№ 60 Меньше народу – больше кислороду

№ 60 Меньше народу – больше кислороду

Владимир Владимирович, по телевизору неосторожно показали, что вы опять встречались с Грефом. Душераздирающее зрелище. Речь шла о серийных убийствах.

Поскольку вы вряд ли смотрите теленовости о себе (этого никакие нервы не выдержат) – расскажу, что увидел и услышал народ.

Вы с некоторыми министрами обсуждали проблемы контрафактной продукции (из-за которой Россию не берут в ВТО) – в общем, что-то экономическое. И тут министр экономического развития сказал:

– У нас огромное количество смертей от употребления контрафактной продукции. Только на алкогольном рынке в год мы теряем около 35 тысяч человек.

Вы спокойно что-то ответили. Что – не важно. Важно, что вы (и все правительство) остались спокойны.

Если властитель впервые слышит о гибели десятков тысяч подданных, он, наверное, подскакивает, вскрикивает «ах» (или на одну-две буквы больше)… А если слышит вторично, то, наверное, кричит: «Как?! Это убийство еще продолжается?!»

Но никто не вскрикнул. Деловито обсуждали экономические показатели.

Владимир Владимирович, речь, безусловно, шла о массовом убийстве, но обсуждающие этого не понимали, их головы были заняты другими проблемами.

Пожалуйста, перечитайте слова, которые вам сказал министр: «Только на алкогольном рынке в год мы теряем около 35 тысяч человек».

Не на фронте, Владимир Владимирович, на рынке. Слова «только на алкогольном» означают, что еще тысячи людей гибнут на рынке лекарств. А слова «в год» означают, что это не случайность, а стабильность.

Значит, «на рынке» (то есть в российской экономике) постоянно действуют совершенно определенные убийцы.

Сколько жертв? По словам главного санитарного врача, смертность от ядовитой водки достигла 42 тысяч человек в год; по словам вашего полпреда Полтавченко – 50 тысяч. Мы как на войне, даже не успеваем толком считать павших.

Если 50 тысяч диагностировано и попало в статистику, то смело увеличивайте вдвое – не всех же мертвецов изучают эксперты. Еще по меньшей мере 100 тысяч отравляются, но не умирают, становятся инвалидами.

Знаете, это даже с экономической точки зрения очень невыгодно. Это ж помирает народ трудоспособного возраста.

Отравленные, но выжившие плохо размножаются. Если дети у них и появляются, то часто больные, – это опять невыгодно.

Но эта невыгода – для тех, кто будет жить потом, а для тех, кто сегодня зарабатывает на отраве, – это безразлично.

Бедные похороны вряд ли стоят меньше 20 тысяч рублей. 50 тысяч покойников – миллиард рублей. А вдруг продавцы отравы и продавцы гробов – это одни и те же физические лица? Мы же с вами на рынке, Владимир Владимирович, там умеют считать доходы.

…Храните ли вы нашу переписку? (Знаю, что некоторые ваши служащие бережно вырезают каждое письмо, складывают в особую папку… Не хочется думать, что будет, когда она переполнится.)

В июле 2004 года в письме под названием «Поле чудес» говорилось: «Эксперты утверждают, что в аптеках до 80 % лекарств – подделка. А ведь это смерть.

Плохой бензин – большой вред для автомобиля: портятся свечи, моторы. Продавцы плохого бензина лишают нас денег, но это всего лишь воровство.

А плохая водка, плохие лекарства – это воровство, но это еще и убийство. Иногда медленное, иногда быстрое (стакан сивухи – и до свидания)».

Видите, годы идут, а убийцы продолжают работу на рынке. За эти годы погибли сотни тысяч. Больше, чем унесла война и автомобильные аварии.

Заметьте: кто разбился на машине – часто сам виноват: не справился с управлением, был пьян и т. д. Кто погиб на войне – думал, что выполняет воинский долг. А тот, кто умер от фальшивой водки или фальшивых лекарств, – он совсем не виноват. Он не собирался умирать. Его убили.

Представляете, эти десятки тысяч жертв сначала заплатили убийце за свое отравление. Стопроцентная предоплата собственного убийства. Такого идиотизма даже в бульварных романах не встретишь.

Контрафактная продукция – это нечто сделанное без лицензии, с нарушением авторских прав. Когда министры говорят о смертях от контрафакта, они путают нарушение авторских прав и убийство. Это разные вещи. Даже в Уголовном кодексе это разные статьи.

Есть старый анекдот: картежник сделал ужасно неправильный ход и умер от инфаркта. Его партнеры идут за гробом своего товарища. Один другому говорит:

– Если бы покойник пошел с пики – было бы еще хуже.

Понимаете, Владимир Владимирович, это очень смешно: человек умер, а они продолжают анализировать расклады.

13 апреля 2006