Николаю Носову – от благодарных лунатиков
25.11.2008
СТОЛЕТИЕ Николая Николаевича Носова страна отметила радостно и единодушно. Прямо веселая семейка. Так – без формализма, по любви, от всей, как говорится, души – круглые даты празднуются редко. Однако Носов вряд ли мог предположить, что к его вековому юбилею мы переселимся на другую планету.
Будем перечитывать «Незнайку», сидя на Луне – в мегаполисах и городках, носящих универсальное имя Давилон, под лозунгом: дави других, пока самого не раздавили… Он нас не этому учил.
Николай Носов – Леонардо советской эпохи. Ребенок, прочитавший все три книжки про Незнайку, вполне мог сдавать техминимум. Чтобы сочинить «Дневник Коли Синицына», автор пропадал на пасеке и выписал журнал «Пчеловодство» (а ради «Веселой семейки» – видимо, «Птицеводство»)… Приступая к «Незнайке на Луне», изучал работы Циолковского… Еще в военном 43-м году Носов снял настолько доступный и ясный учебный фильм для танкистов, что получил за него орден Красной Звезды.
Но техника устаревает мгновенно, и как объяснить нынешнему первокласснику, что такое игрушечный телефон, если у него в кармане звенит мобильник? Кого сегодня волнует, каким образом в батарейках получается электричество и как самому сделать бенгальские огни? Есть же китайская пиротехника. Шанс остаться без пальцев – аналогичный, а возни гораздо меньше…
Носов видел насквозь не только технику, но и формы общественного устройства. Родина Незнайки, Цветочный город – это крестьянская община. С архаичными представлениями о справедливости, стихийная, довольно-таки бестолковая. Мечта Незнайки, Солнечный город – воплощенный коммунизм. Блага жизни распределяются там свободно и бесплатно, а воспроизводство означенных благ осуществляется в промышленных масштабах, высокотехнологичными способами и на строгой плановой основе.
Последняя книжка серии – «Незнайка на Луне» – давала детям представления об ужасах, творящихся кое-где за «железным занавесом». После чего высовывать нос за этот самый занавес категорически не хотелось. Тем более что вот-вот прямо здесь – далеко ходить не надо – распахнутся ворота Солнечного города.
С тех пор минуло больше сорока лет. Солнечные города – утопия, тянущаяся со времен Кампанеллы, окончательно перешла в область ненаучной фантастики. Зато Луна-матушка упала-таки на Землю. И Незнайкины хождения по мукам – теперь всего лишь хроника российской дикости последнего двадцатилетия.
«– А кто такие эти полицейские? – спросила Селедочка.
– Бандиты! – с раздражением сказал Колосок. – Честное слово, бандиты! По-настоящему обязанность полицейских – защищать население от грабителей, в действительности же они защищают лишь богачей…»
«Каждый, кто покупал «Газету для дураков», говорил, что он покупает ее не потому, что считает себя дураком, а потому, что ему интересно узнать, о чем там для дураков пишут. Кстати сказать, газета эта велась очень разумно. Все в ней даже для дураков было понятно. В результате «Газета для дураков» расходилась в больших количествах…»
«Содержание фильмов было слишком бессмысленным, чтобы давать какую-нибудь пищу для ума. Глядя изо дня в день, как герои всех этих кинокартин бегали, прыгали, падали, кувыркались и палили из пистолетов, можно было лишь поглупеть…»
И так далее. Под носовский юбилей «Незнайку на Луне» бросились раздирать на цитаты с таким энтузиазмом, словно в зобу дыханье сперло от гордости: смотри, какие мы умные коротышки. И лететь никуда не потребовалось, возвели Луну на Земле…
Николай Носов – великий просветитель отечественной детворы. Кто запомнил хвастовство Незнайки («Меня давно просили наши малыши что-нибудь придумать… Я говорю: «Мне, братцы, уже надоело придумывать. Сами придумывайте». Они говорят: «Где уж нам! Мы ведь глупенькие, а ты умный…»), столкнувшись впоследствии с Хлестаковым, узнает его и примет как родного. Добрый Волшебник, чьи слова помогли Незнайке пережить потерю волшебной палочки («Солнышко всем одинаково светит»), – это же Платон Каратаев. А Голопузый, утешающий лунатиков перед отправкой на Дурацкий остров («Братцы! – говорил он, протягивая к коротышкам руки. – Послушайте меня, братцы! Не надо плакать!.. Сыты будем – как-нибудь проживем!»), – Лука из горьковской пьесы «На дне»…
Все знают, что Николай Носов сочинил песенку «В траве сидел кузнечик». Кто, кроме лилипутов – пардон, малышей, – обратил бы внимание на эту драму в траве? По рассказу Носова сделан феерический мультфильм «Бобик в гостях у Барбоса». Вообще, носовские рассказы дефицита в читателях не испытывают. Гораздо меньше тех, кто знает автобиографическую «Тайну на дне колодца», нежнейшую «Повесть о моем друге Игоре» (друг Игорь – внук Носова – теперь ваяет продолжения «Незнайки»), сборник юморесок «О литмастерстве», над которым можно хохотать до слез, до колик («Не ползать, а летать надо, товарищи, но летать надо, товарищи, не отрываясь от земли»), и многочисленные статьи – Носов ведь был активным публицистом. Он, между прочим, еще сорок лет назад развенчал теорию, будто популяризация пива как альтернативы водке может побороть российский алкоголизм. Бред сивой кобылы! – доказывал трезвенник Носов. Особо досталось тогда «известинскому» приложению – газете «Неделя», которая в разделе «Для дома, для семьи» (реально существовавшем, а не придуманном для «Бриллиантовой руки») публиковала то статьи о пользе сухих вин, то рецепты заморских коктейлей…
А еще Николай Носов был настоящим христианским писателем. Перечитайте «Огородников» – рассказ о том, как последние стали первыми. Перечитайте «Огурцы» – шедевр простой и ясной нравственной прозы. Мальчик Котыса нарвал на колхозном огороде огурцов и, счастливый, притащил их домой, а Котысина мама сказала: «Пусть лучше у меня совсем не будет сына, чем будет сын вор». Котыса вернул трофеи колхозному сторожу. Заглядывая в ненаписанное, понятно – сторож-то огурцы в итоге и съел, но что это меняет для Котыси?..
«Веселая семейка» – трепет перед чужой жизнью. Пусть самой маленькой, пусть пока не проклюнувшейся. «От счастья у меня захватило дыхание, сердце сильно забилось в груди… Мишка вынул из инкубатора две половинки скорлупы и сказал: «Удивительно, как в такой маленькой скорлупе мог помещаться такой огромный цыпленок!» Что это, если не ликование творца при виде собственного творения? Мишка с Колей оплакали двух цыплят, которые не вылупились, похоронили умершего цыпленка и приняли этот грех на свою совесть. Кто скажет, что «Веселая семейка» действительно весела?
Незнайка, засыпая в гостинице Солнечного города, препирается с собственной совестью. Коля Синицын записывает в дневнике: «Я вернулся домой и стал думать, почему мне совестно, и что это за совесть такая, и почему она людей мучит…».
Какие простые, понятные каждому нормальному ребенку истины проповедует Носов! Например, что щенят топить нельзя и что они должны быть желанными – щенки (слезоточивый «Дружок»). Что свою вину недопустимо сваливать ни на кого, даже на кота Мурзика («Карасик»). Даже особенно на кота Мурзика – существо бессловесное и беззащитное… Ладно, отставим перечислительный тон, а то получится у нас «Мишкина каша».
«С тех пор книга лежит у него на полке – ждет, когда он поумнеет». Это фраза из повести Николая Носова «Веселая семейка». Скажем больше: фраза, описывающая все творчество Носова. Он ждет, пока мы поумнеем. До сих пор ждет.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.