нас за сотрудничество.
Хелене. И что же нам с ней делать?
Инга. Пока полежит в помывочной.
Хелене. А если положить в коридоре?
Инга. Тогда тележки с едой не смогут проехать. Но ничего страшного, она к другому и не привыкла. Лежала там у себя дома, одна-одинешенька, в своем собственном дерьме. И так месяцами, без нормальной еды, без мытья. Да она будет нам благодарна уже за чистую постель и трехразовое питание.
Метте входит и снимает перчатки.
ИНГА. Кто это был?
Метте. Тот, тощий, маленький из четвертой палаты, ему нужно было судно подать.
Хелене. А, этот, Тролль. Мы зовем его Троллем, потому что его всего перекосило от подагры.
Метте. У него нормальный…
Инга. Что?
Метте. Стул — нормальный.
Инга. A-а, это только первый, утренний стул нужно смотреть.
Хелене смеется.