Экономика в ритме самбы

Экономика в ритме самбы

Бразильцы любят рассуждать о своей стране в будущем времени, примеряясь к тому, какой она будет лет через 20–30. И в качестве эталона они нередко берут Испанию. По подсчетам местных экономистов, через пару десятков лет Бразилия по уровню развития (в расчет берутся качественные показатели) встанет в один ряд с Испанией. Насколько оправданны такие надежды?

Известно, что туризм — важнейшая отрасль испанской экономики. Число иностранных туристов, ежегодно посещающих Испанию, превышает ее население, достигающее 50 млн. человек. Разве можно представить, что когда-нибудь Бразилия сможет принять более 170 млн. иностранных туристов? Об этом не могут мечтать даже самые прозорливые менеджеры туристических компаний.

Доходы от туризма, превышающие 30 млрд. долл. в год, позволяют Испании решать многие внутренние проблемы. Получаемая от иностранного туризма валюта также полезна для бразильской экономики. Вот только жаль, что иностранные туристы не спешат в Бразилию. В год приезжают всего лишь 5 млн. человек, а доход от иностранного туризма едва достигает 4 млрд. долларов. Это, конечно, очень мало для такой большой страны. В этом одно из отличий бразильской экономики от испанской. И уже оно не дает особых оснований надеяться на то, что Бразилия в ближайшие два-три десятилетия сравняется с Испанией по качеству жизни.

Разумеется, в Бразилии иностранный турист не найдет исторических и культурных памятников, благодаря которым испанские города стали местами паломничества туристов. Но у нее необыкновенно красивая и щедрая природа. Она влечет к себе европейцев и американцев, которых не столь часто балует солнце. Погреться в зимние месяцы на прекрасных бразильских пляжах — заманчивая перспектива. Но туристам из США и Европы одних красот природы мало. Нужен еще привычный уровень цивилизации, бытовой культуры. Тут-то и начинаются проблемы. Можно представить настроение иностранца, собравшегося попутешествовать по Бразилии и узнавшего из газет и телевидения о разгуле преступности в этой стране. Но если бы речь шла только о безопасности на улицах бразильских городов. Не хватает многого. Прежде всего хорошей туристической инфраструктуры.

Однако будем справедливы. Туризм становится все более привлекательным бизнесом и в Бразилии. За последнее пятилетие XX века инвестиции в новые туристические проекты достигли почти 3 млрд. долл. На эти средства построены отели, принадлежащие в основном крупным международным группам, работающим в гостиничном бизнесе, — «Мелия», «Аккор», «Трансамерика». Появление в провинциальных городах недорогих и комфортабельных отелей открывает новые возможности для развития иностранного туризма. Крупные туристические фирмы совместно с авиакомпаниями «Вариг», «Люфтганза», KЛM в последнее время сделали немало для расширения географии иностранного туризма в Бразилии. Раньше иностранные туристы в большинстве случаев ограничивались посещением Рио-де-Жанейро. Теперь же возрос интерес иностранцев к таким экзотическим местам, как штаты Байя, Сеара и Пернамбуку, водопады Игуасу, Амазонка.

Хотя Бразилия все больше поворачивается лицом к туризму, она еще не умеет эффективно использовать свой огромный потенциал в этой перспективной отрасли экономики. Мало кто сомневается, что она может принимать более 5 млн. иностранных туристов в год. При этом очевидны и причины, которые сдерживают дальнейшее развитие иностранного туризма: отсталая инфраструктура, неквалифицированная рабочая сила и отсутствие безопасности в стране.

Турист, собравшийся провести за границей заслуженный отпуск после трудового года, хочет ехать в страну, где может отдыхать спокойно, не опасаясь ограблений и прочих неприятностей. Он вправе рассчитывать на отдых и развлечения с комфортом и в условиях безопасности. Однако в Бразилии никто не питает больших иллюзий относительно перспектив решения социальных проблем и обеспечения общественной безопасности. Это дело отдаленного будущего.

Антонио Салес слыл знатоком экономических проблем. Он экономист но образованию и бизнесмен по роду своих занятий. Иногда мы встречались в баре на углу проспекта Паулиста и под шум проносящихся автомобилей вели беседы, которые напоминали прогулки по запутанным лабиринтам бразильской экономической жизни. Разница между нами состояла в том, что он рассуждал об экономических проблемах профессионально, а я — как дилетант.

В один из вечеров, когда на город опустилась приятная прохлада, мы встретились с ним, чтобы выпить пива. Разговор зашел о том, что происходит с нашим реалом[60], пережившим за последнее время немало крупных падений и мелких взлетов.

— Жизнь все расставляет на свои места, — авторитетно заявил Антонио. — Как ни крути, но денежную единицу нельзя удержать на желаемом уровне при помощи декретов. Экономика не признает волюнтаристских решений. Некоторое время это удается но в конечном итоге скрытые процессы выходят наружу. Бразилец уже привык к крепкому реалу, который котировался на равных с долларом. Стал чаще выезжать за рубеж. Парадокс, но слетать на пару недель в США или Западную Европу стоило столько же сколько поездка из Сан-Паулу в Манаус. Кто же не предпочтет Париж или Мадрид этому провинциальному городу в амазонской сельве?

— Но эти счастливые времена уходят из нашей жизни, и, кажется, надолго, — заметил я.

— Верно. Многое изменилось к худшему. Реал не смог удержаться на непосильной для него высоте. Падение было неизбежным и болезненным. Он обесценился почти в два раза. В результате в долларовом исчислении внутренний валовой продукт сократился почти на 50%. Примерно то же самое произошло с доходом на душу населения. Бразилия спустилась с 8-го места в мире по объему ВВП и оказалась во второй десятке.

— Что означает все это? — спросил я. — Может быть, Бразилия теперь стала производить значительно меньше, чем три года назад а средний бразилец заметно обеднел?

— Нет, конечно, — возразил Антонио, — вопрос следует сформулировать иначе. А действительно ли наш валовой продукт стоил на 50% больше, чем сейчас? Реал ряд лет находился на искусственно завышенном уровне. Это был дутый мыльный пузырь. Что касается покупательной способности, бразильцы стали бы на 50% беднее, если бы цены на товары и услуги повысились в этой пропорции, а зарплата осталась бы на прежнем уровне. Но произошло не это. Инфляция не перешла рубеж в 10%. Для тех, кто не получил повышения зарплаты, потери остались на уровне инфляции. Те, кто получил повышение с учетом инфляционного роста, ничего не потеряли.

— Что действительно важно для Бразилии, — робко заметил я — так это производительность труда. Как пишут газеты, во всех отраслях она растет. Бразильцы в целом стали работать более продуктивно. Эффект дает и то, что страна повернулась лицом к внешнему рынку, а бразильские фирмы стали успешно конкурировать с иностранными производителями. Растет число новых рабочих мест, хотя безработица еще высока — около 8%.

— Все это верно, — согласился Антонио. — Но при этом следует иметь в виду, что валовой продукт и доход на душу населения нужно подсчитывать в национальной валюте. Тогда наше представление о положении дел в экономике будет более объективным. В этом случае расчеты экономистов, основывающиеся на завышенном курсе реала, не будут порождать иллюзии относительно нашего экономического благополучия. Пока курс реала искусственно удерживали на уровне доллара, Бразилия но ВВП в долларовом исчислении занимала 8-е место в мире. Для международного престижа страны это имело большое значение, но на экономику завышенный курс реала оказывал негативное воздействие: снизились темпы экономического роста, возникла угроза застоя со всеми плачевными последствиями для населения, живущего на грани бедности. Лучше быть на 15-м месте в мире по размерам ВВП и иметь благополучную экономику, позволяющую решать неотложные социальные проблемы, чем тешить себя иллюзиями о мнимой причастности к клубу великих экономических держав.