Демократия – угроза демократии

Демократия – угроза демократии

Несколько лет назад Ганс-Магнус Энценсбергер опубликовал очень убедительную статью о том, что политики (и вообще сильные мира сего) в наши дни обречены на непонимание тех, о ком они вроде бы должны заботиться. Чем выше уровень их ответственности, тем больше опасность покушения (а вторжения в их личную жизнь – это уж точно) и тем плотнее их окружают телохранители, заталкивающие их в бронированные лимузины, вертолеты, специальные лайнеры, тем надежнее они скрываются в укрепленных домах, а на отдыхе – на отгороженных пляжах.

Конечно, то же самое происходило с фараонами и с абсолютными монархами, но о демократическом политике у нас иное представление, и роль его тоже другая – вот почему мы хотим видеть, как он ходит по улицам и ласкает детей. Впрочем, даже лаская детей, политик все равно заключен во что-то вроде невидимого пузыря, границы которого обозначены группами вооруженных до зубов горилл. Мы уж не говорим о том, что ему вдруг захочется «приласкать» девочку лет эдак двадцати. Это приходится делать в считанные секунды, между кабинетом и туалетом, когда горилла отвернется на мгновение. У Тутанхамона или короля-Солнце было больше возможностей расслабиться время от времени.

Это актуальное в свете последних событий рассуждение напомнило мне интервью Марио Варгаса Льосы, в котором тот несколько недель назад славил Моникагейт как несомненное проявление демократии. Перескажу своими словами: в демократической стране руководитель не должен обладать сильной харизмой или находиться вне критики. Более того, его можно и нужно высмеивать: чем больше его дискредитируют, тем явственнее виден контроль со стороны простых граждан.

Этот принцип, если разобраться, возник не сегодня: он появился в Новое время вместе с политической сатирой, адресованной власть имущим. Никакая сатира была невозможна не то что при фараонах, но и во времена римских императоров. Оскорбления, которые выкрикивали солдаты во время триумфов, были карнавальными вольностями и не имели ни малейшего отношения к той постоянной резкой критике, роль которой теперь выполняет карикатура с ее повседневными выпадами, безжалостно подчеркивая всевозможные недостатки. Подобное оружие использовали против врагов (можно вспомнить яростные карикатуры во время конфликта Рима с Реформацией), а не как обычный способ борьбы с собственными хозяевами и синьорами.

Должно было наступить время Фронды и карикатур против Мазарини, потом – английских сатирических гравюр XVIII века и столкновений между революционными фракциями во Франции, чтобы наконец в следующем веке начался подлинный расцвет политической карикатуры. Я говорю о карикатуре, потому что сатирическая зарисовка является самой непочтительной формой непосредственного диалога с властью, но в этом каждодневном высмеивании власти объединены все виды мониторинга «через скандал». Постоянно вторгаясь в область личного, как в духовном, так и в телесном плане, карикатура обнажает загнанные внутрь болезни и слабости, достает скелеты из шкафа, раскапывает грязные делишки, недостойное поведение и т. д.

Нормальные люди обычно с этим не сталкиваются, но представьте, что вам говорят (и показывают) каждый день, что вы урод, что вы сделали что-то оскорбительно смешное, что вы импотент, вор (будь то правда или клевета), а вы к этому совершенно не привыкли, несмотря на толстую шкуру. Что вы будете делать? Сбежите в круг своих сторонников, которые скажут, чтобы вы не обращали внимания на этих гнусных клеветников и завистников, уверят вас в своей преданности и восхищении. А как удержать вокруг себя этот «ближний круг» – психологическое условие вашей политической выживаемости? Раздавая благодарности и ответственные посты, – можно создать крепчайшую круговую поруку.

Круг замыкается. Чтобы держать под контролем демократическую власть, ее нужно дискредитировать, но, чтобы такому дискредитированному демократу выжить, приходится создавать круговую оборону тайной власти, недосягаемой для любого контроля.

1998