№ 45 Минное поле

№ 45 Минное поле

Владимир Владимирович, вы, сидя в Кремле, без малого три часа говорили «халва-халва-халва»[53]. У многих, наверное, во рту стало сладко.

Народ очень удобный. У Кашпировского перед телевизором раскачивались: считали, что лечатся. Теперь перед вами сидят – думают, что богатеют.

Впечатление вы произвели отличное: крепкий, умеющий запоминать много цифр, – нет сомнений, вас хватит еще на три-четыре срока.

Несмотря на обилие конкретных процентов и чисел (в основном рублевых), ваши ответы звучат уклончиво. Вас спросили: останетесь ли вы на третий срок? Вы ответили:

– Я свою задачу в этом смысле вижу не в том, чтобы вечно сидеть в Кремле и чтобы, знаете, на экранах телевизоров и по первой, и по второй, и по третьей программам все время показывали одну и ту же физиономию… Я свою задачу вижу в том, чтобы создать условия для развития страны на длительную перспективу, с тем чтобы к руководству страной пришли молодые, грамотные, эффективные управленцы. Поэтому никаких резких изменений в законодательство, прежде всего в Конституцию Российской Федерации, вносить считаю нецелесообразным. Ну а что касается меня лично, то, как военные люди говорят, я свое место в строю найду.

Владимир Владимирович, вас спросили про 2008 год. А вы отвечаете насчет «вечно». Не ясно, сколько лет вы собираетесь «создавать условия для развития на длительную перспективу».

Вы вроде бы обещаете не вносить резких изменений в Конституцию. Похоже, что нерезкие будут. Кто определит степень резкости?

«Свое место в строю найду», – говорите вы. Еще не нашли? Или не хотите раньше времени раскрывать карты? После успешного руководства Россией надо идти на повышение, возглавить что-то более мощное. «Газпром»?

Если вы не остаетесь на третий срок – кто ваш преемник? Если он есть – хорошо бы нам узнать его сейчас, присмотреться к нему за оставшиеся два года. Если такого нет – значит, за шесть лет президентства около вас так и не появилось достойного…

Вас спросили про Чечню. Вы ответили, что возлагаете надежды на предстоящие там выборы. О том, что там продолжается война, что ежедневно гибнут наши солдаты и офицеры, – ни слова. За последние годы там было много выборов. Что толку?

Вас спросили о беспризорниках. Вы сказали:

– У нас существует программа решения этого вопроса, будут выделяться соответствующие средства и ресурсы, в том числе на укрепление приемных семей, хотя здесь у меня очень много вопросов и по укреплению института по усыновлению, укреплению детских домов. Все это планируется, и мы, конечно, это будем делать.

Что «это» вы будете делать? «Укрепление детских домов» – очень выгодно для чиновников. На каждого сироту государство выделяет много денег. Чем больше сирот – тем больше можно украсть. Поэтому воры изо всех сил препятствуют усыновлению.

Укрепление детских домов исключает «укрепление приемных семей».

Вся страна гудела из-за гибели в Америке двух усыновленных детей из России. Усыновление иностранцами российских детей практически остановлено. Там погибли двое из ста тысяч. У нас гибнет чуть ли не каждый десятый сирота. Тысячекратная разница вас не смущает?

Вы не сказали, где Басаев. Вы не сказали, почему не уволены те, кто уже десять лет (считая с Буденновска) не может поймать Басаева. Неужели из миллиона задавших вопрос никто об этом не спросил?

Неужели вас не спросили: считаете ли вы, что в России нет людей умнее и честнее, чем нынешние министры? А если такие есть – почему они не министры?

Вы сидите в Кремле. Люди стоят на площади. Толпы людей с непокрытыми головами (спасибо, что не в декабре, как в прошлые разы). Зачем они стоят часами? Зачем стоят десятки людей, хотя известно, что вопрос разрешат задать кому-то одному?

Для вас люди – как минное поле. Или вам показывают его в стереотрубу (Первый и «Россия»), а ее легко направить в приятную сторону. Или – впереди саперы с металлоискателями – всех прозванивают, просвечивают, ощупывают и обнюхивают (собаками).

Иногда ваша замученная охраной жизнь даже вызывает сочувствие. Бесконечная езда по заграницам, встречи с канцлерами и президентами – такая скука, а тут еще народ. Но…

У короля много забот, но самая тяжкая из них – это обязанность всех выслушивать и всем отвечать. Это, Владимир Владимирович, говорил Дон Кихот Санчо Пансе (чтобы тот не очень стремился к высоким должностям).

Дон Кихот, который мечтал только о справедливости, только о том, чтобы защитить всех несчастных, говорил о «тяжкой обязанности». Ему в голову не приходило, что всю эту заботу можно изображать в эфире.

29 сентября 2005