ОБ ОЧЕРЕДНЫХ ЗАДАЧАХ МАССОВОЙ РАБОТЫ (РЕЧЬ НА БРЯНСКОМ ГУБЕРНСКОМ РАСШИРЕННОМ СОВЕЩАНИИ РАБОТНИКОВ МАССОВОЙ АГИТАЦИИ, КУЛЬТУРНО- И ПОЛИТИКО-ПРОСВЕТИТЕЛЬНОЙ РАБОТЫ)

ОБ ОЧЕРЕДНЫХ ЗАДАЧАХ МАССОВОЙ РАБОТЫ

(РЕЧЬ НА БРЯНСКОМ ГУБЕРНСКОМ РАСШИРЕННОМ СОВЕЩАНИИ РАБОТНИКОВ МАССОВОЙ АГИТАЦИИ, КУЛЬТУРНО- И ПОЛИТИКО-ПРОСВЕТИТЕЛЬНОЙ РАБОТЫ)

Товарищи, мы переживаем в настоящее время чрезвычайно серьезный момент, когда угроза войны нависла над страной. В памяти широких масс еще очень ярки воспоминания о минувшей империалистической войне. И поэтому, когда угроза войны нависла над страной, это заставило трудящиеся массы рабочих и крестьян особенно насторожиться; каждый понимает, что в этот момент нужно объединение всех сил. Поэтому, товарищи, ваше совещание, в котором принимают участие работники и культотделов, и политпросветов, и агитпропотделов, имеет особое значение — перед ним стоит ряд очень важных вопросов. Позвольте приветствовать его самым горячим образом.

Наша Коммунистическая партия является партией, которая так тесно, так глубоко связана с самыми широкими массами, как ни одна другая партия в мире. Коммунистическая партия с самого начала своего возникновения обращала особенное внимание на тесную связь с массами. Мы знаем, что, когда только что возникли кружки революционного марксизма, они в противоположность народникам, народовольцам выставили свой взгляд на задачу рабочего класса. Тогда как народовольцы на первый план выдвигали героев, которые во имя народа совершали великие дела, революционные марксисты говорили: «Да, герои заслуживают всяческого уважения, но мы наши надежды возлагаем не на героев. Мы видим массы рабочего класса, которые сделают революцию, которые впереди всех трудящихся пойдут и возьмут власть». Об этом писал Ленин в одной из самых своих первых книг «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?». И с тех пор партия всегда обращала внимание на то, чтобы захватить под свое влияние возможно более широкие массы трудящихся, чтобы как можно теснее связаться с ними.

ЛЕНИНСКАЯ ПОСТАНОВКА ВОПРОСОВ ОБ ОТНОШЕНИИ К МАССАМ

Вся история партии говорит о том, что усилия партии были направлены именно на связь с массами. Начиная с 90-х годов, когда только еще начиналась партийная пропаганда и агитация, этот вопрос ставился со всей серьезностью.

Если вы посмотрите сочинения т. Ленина, вы увидите, что там красной нитью проходит через все его статьи и речи вопрос об отношении к массам. Возьмем, к примеру, такую вещь, как подготовка Октябрьской революции. Если мы посмотрим на работу партии с апреля месяца по октябрь, мы увидим, что работа партии была окрашена ясным, отчетливым пониманием той роли, которую играет в революции масса. Владимир Ильич, когда приехал в апреле месяце из-за границы, сейчас же выступил с Тезисами[154], которые он глубоко продумал. В них он выдвигал то положение, что Временное правительство — не наше правительство, что ему нельзя оказывать доверия и что надо бороться за то, чтобы создать новую форму государства, которой не было еще в мире, — Советскую власть. И вот когда Владимир Ильич говорил это, то очень многим показались его предложения просто каким-то бредом. «Как?! — говорили меньшевики. — Рабочие, которые в культурном отношении стоят далеко позади германских, французских и других рабочих, как могут взять власть?»

Это казалось совершенно невозможным и невероятным.

Буржуазная «Речь» писала: не всерьез говорят большевики, что они могут взять власть, — это так только, пустые разговоры. Если они возьмут власть, то на другой день станет ясно всем и им самим, что никакой положительной работы они вести не смогут.

Но Владимир Ильич, который все время работал с массами, как никто умел прислушиваться к голосу рабочих, к голосу работниц. Владимир Ильич знал, на что способны массы, и поэтому он твердо был уверен в том, что если массы поймут, что Советская власть действительно является таким строем, который помогает организовать по-новому всю жизнь, — если массы это поймут, то они сделают чудеса.

И вот — это очень характерно — три недели спустя после опубликования Тезисов была партийная конференция[155].

За этот промежуток времени, за три недели, Владимир Ильич старался как можно больше говорить с рабочими, крестьянами, солдатами, чтобы почувствовать, чем живут и дышат массы.

Характерна его речь на этом партийном совещании.

Меня, говорил он, больше всего поразила речь одного углекопа. Углекоп рассказывал, как они взяли власть. Он не употребил ни одного книжного слова и рассказал о том, что рабочие не спорили, надо ли президента выбирать или нет, а обсуждали вопрос о том, как охранить канаты — они взяли копи, — как правильно организовать доставку хлеба рабочим.

Владимир Ильич этот рассказ свой заключил словами: «Вот это настоящая программа революции…»[156]

Тут мы видим у т. Ленина чрезвычайное умение, которое вырабатывалось долгими годами, прислушиваться внимательно к тому, что говорят массы, как массы смотрят на тот или иной вопрос. И тут же он прямо с необычайной трезвостью говорил: не надо строить себе никаких иллюзий; надо прямо сказать, что массы нас еще не понимают, что массы еще за нами не идут. Эта трезвость и ясное понимание, что в данный момент масса чувствует, были характерной чертой т. Ленина, и это помогло ему правильно учесть момент, когда надо было предпринимать те или иные шаги.

На этой же конференции он говорил, что так как массы не с нами, то сейчас самое важное одно: разъяснить массам нашу позицию. При этом он давал ряд чрезвычайно ценных указаний, которые для каждого пропагандиста, агитатора имели большое значение. Он говорил о том, что так как наша точка зрения правильная, то жизнь на каждом шагу будет подтверждать правильность нашей точки зрения, и надо массам только объяснить смысл событий. Владимир Ильич говорил, что при этом надо быть очень популярным и давать массам конкретные ответы на вопросы. Надо не отвлеченно подходить к вопросам, а возможно проще, возможно конкретнее останавливаться на фактах.

ПОЧЕМУ В ОКТЯБРЕ МАССЫ ПОШЛИ ЗА БОЛЬШЕВИКАМИ

Возьмем такой факт, который был еще до Апрельской конференции: Временное правительство опубликовало ноту, в которой говорило, что оно за войну до победного конца, что оно считает нужным выполнить все обязательства перед союзниками. Что же сделали большевики?

Большевики объяснили в печати, какие это обязательства. Они указали, что Временное правительство обещает выполнить те обязательства, которые дало правительство Николая II и вся царская шайка. Они указали, перед кем эти обязательства. Это были обязательства перед буржуазией. И вот когда это стало ясно массам, то мы видели — массы вышли на улицу, массы на этом факте поняли, за кого стоит Временное правительство. И вот таким методом объяснять, показывать массам настоящую сущность дела, — таким методом на Апрельской конференции предлагал действовать т. Ленин.

Партия вполне разделяла эту точку зрения т. Ленина. Мы видим громадную разъяснительную кампанию, которую вели большевики в мае, июне — вплоть до июльских событий. Мы видим, что такая вещь, как неудачное наступление на фронте, — что этот факт, правильно объясненный и освещенный большевиками, сам за себя говорил. Мы видели, что в июльские дни, когда полки без указания партии, вопреки партии, выступили, тогда партия дала лозунг постараться июльские выступления превратить в мирную манифестацию, потому что учет событий говорил за то, что хотя выступившие полки были за большевиков, за Советскую власть, но вся масса в целом до конца за большевиками в тот момент еще не пошла бы.

Только позднее, после корниловского выступления, когда Корнилов наступал на Питер, когда ясна стала угроза того, что революция будет сведена на нет, что может быть восстановлена царская власть, — когда эта угроза стала перед рабочими массами, то и Петербургский Совет, и Московский Совет стали голосовать за резолюцию большевиков.

Месяцы, протекшие с апреля по октябрь, дали яркую картину того, как надо было ориентироваться на настроение масс, прислушиваться к их голосу и в то же время разъяснять массам положение дела. Опыт показал, что именно такой политики надо держаться. Но когда Петербургский и Московский Советы стали на сторону большевиков, когда массы стали на сторону большевиков, т. Ленин, прислушиваясь к голосу масс, стал торопить с захватом власти.

Я помню, Владимир Ильич жил в Гельсингфорсе — скрывался там. Мне приходилось два раза ездить к нему под именем Атамановой, одевшись работницей. Я сидела в солдатском поезде — помню то сильное впечатление, которое произвели на меня разговоры, происходившие в вагоне. Там не было ни одного интеллигента. Речи матросов, солдат были очень резки. Помню, вошел какой-то господин, сел на краешек скамейки. В это время солдат, который был в Выборге, рассказывал, как там солдаты расправлялись с офицерами. Господин быстро вышел.

Всю дорогу слушала чрезвычайно яркие рассказы матросов и солдат. Проезжаем мимо станции. Предлагают газетчики «Речь» — буржуазную газету. Матрос смеется: «Я из этой бутылки не пью». Общее настроение было крайне революционно. Ясно было, солдаты, матросы готовятся к восстанию. Я рассказала Владимиру Ильичу про все те разговоры, которые вели матросы и солдаты.

Я помню, как заволоклось думой у Владимира Ильича лицо: он, очевидно, весь ушел в думы о том, что момент для восстания назрел, надо спешить, чтобы не дать укрепиться буржуазии.

Только благодаря тому, что большевики правильно учли все силы, взяли правильную линию, сумели убедить массы, повести их за собой, — только поэтому удалось провести Октябрьскую революцию. Эту революцию сделали массы, сделали рабочие и работницы, и сейчас они вот уже десять лет создают новый строй.

ЕЩЕ НЕ ВСЕ ЗАДАЧИ НАМИ ОСУЩЕСТВЛЕНЫ

Десять лет прошло со времени Октябрьской революции. Было бы смешно утверждать, что все задачи, выдвинутые Октябрем, Советской властью уже осуществлены, что наступило какое-то всеобщее благоденствие. Мы стоим твердо обеими ногами на земле и не закрываем глаз на то, как много еще нищеты и горя. Недаром мы называем себя учениками Ленина. Мы трезво смотрим на вещи, мы знаем, что из тех великих задач, которые так ярко осветил перед народными массами Октябрь, что из этих великих задач выполнена только часть, что надо еще много усиленной работы для того, чтобы осуществить их полностью. Но мы не можем не видеть, что — хотя многое еще не выполнено — между тем, что было до Октября, и тем, что есть теперь, лежит глубокая пропасть. Назад возврата нет.

Если, говоря о наших достижениях, только смотреть на статистические цифры, то, пожалуй, разница между тем, что было и что есть, может показаться не так велика. Но, если, скажем, иностранец подышит тем воздухом, которым дышит наш СССР, когда он увидит, как строится новая жизнь на новых началах, он сразу почувствует, какая громадная разница между тем, что было до Октября, и тем, что есть.

Вот у нас будут праздновать годовщину десятилетнего существования Советской власти. Уже сейчас видно, что это будет не простой праздник, что это будет всенародный учет того, что удалось достигнуть за эти годы.

Вот, например, 10 октября будет съезд работниц и крестьянок. Сравнивая материалы первого съезда работниц, который был девять лет тому назад, и теперешний съезд, видишь во всей постановке дела громаднейшую разницу. Это был съезд только работниц. За него еще приходилось вести агитацию. Нигде работницы и крестьянки не были еще организованы. Теперь совсем иначе идет подготовка съезда: везде имеется широкая организация, ведется громадная подготовительная работа среди работниц и крестьянок. И в этой организационной работе вся суть. Если мы посмотрим на повестку дня, то увидим, что на первом съезде вопросы ставились в общей форме; теперь же ставятся жизненные вопросы, ставятся не отвлеченно, а в полной связи с той работой, которую приходится вести работнице и крестьянке, выбранной в Совет.

После съезда работниц и крестьянок будет сессия ЦИКа. На сессии ЦИКа всегда с особенной яркостью выступают вопросы, касающиеся нацменьшинств — национальностей, которые были задавлены, затоптаны при старой власти и которые теперь буйно поднимаются к новой жизни. Конечно, не везде, может быть, этот рост идет так быстро, как нам хотелось бы, но возьмем, например, цифры, касающиеся грамотности допризывников, за 1924 г. и цифры за 1925 г. Среди допризывников русских губерний, где нет нацменьшинств, грамотность возросла в год на 5–6 %. Если же мы возьмем, например, Чувашскую, Татарскую республики, то мы увидим, что там за этот год число грамотных допризывников возросло на 24 %. Мы видим быстрый рост грамотности. На съездах представители национальностей, входящих в СССР, всегда подчеркивают, как за время существования Советской власти эти национальности поднялись.

Мне вспоминаются рассказы Владимира Ильича, который всегда национальному вопросу придавал особенно большое значение. Он рассказывал, как еще мальчиком, живя в Симбирске, он постоянно слышал обывательские разговоры: когда речь идет о татарине, всегда скажут — «князь»; когда говорят о поляке, скажут — «полячишка». И он еще тогда, юношей, возмущался великодержавным отношением к национальным меньшинствам. Во всех своих сочинениях к этому вопросу он относился чрезвычайно страстно и придавал громаднейшее значение тому, чтобы даже самые отсталые в культурном отношении национальности были втянуты в управление, в строительство новой жизни.

О СМЫЧКЕ ПРОЛЕТАРИАТА С КРЕСТЬЯНСТВОМ

Затем самый основной вопрос — вопрос смычки между рабочим классом и крестьянством. Это, в сущности, тот же вопрос — как втянуть массы в строительство жизни на новых началах. В данном случае идет речь о крестьянских массах. И тут надо сказать, что СССР имеет громадное преимущество. У нас в Союзе Советских Социалистических Республик рабочий класс тесно связан с крестьянством. Мы имеем значительную часть рабочих, которые близко связаны с деревней и принимают к сердцу интересы деревни. Это облегчает смычку.

Тут я хотела бы обратить внимание на одну сторону дела в нашей работе. У нас широко проводится шефство. Мне приходилось читать, что у вас, в Брянске, шефство поставлено лучше, чем в других местах. Но я хотела бы обратить внимание, что, когда Владимир Ильич говорил, что необходимо, чтобы рабочие устраивали поездки в деревню с целью пропаганды, он думал о том непосредственном влиянии, которое может иметь на крестьянина развитый, сознательный рабочий и которое он имеет на деле. Этому Владимир Ильич придавал большое значение. Мне кажется, что, помимо шефства, в данный серьезный момент стоит задача, чтобы рабочий обратил больше внимания на деревню. Надо, чтобы вопросы кооперирования, вопросы индустриализации крестьянского хозяйства и другие вопросы, имеющие особое значение для деревни, — чтобы все эти вопросы рабочие обсуждали и подходили к ним с точки зрения социалистического строительства. В крестьянине часто сказывается мелкий собственник, хозяйчик, а рабочие могут подойти к тем же вопросам с более широким кругозором и могут в этом направлении повлиять на крестьян.

Я не знаю, как у вас, но я спрашивала, ставят ли в клубах на обсуждение вопросы деревенской жизни; обсуждают ли вопросы, как поднять деревню, как кооперировать деревню, как работать над поднятием сознания середняка; обсуждаются ли широко эти вопросы в клубах? Мне приходилось слышать, что этими вопросами очень мало и редко занимаются в клубах, кружках и т. д. Занимаются главным образом вопросами только рабочей жизни. Мне кажется, что, кроме шефства, чрезвычайно важно, чтобы рабочий, который идет в деревню, который переписывается с деревней, обращал больше внимания на все вопросы — кооперативные, поднятия сознания деревни — и оказывал больше влияния на деревню.

Я не скажу, чтобы в этом направлении ничего не делалось — делается много. Перед каждой поездкой рабочих в деревню ведутся обычно беседы, но, думается, нужно более системно подходить к этому вопросу. Ведь вопрос о смычке между рабочим классом и крестьянством чрезвычайно важный. Последнее время важность его особенно чувствуешь, когда слышишь рассказы о китайской революции. В Китае рабочий класс не из крестьянства вербуется. Рабочий класс Китая растет за счет мелкого ремесленника, мелких торговцев города, и там связь рабочего класса с крестьянством гораздо слабее, чем у нас. Это для китайской революции создает очень большие затруднения: рабочему классу очень трудно вести за собой в Китае массы крестьянства. Конечно, китайцы найдут пути для преодоления этой трудности. Я остановилась на этом лишь для того, чтобы оттенить особую важность этого вопроса.

Я перехожу к вопросу, какое придает значение наша партия работе в массах. У т. Ленина есть целый ряд конкретных указаний. Надо идти вперед всей массой — может быть, более медленным темпом, но ведя за собой крестьянство. Наконец, его последние указания — те, что необходимо сделать социализм близким массам, таким близким, как их собственное дело. И вот перед партией встает вопрос, как это сделать. Если мы посмотрим на работу нашей партии, то мы увидим, что, исходя из конкретных фактов, ставя практические вопросы, партия так именно и делает. Она на практических вопросах — вопросах, волнующих рабочих и крестьян, — старается показать, как они связаны с основными вопросами марксизма-ленинизма.

НАДО КОММУНИЗМ СДЕЛАТЬ БЛИЗКИМ МАССАМ

Я перейду теперь к политпросветработе. Что должны делать политпросветчики в связи с той задачей, которая стоит сейчас перед нашей партией? Во-первых, конечно, надо, чтобы Политпросвет работал в том же направлении, в котором работает вся партия и Агитпроп ЦК. партии. — Необходимо, чтобы Политпросвет ставил перед собой ту же задачу — приблизить вопросы строительства социализма к массам, сделать социализм и коммунизм близкими массам. Мы должны посмотреть, как построены наши учреждения, начиная от ликпунктов и кончая рабочим университетом. Приспособлены ли они к тому, чтобы действительно в ходе своей работы приближать социализм и коммунизм к массам.

Возьмем ликвидацию безграмотности. Конечно, всякий понимает важность этой задачи — важность ликвидации безграмотности, потому что в стране безграмотной социализма нельзя построить, нельзя построить мощного хозяйства современного типа. Но о ликвидации безграмотности не только коммунисты заботятся, не только мы, но и буржуазные страны. Вопрос тут не только в том, чтобы научить грамоте. Это необходимо. Но грамоте надо так учить, чтобы одновременно пробуждать в учащихся интерес к вопросам строительства социализма. Надо проверять, так ли дело обстоит — чтобы у нас в каждом ликпункте каждый туда попадающий получил сумму понятий, которые сделали бы его близким социализму.

Но надо следить и за тем, не превращается ли эта работа в пустую болтовню. Это тоже бывает. Я видела однажды спектакль, который ставился на выпуске одного ликпункта: там изображалась работа ликпункта; руководитель говорил весьма непонятно ученикам о польских событиях, а читать их учил — хуже не надо. Если этот спектакль отражал фактическую работу, то такая работа никуда не годна, конечно. Ликпункт должен, с одной стороны, учить читать и писать — и ни на минуту не упускать эту задачу из виду, а с другой стороны, он должен уметь дать учащимся те мысли, знания, настроения, которые приближают социализм к массам. Надо, чтобы человек после изучения грамоты стал бы читать не священные книги, не бульварные романы, а советские газеты — читать то, что дает ему представление о том, как надо перестраивать жизнь на новых началах.

Точно так же мы подходим к школе взрослых. Школа должна давать известную сумму знаний, но она еще должна научить, как эти знания применить к тому, чтобы построить жизнь по-новому. Школа должна дать указания, как увязывать знания с практической жизнью.

Наконец, рабочие университеты. Это новый тип школы, который вырос стихийно. Могут ли рабочие университеты дать что-нибудь для более глубокого понимания коммунизма? Конечно, могут. В прошлом году я была в Москве на выпуске рабочего университета. Там один рабочий говорил: «Странное дело, в университете у нас уклон естественноисторический. Мы занимались естественными науками, а получилось так, что я и по партийной линии стал более квалифицированным». Это очень характерно и показывает, как правильная постановка дела подводит к лучшему, более глубокому пониманию партийных задач, задач строительства.

Возьмем библиотеки. Каждый политпросветчик понимает, что не просто важно, чтобы библиотека существовала. В буржуазных странах тоже есть библиотеки. Важно содержание книг, которые находятся в библиотеке. Получатся разные результаты в зависимости от того, будем ли мы выдавать книжки, которые проповедуют буржуазный строй в прикрытой форме, или будем выдавать книжки, которые правильно освещают все стороны жизни. На нас, политпросветчиков, очень много было нареканий в заграничной белогвардейской прессе за то, что мы. «много книжек изъяли из обращения», что мы «не даем свободно читателю выбрать то, что он хочет». Но дело ясно, что не к чему давать в библиотеку того, что засыпает глаза песком, что мешает ясному пониманию событий, и что задача библиотеки — давать такие книжки, которые нужны читателю, которые действительно ценны, действительно научны и стоящи. И вот сейчас, в данный момент, можем ли мы отказаться от того, чтобы стремиться как можно лучше подобрать книжки библиотекам, чтобы дать такую книжку, которая раскрывает читателю глаза, которая дает знание и помогает человеку чувствовать себя членом коллектива? Конечно, всякий скажет, что надо в этом направлении работу продолжать.

ВНИМАТЕЛЬНЕЕ СМОТРИТЕ НА СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Возьмем избы-читальни, клубы. Безразлично ли, что там ставится, или не все равно? Об этом и говорить нечего; избы-читальни и клубы должны быть такими, чтобы они в своей работе показывали себя.

У нас в клубах ставится художественная работа, но всегда ли она помогает сплочению трудящихся? Очень часто художественная работа идет совсем по другой линии, не по той, по которой следует. Кино или радио имеет громаднейшее значение, больше, чем что-нибудь другое. Но если ставится буржуазный фильм, который порождает совсем другие чувства — не те, которые помогают пролетариату сплотиться, стать сознательнее, — такие фильмы никуда не годны. Если радио передает какой-нибудь пошлый концерт, как это бывало одно время, — это никуда не годится. Нужно чрезвычайно внимательно, особенно в переживаемый сейчас момент, относиться к содержанию работы всех учреждений — и политпросветов и культотделов. Если мы хотим помочь партии в сплочении масс и поднятии их сознания, надо особенно внимательно смотреть на содержание работы.

Затем другой вопрос. Наши учреждения часто носят замкнутый характер. Приходилось, например, наблюдать такие вещи. Мне пришлось в одном клубе, вскоре после смерти Владимира Ильича, выступить с рассказами об его работе. Сначала слушало тысячи две рабочих. Но организаторам показалось, что этот вопрос надо поставить только для членов партии, и лекции стали ставить в клубе, впуская по партбилетам. В клуб вмещалось лишь человек триста. Но разве в рассказе о том, за что и как боролся Владимир Ильич, есть что-либо такое, что недоступно всей рабочей массе в целом? Такой подход нецелесообразен.

Каждое политпросветучреждение должно иметь в виду работу с массами. Школы должны обрастать массой кружков, должны организовывать лекции, курсы. Надо, чтобы от школ протягивались нити к массам. Библиотеки должны обрастать передвижками. Если библиотеку с большим числом томов, с прекрасно поставленной техникой, но с малой посещаемостью сравнить с другой библиотекой, которая, может быть, уступает числом томов, уступает в смысле техники, но которая имеет громаднейшую связь с населением, то ясно, что для нас важнее вторая библиотека: она обслуживает широкие массы.

Возьмите избы-читальни. Когда они ценны? Когда, они посещаются большим числом крестьян и крестьянок, обрастают красными уголками.

Я не говорю о тех красных уголках, в которых висит портрет Владимира Ильича, лежат его сочинения, а красный уголок заперт на ключ и открывается только в торжественных случаях.

Я говорю о тех красных уголках, которые связаны с избами-читальнями и клубами. Много есть живых уголков, где есть действительно живая работа, определенный план работы и где каждый уголок обрастает массой читателей, которые дальше продвигают знания в массу.

Возьмите рабочие университеты. В эту зиму была конференция по рабочим университетам, и там ясно был поставлен вопрос, что важен не такой рабочий университет, который замкнут, отделен от производства и массы. Одна из самых важных задач рабочего университета — стать культурным центром, обслуживающим окружающие предприятия; рабочие, посещающие рабочие университеты, знают нужды тех фабрик, на которых они работают, и они лучше всего помогут правильно наладить культурную работу. Только такие рабочие университеты, которые связаны с массами, будут служить культурным центром, будут носить характер массовой работы. У нас есть такой предрассудок, что массовая работа — это агитация, это кино, радио, театры, представления, что это манифестации, экскурсии и т. д. Это не так. И углубленная работа превращается в массовую, если она ведется среди широких слоев трудящихся.

МАССОВАЯ АГИТАЦИЯ, МАССОВАЯ РАБОТА ДОЛЖНЫ ЗАТРАГИВАТЬ МАССЫ

Вот вопрос об агитации. Я помню период, когда кончилась гражданская война и в Главполитпросвет влилось много военных работников. Те методы агитации, которые им приходилось применять на фронте, они стали применять в политпросветработе. Этот период совпадал с тем периодом, когда в массах был перелом, когда массы больше не хотели слушать агитацию, когда они хотели, чтобы каждый вопрос, важный, большой вопрос, разбирался глубже, связывался с основными вопросами партии. Опыт показал, что агитация не будет массовой агитацией, массовой работой, если она не затрагивает массы, — она будет просто никчемушной затратой сил.

Массовая работа должна постепенно углубляться, делаться все глубже и глубже. Сейчас каждый понимает серьезность переживаемого момента и потому его меньше всего удается просто агитировать. Он хочет, чтобы все вопросы, которые обсуждаются, прорабатывались углубленно.

Я не буду останавливаться подробно на тех вопросах, которые надо сейчас ставить в нашей пропаганде, агитации, в нашей массовой работе. Об этом у нас будут доклады. В последующих докладах будет подробно рассказано, как проводится снижение цен, как проводится рационализация производства и т. д. Цель моего доклада — дать лишь общий подход к постановке работы.

Я скажу лишь пару слов о рационализации. Было время, когда в первые годы после революции масса была охвачена громадным энтузиазмом. Энтузиазм творил чудеса. Но, оглядываясь назад, мы видим, как много сил растрачивалось зря благодаря нашему неумению рационально работать. Возьмем субботники. Приходилось наблюдать: и мужчины, и женщины, и подростки — все мобилизуются на чистку снега. Все бросают работу и идут куда-нибудь на вокзал. Там иногда ждут часа два — нет лопат. Время так и проходит. Люди пошли с громадным энтузиазмом, но ничего не вышло из их готовности работать на общую пользу, потому что не было плана, не было подготовки. Отсутствие расчета и плана характерно для нас, россиян, — для того уровня развития промышленности и народного хозяйства, который был в 1917 г. и в первые последующие годы. А теперь постепенно массы начинают все более и более понимать необходимость планомерности и плановости.

ИЛЬИЧ О РАЦИОНАЛИЗАЦИИ ПРОИЗВОДСТВА

Я хотела указать на то, какое громадное значение придавал этому вопросу Владимир Ильич. При нем этот вопрос не назывался рационализацией, тогда он носил название производственной пропаганды. На IX съезде партии Владимир Ильич говорил: самое важное, что мы сделали за отчетный период, — это подошли к вопросу о производственной пропаганде. Такое значение придавал т. Ленин производственной пропаганде. Производственная пропаганда тесно спаяна с задачами рационализации производства. Начали мы ставить вопрос о производственной пропаганде в недрах Главполитпросвета; здесь, как всегда, у нас ударились в художественную сторону: стали рисовать плакаты и т. д.

Центральный Комитет партии постановил вовлечь в эту работу и профсоюзы, которые стояли тогда в стороне. Профсоюзы имеют гораздо больше связи с производством, и поэтому вопрос производственной пропаганды не мог проводиться помимо профсоюзов. Но никто не ставил так вопроса, что политпросветы тут ни при чем. Указывали, что и политпросветы и профсоюзы должны к вопросам производственной пропаганды подходить самым внимательным образом. Вопрос производственной пропаганды также упирается в вопрос работы с массами, в вопрос убеждения масс в пользе рационализации. Помню, когда в Доме Союзов впервые делались доклады о производственной пропаганде, о необходимости рационализации и т. д., на одном из таких собраний выступил крестьянин с Северного Кавказа. Он говорил: «Меня очень удивляет то, что я тут слышал. До сих пор крестьяне думали, что рабочие разрушают производство, а я вот второй раз слышу, что рабочие озабочены, чтобы поднять производство, чтобы лучше его наладить. Если так, крестьяне пойдут заодно с рабочими». Эти слова крестьянина показывают, какое громадное значение имеет массовая производственная пропаганда.

Нельзя проводить рационализацию, не ставя в массовом масштабе производственную пропаганду, не втягивая в рационализацию широкие рабочие массы, не вовлекая их в активную творческую работу.

ЧУТКО ПРИСЛУШИВАЙТЕСЬ К МНЕНИЮ МАСС

Я заканчиваю свой доклад только указанием на слова Владимира Ильича: «…ум десятков миллионов творцов создает нечто неизмеримо более высокое, чем самое великое и гениальное предвидение»[157].

Этот подход, оценку роли масс, оценку ее творческих сил мы должны иметь в виду, ведя нашу культурную работу. Сейчас, в переживаемый момент, надо с особенным вниманием прислушаться к тому, что говорят массы, и стремиться увязать всю работу с интересами и запросами масс. Такая работа гарантирует то, что и работа политпросветов и работа культотделов будет наилучшим образом помогать работе партии, и все вместе, объединенными силами, работники и политпросвета, и культотделов помогут партии возможно шире развернуть работу. Конечно, нет надобности объяснять, какое колоссальное значение будут иметь в случае войны сознательность и организованность масс.

Пока я на этом и заканчиваю.

1927 г.