БАЙБАКОВ

БАЙБАКОВ

Характер живет в человеке, репутация вне его.

Холлэнд

В то время, когда я после своей «политической» юности, еще не обремененной особо ответственной комсомольской работой, будучи рабочим, автослесарем Новороссийского пассажирского автохозяйства, затем комсоргом профтехучилища, где готовили проводников и слесарей по ремонту вагонов, перешел на более крупную работу в должности второго, потом первого секретаря горкома комсомола, напрямую не связанную с производством и планированием, в газетах и на телевидении часто упоминалась личность Председателя Госплана СССР Николая Константиновича Байбакова. Крупная голова, проницательный взгляд из?под нависших бровей, коренастая, основательная фигура, позже легкое подергивание головой, как признак огромной многолетней умственной работы, — таким его видели современники.

Казалось, ни одно событие в стране, ни один съезд партии, ни одно крупное совещание не могло обойтись и не обходилось без этого человека. Сталин в те годы называл его на грузинский манер, с ударением на втором слоге.

Именно Байбаков в свои двадцать девять лет — подумать только! — лично докладывал Сталину об обеспечении народного хозяйства и армии горючим в связи с нарастанием опасности войны.

Приведу фрагменты из воспоминаний Николая Константиновича о своих встречах с первым человеком страны, которые он изложил в книге «От Сталина до Ельцина»:

«Впервые мне довелось встретиться со Сталиным в 1940 году на совещании в Кремле, где обсуждались неотложные вопросы нашей отрасли. Мне было поручено сделать сообщение об обеспечении народного хозяйства и армии горючим в связи с нарастанием опасности войны. Надо ли говорить, как я волновался в приемной Сталина, ожидая вызова на заседание! «Смогу ли взять себя в руки, не растеряться на этом высоком собрании под председательством Первого секретаря?» Но вот я вошел в большой кабинет, где царила обстановка вовсе не торжественная, а вполне деловая и спокойная, и сразу почувствовал, как напряженность моя спала, я перевел дух, кто?то показал мне место, где я должен присесть, и, уже успокоившись, старался сосредоточиться на содержании записки, которую я держал в руках. В ней — сжато суть проблем ускоренного развития промыслов за Волгой, особенно в Башкирии — ведущем районе «Второго Баку». Работая в Москве, я не забывал об ишимбайских делах, всех начинаниях башкирских нефтяников и всемерно старался им помочь (может быть, поэтому мне впоследствии было присвоено звание почетного гражданина города Ишимбай).

Сталин, держа свою знаменитую трубку чуть — чуть вбок от себя, неторопливо и мягко ступая по ковру, прохаживался по кабинету, слушал внимательно, не перебив ни разу. А когда я смолк, он приостановился, словно что?то решая про себя, и после небольшой паузы начал глухим и негромким голосом задавать вопросы.

— Какое конкретное оборудование вам нужно?

Я отвечал уже совсем спокойно, вдаваясь в такие детали, в которые, готовясь к сообщению, не думал вдаваться. Сталин выслушал и опять спросил:

— Какие организационные усовершенствования намерены ввести? Что более всего сдерживает скорейший успех дела?

Я подробно перечислил все наши дела и задумки, сказал и о «тормозах».

И опять Сталин, сделав несколько шагов по кабинету, не откладывая дела на потом, принял соответствующие решения.

Эта конкретность и переход от слов к делу окрылили меня и обрадовали.

Проблемы развития нефтяной отрасли не раз рассматривались на совещаниях у Сталина и более широко: с привлечением руководителей нефтяных комбинатов и трестов. И мне стал понятен подход Сталина к принятию ответственных решений, основанных на изучении как можно большего круга фактов и мнений, чтобы из многочисленных, казалось бы, второстепенных звеньев извлечь главное звено, решающее.

Сталин был тут дотошен, вникал во все мелочи, умел выявлять то, что истинно думают его собеседники, не терпя общих и громких фраз. Чтобы говорить со Сталиным, нужно было отлично знать свой предмет, быть предельно конкретным и самому иметь определенное мнение. Своими вопросами он как бы подталкивал к тому, чтобы собеседник сам во всей полноте раскрывал суть вопроса.

— А как вы смотрите, товарищ Байбаков (Сталин делал ударение на втором слоге), на дальнейшие перспективы развития «Второго Баку»? Что вам еще может потребоваться?

Он проницательно приглядывался к людям, к тому, кто как себя держит, как отвечает на вопросы. Чувствовалось, что все это его интересовало, и люди раскрывались перед ним именно через их заинтересованность делом.

Не всегда при обсуждении спорных вопросов Сталин высказывал свою точку зрения, но мы, участники кремлевских совещаний утверждались в уверенности: Сталин в любом сложном деле знает, что предпринять. Никогда, ни разу не принимал он пустых или расплывчатых директив, а с особой тщательностью продумывал и определял все пути к безусловному, верному решению и его выполнению. Только тогда, когда окончательно убеждался, что нужное решение найдено и оно реально выполнимо, Сталин твердо подытоживал:

— Итак, я утверждаю.

Не скрываю того, что я был в числе тех, кто учился у Сталина, считая, что его ясный и решительный стиль должен быть присущ руководителям любого ранга. Где бы я ни работал при Сталине и после него, я, следуя его примеру, всегда в меру своих сил старался внимательно выслушать каждого, с кем работал, искать истину в сопоставлении различных мнений, добиваться искренности и прямоты каждого личного мнения, но, прежде всего, искать доступные, реальные пути выполнения поставленных задач».

Я несколько раз перечитывал именно этот «кусок» байбаковской книги, названный «Говорить со Сталиным…», мысленно представляя себе еще в общем?то молодого, а если откровенно, — фантастически молодого горного инженера — нефтяника, ведущего разговор с самим Сталиным! Какими же знаниями и самообладанием был наделен Байбаков, которого судьба стремительно вознесла на самые высоты власти? Ведь самое главное то, что взлет был закономерен. К тому же из всех Председателей Госплана СССР Н. К. Байбаков — единственный, кто возглавлял этот экономический штаб страны в течение 22 лет!

Думается, что читателю небезынтересно познакомиться с краткой биографией человека, чья судьба навсегда связана с Кубанью, её стремительным развитием, во многом благодаря пятилетней работе Байбакова на посту председателя Совнархоза Краснодарского края.

Николай Константинович Байбаков родился в 1911 году в Баку, в 1932 году окончил Азербайджанский нефтяной институт по специальности горный инженер. Впоследствии он становится доктором технических наук, избирается почетным членом Академии естественных наук Российской Федерации, академиком Академии космонавтики им. К. Э.Циолковского и академиком Международной академии топливно-энергетического комплекса.

После окончания института Н. К. Байбаков работал инженером, заведующим промыслом и управляющим трестом «Лениннефть» объединения «Азнефть». С 1935 по 1936 год служил в рядах Советской Армии. С 1937 года он снова работает на нефтяных промыслах Баку и Поволжья, занимая руководящие должности. В феврале 1939 года Н. К. Байбаков переводится в Наркомат нефтяной промышленности на должность начальника Главвостокнефтедобычи, в 1940 году назначается заместителем наркома. С ноября 1944 года по май 1955 года являлся наркомом (министром) нефтяной промышленности СССР. В 1955–1957 годах Н. К. Байбаков работал Председателем Государственной комиссии Совета Министров СССР по перспективному планированию народного хозяйства, в 1957-

1958 годах — Председателем Госплана РСФСР, первым заместителем Председателя Совета Министров РСФСР. Затем Н. К. Байбаков пять лет был Председателем Совнархозов Краснодарского края и Северо — Кавказского экономического района.

В 1963 году Н. К. Байбаков назначается Председателем Госкомитета по химии, а в 1964 году — Председателем Госкомитета нефтяной промышленности при Госплане СССР — министром СССР.

В 1965–1985 годах Н. К. Байбаков работал заместителем Председателя Совета Министров СССР, Председателем Госплана СССР.

Сказать откровенно, путь, пройденный одним из титанов советской экономики, каким был Байбаков, не просто удивляет, а потрясает. Даже простое перечисление фактов био графии, имен исторических личностей, с кем Байбаков в течение долгих лет плодотворной работы имел дело, — а ведь это были гиганты: Сталин, Молотов, Каганович, Берия, Хрущев, Брежнев, Косыгин, Микоян, Полянский и иже с ними: наркомы, министры, заместители и помощники, каждый со своим непростым, а по тем временам «железным» характером, могущие подставить и плечо, и подножку, — говорит о том, что это был человек незаурядный, а прожитая им жизнь поучительна. Мне почему?то многоцветная и многосложная жизнь Байбакова, прошедшего огонь, воду и медные трубы, насыщенная разными событиями, в первую очередь, событиями государственной важности, представляется как путь солдата, всю войну прослужившего на передовой, под пулями, и чудом уцелевшего. Израненного, но выжившего. Таким Солдатам в России ставят бронзовые памятники, к их подножиям возлагают живые цветы.

Как заметил внимательный читатель, Байбаков ни одного дня не был на партийной работе, разумеется, если не брать во внимание его членство в составе Центрального и других комитетов партии, где он был партийным деятелем, как говорится, по положению. И в то же время, занимая важные государственные посты, по сути дела, реально участвуя в управлении огромной державой, он не только был не ниже, но, мне кажется, несоизмеримо выше в должностной иерархии любого первого секретаря обкома или крайкома партии. Он тоже, в своём роде, был Первым.

Каким же образом Председатель Госплана РСФСР, первый заместитель Председателя Совета Министров РСФСР (какая высота!) оказывается на посту, несоизмеримом с его прежним положением, в должности председателя совнархоза Краснодарского края?

Здесь надо сделать ряд пояснений.

В 1956 году Хрущёв объявил о создании совнархозов и ликвидации министерств, мотивируя это необходимостью децентрализации управления, обеспечения большей самостоятельности республик, краёв и областей страны. Как?то Никита Сергеевич спросил у Байбакова:

— Как вы, Председатель Госплана, смотрите на создание совнархозов вместо министерств?

Байбаков ответил:

— Нельзя ликвидировать министерства топливно — энергетические, оборонной промышленности, транспорта, сырьевые и машиностроительные. А если нужно проверить целесообразность создания совнархозов, то лучше начать с отраслей, производящих товары народного потребления и продовольствие, то есть с местной и пищевой промышленности.

— Ради только этого не стоило бы создавать совнархозы, — сказал Хрущев.

— Но если мы ликвидируем министерства, то потеряем бразды правления в экономике, — возразил Байбаков, — не будет управления отраслями, развалим хозяйство, разбалансируем экономику.

— Вы — ведомственник, привыкли руководить через министерства, не считаясь с мнением республик и областей. А им виднее…

Хрущев явно нервничал, он не любил, чтобы его планам перечили, но дело шло о главном: о всесоюзном хозяйстве, и Байбаков продолжал объяснять, что ведомственность в этом случае сменится местничеством и неизвестно, что лучше.

В конце концов доводы Байбакова Хрущевым так и не были учтены. Министерства, кроме оборонных и путей сообщения, ликвидировали. Так произошел переход от отраслевого принципа управления хозяйством к территориальному. Так был нанесен стране, её экономике первый тяжелый удар.

Хрущёв, что называется, «положил глаз» на Байбакова и, судя по всему, дал негласное указание о его перемещении.

В то время Д. С. Полянский, первый секретарь Краснодарского крайкома партии, был назначен председателем российского Совмина.

Он вместе с секретарем ЦК партии А. Б. Аристовым и проводил «линию» Хрущёва о переходе Байбакова на другую работу… председателем совнархоза.

Полянский так и сказал:

— Никита Сергеевич удовлетворен вашим согласием работать в совнархозе, хотя и ожидал, что будете сопротивляться, как иные министры. Хрущёв согласен с назначением вас в Краснодар и считает, что это будет для вас хорошей хозяйственной школой, поскольку, по его мнению, вы несколько оторвались от жизни.

Слава Богу, что Байбаков оказался на Кубани, а не, скажем, в Куйбышеве или на Сахалине, куда его как нефтяника запросто могла забросить судьба. Прекрасно и то, что его огромный опыт и яркий организаторский талант так пригодились на кубанской земле.

Собственно, нас и будет интересовать, что же успел сделать Байбаков в роли председателя совнархоза Краснодарского края, как он взаимодействовал с местными руководителями, чем запомнился.

Как?то выбрав время и перелистывая страницы прошлого, отойдя от перестроечных забот и суеты, мы с моим собеседником Виктором Даниловичем Артюшковым почти полдня посвятили разговору и воспоминаниям о Байбакове. Виктор Данилович Артюшков, крупный организатор строительного комплекса края, бывший председатель Краснодарского горисполкома, заместитель председателя крайисполкома по строительству, почетный гражданин города Краснодара, был в те годы начальником строительного треста в Армавире.

Практически всю пятилетку он бок о бок работал под руководством Байбакова.

— Знаешь, — откинувшись на спинку стула и бросая вдаль мечтательный взор, проговорил Артюшков, — Байбаков — это… глыба, интереснейший и уникальный человек. Организатор от бога… Умница. Здесь впору вспомнить стихи Ф. Тютчева:

Умом Россию не понять,

Аршином общим не измерить:

У ней особенная стать —

В Россию можно только верить.

— Доказательства? — включаясь в беседу, начал я потихоньку «раскручивать» Данилыча.

— О ком, о России? — засмеялся Виктор Данилович.

— Доказательства?! Вот они, — повёл рукой Артюшков, — вот смотри: улицы, проспекты, заводы, школы, элеваторы, колхозные поля, жильё… Всё дело рук Байбакова. По крайней мере, очень многое…

— Поселился он на Красной, вблизи здания совнархоза, — нынче там краевой арбитражный суд, — продолжил Артюшков, — конечно, крайкомовское начальство приняло его радушно, ещё бы: сам Байбаков в Краснодаре!

А работы в крае было невпроворот. В первую очередь по развитию производительных сил края, увеличению добычи нефти и газа, и особенно — по строительству сахарных заводов.

Мы еще вернемся к данным проблемам и путям их решения и роли Байбакова, но прежде попытаемся дать читателю общее представление о совнархозах.

Сказать откровенно, совнархозы — советы народного хозяйства, не были изобретением Хрущёва. Он просто реанимировал в те годы форму управления народным хозяйством, ведущую свое начало еще с ленинских времен. Известно, что в 1917–1918 годах, вслед за образованием Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ), начали создаваться местные СНХ — губернские, районные (областные), уездные. В их задачу входило многое: решение вопросов принципиальных и общих для всего экономического района; выяснение потребностей в топливе, сырье, полуфабрикатах, орудиях производства, рабочей силе, средствах транспорта, продовольствии; выработка планов распределения заказов и т. д. Это «и т. д.» можно растягивать до бесконечности. Таким образом, СНХ отвечали в регионе практически за всё. Чем обусловлено было создание такого универсального и в то же время специфического хозяйственного органа? Ответ простой — разрухой, вызванной империалистической войной, саботажем капиталистов и чиновников, парализовавших работу многих предприятий и учреждений. В этих условиях СНХ в самом деле выполняли историческую задачу возрождения национализированной промышленности.

Далее происходила закономерная трансформация, быстрое расширение и углубление роли СНХ: в 1920 году были образованы Советы труда и обороны (СТО), а в феврале 1921 года — Госплан, затем в связи с образованием СССР ВСНХ присваиваются права объединенного наркомата. В 1926 году в ВСНХ создаются главные управления по отраслям (главки). Таким образом, к 1957 году в стране имелось 37 союзных и союзно — республиканских министерств по промышленности и строительству.

Возможно, для кого?то этот экскурс в историю покажется скучноватым и ненужным. Но для Байбакова, творца с аналитическим умом, вопрос о совнархозах стал делом чести. Следует отдать ему должное: в отличие от вождей, в первую очередь Хрущёва, Байбаков, далеко заглядывая вперед, в конечном итоге оказался прав: в 1965 году совнархозы были упразднены.

Вернемся, однако, к прежнему разговору.

— Так вот, — продолжил Артюшков, — Николай Константинович пять лет работал, и все эти годы вставал в пять утра, — в шесть уже был на месте. Помнится, приехал он как?то в

Новокубанку… Мгновенно оценил ситуацию и, сказать откровенно, проявил к всеобщему удивлению прекрасную осведомленность в строительных делах. Поставил на место подрядчиков и «субчиков», — так мы называли субподрядные организации.

Работа по строительству сахарных заводов настолько увлекла Байбакова, что он и его коллеги с утра до ночи находились на стройках. И результат не замедлил сказаться: за три года, — это же короткий срок! — в действие вступили 13 сахарных заводов, и два завода были полностью реконструированы. Кроме того, вокруг построенных заводов появились благоустроенные поселки для рабочих. По суги дела, за рекордный срок на Кубани была создана новая отрасль. И в этом несомненная заслуга Байбакова. Судите сами: когда Байбаков приехал в край, существовало всего лишь два заводика, которые выпускали 40 тысяч тонн сахара, а с его приходом были введены 13 заводов с объемом производства 800 тысяч тонн, а затем более 1 миллиона тонн в год. А сколько строилось жилья, детских садов, ферм! Появились новые асфальтные ленты дорог.

И все же основным увлечением его неуёмной натуры было развитие нефтяной и газовой промышленности на Кубани, разведка и разработка новых месторождений. Например, добыча газа за годы работы совнархоза возросла с 1 до 25 миллиардов кубометров в год, что позволило экспортировать «голубое золото» в другие регионы страны по новому газопроводу Кубань — Ростов — Донецк — Москва — Ленинград.

Пришлось Байбакову вплотную заняться и сельским хозяйством. Впоследствии он не раз вспоминал, как очаровал его край «неоглядных полей, густых садов и виноградников», как поразила его богатырская мощь кубанских чернозёмов. В то время был выдвинут знаменитый лозунг кубанцев: «Догнать и перегнать Айову по производству кукурузы». Как замечал Байбаков, «суть дела заключалась в том, что кубанцы, борясь за высокие урожаи «королевы полей», не учли всех особенностей штата Айова, где урожаи кукурузы достигали 50–55 центнеров с гектара, а на Кубани — всего 25–30».

Оказалось, что качество почв Айовы и Кубани, количество вносимых удобрений, интенсивность солнечных лучей одинаковы. Но осадков в Айове выпадает в 3–4 раза больше, чем на Кубани. Это и сказалось на урожае кукурузы в крае.

И в этой ситуации Байбаков проявляет инженерную смекалку. Он предложил активно заняться мелиорацией земель,

предназначенных под посевы кукурузы, используя для этого водоемы сахарных заводов и тонкостенные трубы, изготавливаемые на местных предприятиях.

К удивлению скептиков, на одном из участков урожай кукурузы оказался весьма внушительным: на контрольном — 27 центнеров с гектара, а на орошаемом участке — 83 центнера, то есть в три раза больше!

Именно тогда советская пресса с упоением рассказывала читателям о приезде на Кубань известного американского фермера Росуэлла Гарота. Американец оказался дотошным: на полях он взвешивал на руках кукурузные початки, в конторах с пристрастием выведывал цифры, сверяя их со своими, мотался по районам и, конечно же, тщательно изучил опыт полива на 40 гектарах «байбаковских» земель. Он отказывался верить в то, что кубанские земледельцы ничуть не уступали американским фермерам. Однако факты оставались фактами.

Замыслы Байбакова на этом не закончились. Под его энергичным руководством, по существу, заново были созданы газовая и сахарная отрасли, расширилось машиностроение, обновилась пищевая промышленность, заработали предприятия искусственной кожи, хлопчатобумажных изделий. Именно Байбакову кубанцы, да и все советские люди, обязаны стремительным увеличением выпуска знаменитого шампанского «Абрау — Дюрсо». Если в 1958 году, когда Байбаков только начал работать в совнархозе, производилось 1,2 миллиона бутылок в год, то через короткое время, проложив подземный туннель, где можно было выдерживать вино при 14–15 градусах Цельсия, завод стал выпускать 3,5 миллиона бутылок. (Замечу в качестве справки: в те годы шампанское выпускалось только классическим бутылочным методом, то есть выдерживалось и созревало в бутылках не менее трех лет, не то что сегодняшняя акратофорная «шипучка»!)

Разумеется, Хрущёв не выпускал из поля зрения председателя Краснодарского совнархоза. Слишком заметна и колоритна была фигура Байбакова на политическом небосклоне страны. Вполне возможно, что именно поэтому Хрущёв наведывался на Кубань. Встречи были мимолетными, разговоры — короткими: два — три вопроса на ходу. С Байбаковым по — дружески не беседовал, больше официально. И все же в очередной приезд Байбаков запомнил его взгляд, то пристальный, со стальной прищуркой, то искоса, как бы пытающийся определить, не держит ли «изгнанник» обиды.

Однако результаты работы совнархоза, руководимого Байбаковым, были настолько ощутимы, что не заметить этого было нельзя.

— О — о-о, Николай Константинович! — с наигранной, а может, с неподдельной радостью говорил Полянский. — Какую большую работу провели. Знаете, как Никита Сергеевич этим доволен!

И правда, за работу в Краснодарском крае, за несомненные успехи Байбакова вскоре наградили орденом Трудового Красного Знамени, а за открытие и разработку газоконденсатных месторождений он был удостоен Ленинской премии, по тем временам самой высокой и престижной премии в стране.

К чести Хрущёва надо сказать, что он довольно быстро понял свою ошибку, которую совершил, «рассыпав» единое хозяйство на составные элементы: экономика стала «делиться» на отдельные отрасли, отрасли — на производства. Собственно, против чего возражал Байбаков. И вот в 1962 году ЦК КПСС и Правительство принимают решение об укрупнении совнархозов. Так, на Северном Кавказе, где находилось шесть совнархозов, стал один — Северо — Кавказский с центром в Ростове — на — Дону, Байбакова назначают его руководителем.

Применительно к неординарным личностям бытует такое выражение — востребованы жизнью. Такой востребованной личностью был и Байбаков, ибо его огромный организаторский талант нужен был и Краснодару, и Ростову, Свердловску и Камчатке… — всем городам и весям великой страны.

В марте 1963 года в Ростов позвонил П. Н. Демичев, председатель Бюро ЦК по химии.

— Срочно возвращайся в Москву. С тобой хочет побеседовать Никита Сергеевич.

— Вы проделали большую работу, — со значительным выражением лица начал Хрущев беседу с Байбаковым. — Хотел бы назначить Вас председателем Госкомитета по химии.

— Никита Сергеевич, не трогайте меня, мне там нравится, тем более, что мы организовали региональный совнархоз.

Хрущёв пытливо посмотрел Байбакову в глаза и заложил руки за спину.

— Вы что, обиделись, что ли, на меня, когда я Вас освободил тогда от Госплана и послал на Кубань? Нам Ваши заслуги известны, — после короткой паузы продолжил Хрущёв. — И что вы принципиальны, тоже знаем. Мы же с вами не расставались… Вас назначили председателем Госплана России, но вы повели себя не так, как нужно.

Нет, не потому Хрущёв делал предложение Байбакову, что хотел загладить перед ним свою вину, посулив высокую должность, а потому, что нуждался в нем, его незаурядных организаторских способностях.

И именно тогда, когда «эпоха» Хрущёва закончилась, а к власти пришел Брежнев, то первым делом в августе 1965 года в присутствии Косыгина он ска: ал Байбакову:

— Возвращайся в Госплан. — Объявил так, словно вопрос был давно решен.

— Иди и работай! — повторил с нажимом Брежнев и дружески добавил. — А о твоих способностях не тебе судить.

…Из Москвы нарочным мне передали книгу Байбакова, о которой упоминалось выше. Я сразу нашел, открыв содержание, главу о кубанском периоде жизни Николая Константиновича, заметив, что свои воспоминания он опубликовал лишь в 87 лет! Каждого входящего в мой кабинет, я, указывая на цветную фотографию, открывавшую книгу, спрашивал: «Кто это?» С фотографии смотрел мудрый человек: крупная голова, проницательный умный взгляд из?под нависших бровей, на лацкане пиджака Золотая Звезда Героя Труда. Люди моего возраста и чуть постарше, в основном краевые руководители, пристально вглядываясь в фотографию, узнавали почти мгновенно: Байбаков! Молодежь пожимала плечами, а когда я называл фамилию, смущенно открещивалась:

— Да не знаем ни фамилии, ни лица. Этот человек нам незнаком.

— Как это незнаком? — искренне досадовал я. — Это же Байбаков! Легендарная личность! Гигант советской экономики.

Нет, дорогие земляки, имя и дело Байбакова должны быть известны на Кубани, потому как был он знаменитой личностью. Неважно, что иной по нелюбознательное™ или невежеству, идущих со школьной или вузовской скамьи, пропустил и не запомнил знаменитой фамилии. Важно, чтобы мы, преодолев свое незнание, были взыскательны к истории. Ведь ее делали и делают имена. Личности.

Среди таких ярких имен в созвездии выдающихся людей Отечества — Николай Константинович Байбаков.