Непутевый путеец

Император Александр III был убежденным русофилом. В армии он ввел кушаки вместо ремней: так «по-русски».

Кроме Эрмитажа создал Русский музей.

А еще царь свято верил, что у России есть все необходимое для модернизационного рывка. И самое главное — у него был даже человек, способный этот рывок осуществить: Сергей Юльевич Витте.

Парадокс, но один из лучших российских министров финансов совершенно не знал ни экономики, ни финансов. По образованию Витте был математиком и даже кандидатом наук. По прежней специальности — инженером-путейцем (проще говоря, железнодорожником).

Их знакомство с царем произошло самым необычным способом. В 1886 году августейшая семья совершала поездку на Юг. И вот во время следования некий путейский начальник в присутствии царя осмелился заспорить с его адъютантами, которые требовали прицепить к составу два могучих грузовых паровоза. На все уговоры путеец отвечал твердо: не дам, вы сломаете государю голову!

Адъютанты лишь посмеялись, строптивого железнодорожника слушать никто не стал. А вскоре царский поезд действительно сошел с рельс и накрыл собой всю династию. Рассказывали, что сам Александр будто бы несколько минут держал прогнувшуюся крышу вагона на богатырских плечах, пока дети его выбирались на волю.

Калита Иван (7-1340) — князь московский, великий князь Владимирский с 1328 г.

Собиратель земель вокруг Москвы. Больше покупал, чем отвоевывал. Образец «эффективного хозяйственника» на московском троне. Недруги России любят цитировать Карла Маркса, характеризовавшего Калиту как «смесь татарского заплечных дел мастера, лизоблюда и верховного холопа», что, совершенно несправедливо

Правда это или только красивая легенда — нам неведомо, но то, что император строптивого путейца после крушения вспомнил добрым словом факт исторический.

Александр не только разыскал Витте (а, как вы уже догадались, этим упрямцем был именно он), но и вскоре назначил начальником департамента железнодорожных дел при министерстве финансов. Более того, он даже доплачивал ему из личных денег, чтобы компенсировать потери в зарплате. (На железных дорогах жалованье тогда было много больше, чем на государевой службе.)

Через три года Витте стал министром путей сообщения. Еще через полгода — министром финансов[59].

Поначалу от повышения он всячески отказывался:

— Я совсем не знаю финансов, государь…

— Иван Калита тоже не знал! — отрезал Александр.

Царь не ошибся: личные качества Витте оказались важнее обучения в ФИНЭКе или в любой из бесчисленных ныне бизнес-школ.

Приняв ведомство с дефицитом бюджета в 74 миллиона рублей, уже очень скоро он сумел не только добиться профицита, но и ежегодного прироста казны на 10,5 %. И это без всякой инфляции и перегретого печатного станка, а за счет грамотной экономической политики, промышленного подъема и дополнительно введенных налогов.

К примеру, установленная в 1894 году по его инициативе гос-монополия на торговлю спиртными напитками приносила до четверти всех поступлений в казну.

Провинциал Витте не признавал условностей высшего света. На службу он подбирал людей по одному только критерию — хватка и профессионализм. И очень, кстати, гордился потом, что из его ближнего круга вышла целая плеяда государственных деятелей, включая трех (!) министров финансов.

Здравомыслящий инженер и практик, он сумел провести одну из самых блестящих денежных реформ в мировой истории.

Как тут не процитировать Бонапарта: «Политика — есть здравый смысл, примененный к большим делам». Нам всегда вспоминаются эти слова, равно как и дела нефинансиста Витте, когда звучат благомудрые речи профессионалов вроде Кудрина, Игнатьева и К°, что госфинансы — есть дело наисложнейшее и среднему умишку недоступное…

С точки зрения современных монетарных гениев путеец Витте, может, и был средним умишком, но результаты его финансовой реформы, а особенно влияние ее на общее развития российского хозяйства, с нынешними временами не сравнить. В гораздо более благодатную сторону.

Именно при Витте Россия вышла на 5 место в мире по объему ВВП (впереди только колоссальная Британская империя, огромная колониальная Франция, США и Германия). И, что гораздо важнее, на 1-е — по темпам его (ВВП) роста. При том, что основной статьей экспорта были не газ и нефть, а зерно. И много, кстати, чего еще. Скажем, только продажа сливочного масла давала России больше валютной выручки, чем весь экспорт золота вместе взятый. А золота на сибирских приисках добывали и вывозили — ой, как немало.

Но вернемся к финансовой реформе инженера Витте. В середине XIX века европейские страны стали переходить на «золотой стандарт»: курс национальных валют жестко привязывался к золоту. Валюты соотносились друг с другом через золотое содержание. «Золотой стандарт» просуществовал вплоть до Второй мировой войны[60].

России Александра III тоже необходимо было следовать этому примеру, в противном случае наша экономика могла бы оказаться в том же неутешительном положении, что и индийская.

В мае 1895-го переход на «золотой стандарт» начался. Металлическое содержание рубля Витте уменьшил на треть, а кредитный рубль приравнял к золоту, жестко ограничив объемы эмиссии.

Одновременно Витте добился замены 5-6-процентных облигаций займов, ходивших на иностранных рынках, на новые займы — с процентами ниже и более длительным сроком погашения. Сверх того, эти ценные бумаги были размещены во всех странах Европы: в Германии, Франции, Англии, Голландии.

В итоге рубль стал действительно валютой — его принимали в любых банках мира. Все знали: рубль — это то же золото.

На вновь выпущенных кредитных билетах так прямо и писалось: «Государственный Банк разменивает кредитные билеты на золотую монету без ограничения суммы, размен кредитных билетов на золотую монету обеспечивается всем достоянием государства»[61].

Только с началом Первой мировой обмен бумажных денег на золото был прекращен, до 1914 же года Россия имела самую устойчивую валюту в мире. Таким деньгам верили и русские, и иностранцы.

В российскую промышленность хлынул заграничный капитал. Высокие пошлины, введенные Витте, препятствовали ввозу иностранных товаров, однако можно было построить предприятия и продавать уже готовую продукцию. Естественно, без каких-либо пошлин.

Но наряду с явными плюсами у «золотого стандарта» имелись и столь же явные минусы. С одной стороны, он ограничивает денежную массу, экономика меньше склонна к инфляции. Но с другой — возникает и дефицит денег.

Нет денег — производство начинает падать; продукцию просто некому продавать. Марксисты тут же галдят про «кризис перепроизводства», а очень часто это просто нехватка «живых» денег.

Под занавес XIX века в Европе как раз занялся такой кризис — и тут же перекатился в Россию. Начиная с 1899 года, обесценились акции сотен промышленных предприятий, обанкротились многие банки.

Россию захлестнула волна безработицы. За три кризисных года закрылось почти 3 тысячи предприятий. На большинстве крупных заводов и фабрик сократили до половины всех рабочих. Зарплата падала повсеместно.

Вслед за денежным кризисом наступил и промышленный. Пошло падение цен, рынок переполнился товарами. Экономический спад 1900–1903 годов имел для страны последствия тяжелые.

И снова на помощь пришел Витте. Он сумел получить у французов громадный заем в 2,25 миллиарда франков. Едва только деньги появились — кризис пошел на спад. Наивные французы думали, что сумеют подчинить себе российскую экономику. А она на их деньги стала лишь еще сильнее…

Принимая в 1892-м министерство финансов, Витте обещал Александру III за двадцать лет без всяких политических реформ сделать Россию одной из ведущих промышленно-развитых стран. Двадцать лет… Позже Столыпин бросит свое знаменитое: «Дайте мне двадцать лет, и вы не узнаете Россию»!

Столыпин Петр Аркадьевич (1862–1911) — министр внутренних дел, затем премьер-министр России. Автор и исполнитель знаменитой Столыпинской реформы, призванной создать в России на селе крепкий средний класс.

«Некролог» Льва Троцкого, опубликованный в газете «Правда» после убийства Столыпина: «Гибель Столыпина не искупает в глазах народа кровавых ужасов столыпинщины. Слишком велик наш счет. Только разрушение всего государственного вертепа столыпинцев, только всенародное низвержение палаческой монархии может примирить совесть пролетариата с неотомщенными ужасами столыпинской диктатуры». В своем завещании Столыпин просил похоронить себя «там, где его убьют». Премьер был смертельно ранен в городском театре Киева, во время спектакля «Сказание о царе Салтане» и погребен в Киево-Печерской лавре

Как видно, срок в двадцать лет взялся не с потолка. Благодаря реформам Витте, промышленность развивалась с почти сказочной быстротой.

Количество новых фабрик росло с каждым годом, множились филиалы американских и европейских заводов. Семимильными шагами строились железные дороги — в том числе знаменитый Транссиб, бывший целиком и полностью заслугой Витте.

В 1894-м в России было всего 8 коммерческих училищ. В 1902-м стало уже 147. Плюс — три коммерческих института: в Киеве, Варшаве и Питере.

Своего министра финансов Александр III ценил и искренне уважал. Он и сам был грубоват и резок, потому и к Витте испытывал некоторое родство. Когда царедворцы, откровенно не жаловавшие провинциального выскочку (говорит с малороссийским акцентом, в обществе не вращается, в жены взял еврейку) приходили к государю с ябедами на Витте, тот лишь усмехался в усы.

Александр III Миротворец (1845–1894) — император с 1881 г.

Единственный Государь в истории России, при котором не началось ни одной новой войны. Говорят, что на знаменитой картине Васнецова «Богатыри» (та самая, которая в Третьяковке и которую часто называют «Три богатыря») в виде Ильи-Муромца изображен Александр III. А что? Действительно похож. И внешне, и, так сказать, внутренне. Из воспоминаний Витте об Александре III: «Он своей наружностью, несомненно, импонировал окружающим, и если бы не знали, что он император, и он бы вошел в комнату в каком угодно костюме — несомненно, все бы обратили на него внимание». Имя Александра III прочно связано в патриотической русской историографии с периодом экономического подъема в России конца XIX века

«Громадный характер, прекрасное сердце, благодушие, справедливость, твердость», — так отзывался Витте об Александре.

«Ничтожный, а потому бесчувственный император. Громкие фразы, честность и благородство существуют только напоказ, так сказать, для царских выходов, а внутри души мелкое коварство, ребяческая хитрость, пугливая лживость», — это уже про его наследника, Николая II.

Жесткость и независимость Витте новому царю откровенно пришлись не по вкусу. Сам Сергей Юльевич писал позднее, что тот «вообще, недолюбливал и даже не переносил лиц, представляющих собою определенную личность».

На этот раз интриги и кляузы достигли цели.

В 1903 году Витте сняли, но, дабы подсластить пилюлю, выплатили огромные премиальные и назначили председателем Комитета министров. Должность эта, несмотря на звучность, была мало что решающей, бутафорской.

Обиднее всего, что спасителя страны от кризисов выперли в отставку под давлением как раз тех, кто эти кризисы и создавал.

В числе главных противников Витте была так называемая «бе-зобразовская клика». В нее входили министр внутренних дел Плеве, великий князь Александр Михайлович, дальневосточный наместник адмирал Алексеев, да и сам государь-император тоже держался где-то неподалеку.

«Безобразовская» — не потому, что творила она безобразия (хотя так и было), а по фамилии некоего ротмистра Безобразова, ходившего у Николая в любимчиках.

Ушлый Безобразов убедил царя учредить на границе с Маньчжурией лесозаготовки и деревообрабатывающие фабрики. Был он настолько красноречив, такие золотые горы обещал, что Николай даже вложил в предприятие собственные деньги, наряду с перечисленными выше господами.

При наличии таких компаньонов Безобразову сам черт был не страшен. Его люди рубили лес и безобразничали, особо не разбирая, где японская земля (собственно, не японская, а китайская, точнее, даже маньчжурская, но под контролем Японии), а где российская.

Японцы, понятно, возмущались, слали ноты протеста, но в ответ пайщики двинули к границе регулярные армейские части — будто бы для охраны. Японцы в ответ тоже перебросили войска. Русские начали поколачивать «макак косопузых». Японцы — «Ванек-медведей».

Так шаг за шагом две державы приближались к войне; а все из-за глупости и жадности Безобразова с компанией, которую Витте, не таясь, именовал «бандой разбойников».

Забегая вперед, скажем, что затея эта закончилась в итоге пшиком. Никаких прибылей не получилось, и тогда Безобразов начал выбивать субсидии из казны: ни много, ни мало — 6 миллионов рублей.

Денег ему, впрочем, не дали, хотя Витте был уже снят, его сменщик оказался не менее тверд и упрям. В итоге Николай сам выделил 200 тысяч, но положение это спасти не могло. Лавочка накры-лась, продукция ее мертвым грузом осела на складах, а надутые вкладчики долго еще требовали вернуть свои деньги. К тому времени, однако, и война с японцами уже началась, да и Безобразов благополучно смылся в Швейцарию.

Кстати, во время войны и революции 1905 года Николаю пришлось вновь призвать Витте; слишком велик был его авторитет. Именно он вел переговоры с японцами, закончившиеся подписанием мира, и руководил подготовкой царского манифеста, даровавшего основные гражданские свободы и учредившего Государственную Думу.

Но едва только ситуация устаканилась, царь расстался с Витте безо всяких колебаний; теперь уже — навсегда.

Когда Витте умер — было это в 1916 году — мало, кто в России откликнулся на его смерть с сочувствием. Как писалось в советские времена, он был слишком «левым» для «правых» и слишком «правым» для «левых».

Витте во многом опередил свое время. Истинное признание начало приходить к нему лишь через многие десятилетия после смерти. Впрочем, для столь крупной личности это совсем не срок…