Гувернеры Егора Гайдара

Было бы, однако, неверно объяснять все случившееся исключительно ошибками и просчетами «нахальной молодежи». (Вице-президент Руцкой эту команду называл еще более сочно — мальчиками в розовых штанишках).

В конце концов, существовал иностранный опыт тех самых западных стран, на которые поначалу мы так любили равняться. Какого же рожна нужно было изобретать велосипед, если все уже придумано до нас.

А реформаторы ничего и не изобретали. Они как раз действовали в строгом соответствии с рецептами иностранных советников. Правда, рецепты эти оказались на поверку отнюдь не чудодейственными, а напротив — сплошной отравой. Бойтесь данайцев, дары приносящих…

Сразу оговоримся, мы не сторонники всевозможных теорий заговоров, мировой закулисы и прочей конспирологии. В большинстве наших бед повинны мы сами. Но это вовсе не означает, что дражайшие наши соседи сидели все годы подряд сложа руки. Не надо, конечно, преувеличивать степень разрушительного влияния Запада, но и преуменьшать тоже ни к чему.

С развалом СССР «цивилизованный мир» оказался перед сложной дилеммой. С одной стороны, никто не хотел, чтобы в России воцарился хаос. Голодный разъяренный медведь с ядерной боеголовкой в лапах — это пострашнее Бен Ладена. Но и возрождение былой сверхдержавы тоже было никому не выгодно.

Эти метания весьма откровенно описаны у бывшего помощника президента США по национальной безопасности Збигнева Бжезинского:

«Каким образом оказать поддержку демократическим преобразованиям в России и ее экономическому восстановлению и в то же время не допустить возрождения вновь евразийской империи, которая способна помешать осуществлению американской геостратегической цели формирования более крупной евроатлантической системы».

Во главе угла стояли не столько политические, сколько экономические резоны. Новая Россия представляла гигантский рынок сбыта, с помощью которого Запад мог оттянуть (и оттянул-таки!) собственный кризис перепроизводства валюты. Доллары-то надо было кому-то сбывать!

Кроме того, молодая демократическая страна обладала огромными сырьевыми запасами, не распределенной собственностью, громадными территориями; с точки зрения инвестиций — чистой воды Клондайк.

Кредиты МВФ и прочих международных спонсоров позволяли, конечно, держать Россию на постоянной игле, но одного этого было мало. Требовалось еще обеспечить контроль за проводимыми здесь политическими и экономическими реформами, чтобы уж наверняка.

И это — надо отдать должное — у них получилось.

Правительство реформаторов состояло сплошь из прозападников и либералов. Руководствоваться мудрыми советами старших товарищей было для них честью.

Неправительственные организации, финансируемые властями США, едва не заменили при Гайдаре само же правительство. Они писали законы, участвовали в разработке и проведении приватизационных конкурсов, готовили реформы, создавали новые государственные структуры. (Положение о федеральной комиссии по ценным бумагам, например, целиком составил некий Международный институт правовой экономики, исключительно по американскому образу и подобию.)

В 1992-м Конгресс США даже принял специальный закон о поддержке либеральных российских реформ, выделив из бюджета аж 137 миллионов долларов.

В каждом ключевом министерстве служили теперь иностранные советники, которые нередко оказывались главнее своих же работодателей.

Были такие гувернеры и у самого Гайдара: английский экономист Ричард Лайард, гарвардский профессор Джеффри Сакс и швед Андерс Ослунд. Последний одновременно являлся также экономическим советником украинского правительства и личным советником президента Киргизии.

Правда, запущенная Акаевым по его наущению макроэкономическая реформа едва не поставила Киргизию на грань катастрофы, после этого Ослунд стал для Бишкека персоной нон грата.

Примерно те же чувства испытал и сменивший Г айдара Черномырдин. Когда новый премьер вчитался в рекомендации иностранных советников, он пришел в тихий ужас. И Ослунд, и Сакс требовали полностью ликвидировать остатки государственного контроля за экономикой, упразднить системное планирование и отобрать у профильных министерств последние рычаги влияния.

Черномырдину было дурно. Сначала он думал, что это чья-то шутка. Оказалось — нет.

В итоге горе-советников попросили по-тихому испариться, но они с таким положением не смирились и долго еще пытались мстить «неблагодарным русским». По признанию тогдашнего вице-премьера Александра Шохина, Ослунд и Сакс попытались создать на Западе «такую атмосферу, чтобы этому правительству финансовую поддержку не оказывать, оно заведомо консервативное, ан-тиреформаторское, и если там Гайдара и Федорова не будет, то с помощью лучше подождать, пока они снова не вернутся в правительство».

Полевапов Владимир Павлович (р. 1949) — председатель Госкомимущества России, вице-премьер правительства в 1994–1995 гг.

Редкое явление прихода во власть приличного человека. Сначала Полеванов был геологом, потом волею судеб стал губернатором Амурской области. В Москву попал случайно. Во время визита Ельцина в Благовещенск Полеванов ему очень понравился; геологи — народ двужильный и выносливый. Вскоре он назначил его взамен ушедшего на повышение Чубайса. Когда Полеванов увидел, что сотворили Чубайс с Гайдаром, то немедленно попытался остановить безумную приватизацию и даже написал соответствующую докладную премьер-министру.

Кончилось тем, что госсекретарь США Уоррен Кристофер открыто заявил: вопрос предоставления новых траншей Международного валютного фонда напрямую зависит от фамилии председателя ГКИ. На следующий день Полеванова уволили, и транш мгновенно был выделен.

В своей должности проработал он рекордно короткий срок — 2 месяца и 10 дней. Кроме того, Полеванов стал самым дорогостоящим членом правительства: за его голову МВФ заплатил 6 миллиардов долларов

Еще интереснее обстояли дела в главном центре реформ — комитете по управлению госимуществом (ГКИ) под началом Анатолия Чубайса. Иностранных советников работало там свыше 30 человек. Чем в действительности они занимались и какие советы давали, никто в точности не знал, но когда место Чубайса занял амурский губернатор Владимир Полеванов, он с удивлением обнаружил, что все эти граждане имели беспрепятственный доступ в святая святых ГКИ — компьютерный центр, где хранилась информация о готовящихся торгах.

— Эти люди имели возможность получать инсайдерскую информацию, — рассказывал Полеванов одному из авторов, — какой конкурс готовится, какие условия будут выставлены, дату и место проведения, объем разового платежа. То есть ту информация, которая, давала им огромные преимущества и делала победу предопределенной. Это то же самое, как если бы в Генштабе у Гудериана работал товарищ Жуков или наоборот.

Больше всего Полеванова поразило, что один из иностранных советников — американец Джонатан Хэй — как официально проинформировала его Лубянка, является кадровым сотрудником ЦРУ. После этого Полеванов приказал охране изъять у иностранцев пропуска и не пускать их больше в здание. Но они буквально силой прорвали кордоны — первым во главе десанта шел чубайсовский пресс-секретарь Евстафьев — и забаррикадировались в компьютерном центре, где сутки подряд что-то уничтожали. А еще через пару недель Полеванова сняли…

К этому времени Хэй успел уже активно поучаствовать в приватизации оборонных предприятий. Купил, например, 30 % акций Московского электронного завода и действовавшего с ним в кооперации НИИ «Графит» — единственного в стране разработчика невидимого графитового покрытия типа «Стеле». После чего, по утверждению Полеванова, заблокировал все их военные заказы.

Впрочем, оборонные диверсии были явно не главной целью советника председателя ГКИ. Уже в нынешнее столетие выяснится, что Хэй вместе с напарником — профессором Гарвардского университета Андреем Шлейфером — использовали свои связи в российской власти для собственного обогащения.

Деньги, еще в 1992-м выделенные конгрессом США на поддержку наших реформ, эти субчики самым пошлым образом прикарманили. На них они скупили пакеты акций крупнейших предприятий страны — «Ростелекома», «Газпрома», «Пурнефтегаза», «Черногорнефти», Иркутского, Саянского и Братского алюминиевых заводов. Сделать это было нетрудно, учитывая, что в их распоряжении имелась вся инсайдеровская информация из недр ГКИ.

В 2005 году окружной суд штата Массачусетс признал Хэя и Шлейфера виновными в том, что, «вступив в заговор с целью обмана американского правительства, воспользовались государственными средствами для личного обогащения».

Параллельно также оказалось, что жена Хэя руководила паевым инвестиционным фондом «Паллада», который первым в России получил государственную лицензию — раньше даже, чем титулованные гиганты фондовой индустрии.

Через этот фонд и прокручивались как раз деньги, украденные у американских властей, и не только у американских. Как минимум 50 миллионов бюджетных долларов из Федерального общественного фонда по защите прав вкладчиков тоже бесследно растворились в «Палладе». Подконтролен же был фонд председателю Федеральной комиссии по ценным бумагам Дмитрию Васильеву — бывшему чубайсовскому заму.

Такая вот взаимовыгодная либеральная дружба…

…Бездумное поклонение иностранным гувернерам дорого обошлось России и в прямом, и в переносном смысле.

Без малого каждые четыре из десяти зарубежных долларов, которые Россия брала в долг у Запада, были израсходованы на оплату их же консультантов. И ладно бы деньги эти пошли на дело. Нет же.

Разработанные с подачи иностранных советников сценарии первых российских реформ надолго заключили страну в удушающие объятия соседей. Вот такой — слабой, зависимой, беспомощной — Россия нравилась Западу больше всего.

Это еще французский президент Помпиду заметил: существуют три верных пути к разорению — женщины, скачки и доверие к экспертам. Первый из них самый приятный, второй — самый быстрый, зато третий — самый надежный и эффективный….