Необходимость революціи.

Необходимость революціи.

Есть эпохи въ жизни челов?чества, когда чувствуется необходимость грандіознаго потрясенія, катаклизма, который пробудилъ бы общество отъ его в?ковой спячки. Въ эти эпохи каждый живой, мыслящій челов?къ начинаетъ сознавать, что такъ жить дальше нельзя, что должны наступить событія, которыя прервутъ нить исторіи, выкинутъ челов?чество изъ колеи, въ которой оно погрязло, и поведутъ его по новымъ путямъ, къ чему-то неизв?стному, въ поискахъ за идеаломъ. Чувствуется необходимость грандіозной, неудержимой революціи, которая разрушитъ экономическій режимъ, основанный на эксплоатаціи, спекуляціи и обман?, и политическую организацію, построенную на господств? небольшой кучки, достигшей власти хитростью и интригами.

Эта революція обновитъ общество въ его умственной и нравственной жизни и вдохнетъ въ его мелочную, повседневную, развратную жизнь новую струю самоотверженныхъ порывовъ и благородныхъ стремленій.

Въ такія эпохи, когда самодовольная посредственность убиваетъ мысль и пресл?дуетъ всякаго, не преклоняющагося передъ авторитетами, когда убогая нравственность и скудная доброд?тель людей золотой середины становится закономъ, когда везд? царитъ низость и пошлость — революція становится необходимостью.

Лучшіе люди вс?хъ слоевъ общества призываютъ бурю, чтобы она своимъ огненнымъ дыханіемъ очистила міръ отъ чумы, заразившей его, уничтожила ржавчину, по?дающую насъ, увлекла въ своемъ бурномъ порыв? жалкіе остатки прошлаго, лишающіе насъ воздуха и св?та, и принесла всему челов?честву новый потокъ молодости, честности и благородства.

Въ такія эпохи забываютъ о насущномъ хл?б?, и люди, уставшіе отъ неподвижности и тупости окружающаго, задыхающіеся въ смрадномъ болот? жизни, вс?ми силами стремятся къ св?ту, къ прогрессу, къ обновленной, полной мысли и силы, жизни. Исторія въ своемъ прошломъ даетъ намъ яркій прим?ръ подобной эпохи: паденіе Римской имперіи. Челов?чество переживаетъ сейчасъ такую же фазу глубокаго перерожденія.

Если революція неизб?жна при современномъ экономическомъ и политическомъ стро?, то она является прямо-таки необходимостью для полной переоц?нки вс?хъ нашихъ нравственныхъ устоевъ.

Ни одна форма общежитія невозможна безъ нравственныхъ связей и изв?стныхъ обязательствъ, налагаемыхъ членами общества другъ на друга и переходящихъ постепенно въ привычку. Во вс?хъ организаціяхъ встр?чаемъ мы эти нравственныя связи, эти соціальныя привычки. Особенно развиты он? у первобытныхъ народовъ, этихъ живыхъ памятниковъ того, ч?мъ было челов?чество на зар? его жизни.

Но неравном?рное распред?леніе богатствъ, неравныя условія, эксплоатація челов?ка челов?комъ, господство н?сколькихъ избранныхъ надъ массами, подточили и разрушили съ теченіемъ времени эти основы первобытной жизни народовъ. Промышленность, основанная на эксплоатаціи, торговля, держащаяся обманомъ, господство привилегированныхъ, именующихъ себя „правительствомъ”, не могутъ существовать рядомъ съ принципами всеобщаго равенства и единенія, признаваемыми еще племенами, отброшенными на задворки такъ называемыхъ цивилизованныхъ государствъ. Какая можетъ быть р?чь о солидарности между капиталистомъ и эксплоатируемымъ имъ рабочимъ? между командующимъ арміей и солдатомъ? правителемъ и подвластнымъ ему подданнымъ?

Первобытная мораль, основанная на отождествленіи каждаго индивидуума со вс?ми ему подобными, уступила м?сто лицем?рной морали религіи, которая старается софизмами оправдать эксплоатацію и рабство и для виду порицаетъ лишь самыя дикія и жестокія проявленія господствующей власти. Религія освободила челов?ка отъ его нравственныхъ обязанностей по отношенію къ ближнимъ и взам?нъ этого внушила ему поклоненіе невидимой абстракціи — Высшему Существу, расположеніе котораго можно купить, хорошо заплативъ его такъ называемымъ служителямъ.

Однако, отношенія, установившіяся въ наше время между отд?льными личностями, группами, націями, континентами, налагаютъ на челов?чество новыя нравственныя обязательства. По м?р? того, какъ исчезаютъ религіозныя в?рованія, челов?къ начинаетъ сознавать необходимость н?которыхъ обязанностей по отношенію къ т?мъ, съ к?мъ ему приходится входить въ сношенія. Онъ понялъ, что его личное счастіе всец?ло зависитъ отъ счастья всего челов?чества. Отрицательные принципы религіозной морали: „Не воруй, не убій”, уступаютъ м?сто бол?е жизненнымъ положительнымъ принципамъ челов?ческой морали. Повел?нія Бога, котораго можно всегда ослушаться, умилостививъ его предварительно приношеніями, зам?няются теперь требованіями равенства и солидарности, гласящими: „Если ты хочешь быть счастливымъ, д?лай вс?мъ и каждому только то, что ты хот?лъ-бы, чтобъ теб? д?лали”. И этотъ простой положительный принципъ, не им?ющій ничего общаго съ предписаніями религіи, открываетъ сразу челов?честву обширное поприще для самоусовершенствованія.

Необходимость изм?нить наши взаимныя отношенія, соотв?тственно этому принципу, заставляетъ себя чувствовать съ каждымъ днемъ все сильн?е. Но ничто не можетъ быть и не будетъ достигнуто въ этомъ направленіи, пока эксплоатація, господство, лицем?ріе и софизмы останутся основами нашей соціальной организаціи.

Тысячи прим?ровъ могутъ быть приведены въ подтвержденіе этого. Но мы зд?сь ограничимся лишь однимъ, — самымъ ужаснымъ, — прим?ромъ нашихъ д?тей. Что д?лаемъ мы изъ нихъ въ современномъ обществ??

Уваженіе къ д?тству, любовь къ ребенку — лучшія качества, выработанныя челов?чествомъ на всемъ его тяжеломъ пути отъ первобытнаго состоянія къ современному. Сколько разъ приходилось вид?ть самаго закорен?лаго преступника обезоруженнымъ улыбкой ребенка! Въ наше время это уваженіе исчезаетъ; ребенокъ сталъ у насъ рабочимъ скотомъ или же, въ лучшемъ случа?, игрушкой для удовлетворенія страстей.

Мы вид?ли недавно, какъ буржуазія истребляетъ нашихъ д?тей, заставляя ихъ работать на заводахъ и фабрикахъ[5]. Тамъ ихъ убиваютъ физически. Развращенное же до мозга костей общество убиваетъ ихъ и нравственно.

Оно свело образованіе къ безсмысленному заучиванію, которое, конечно, не можетъ дать пищи возвышеннымъ стремленіямъ и жажд? идеала, проявляющимся въ изв?стномъ возраст? у большей части нашихъ д?тей. Оно, напротивъ, вс?ми силами старается забить всякую талантливую, независимую и гордую натуру. Д?ти, бол?е или мен?е сознательныя, начинаютъ ненавид?ть школу, озлобляются и на всю жизнь замыкаются въ себя или съ отчаяніемъ бросаются искать какого бы то ни было выхода своимъ страстямъ и стремленіямъ. Они жадно накидываются на романы, стараясь найти въ нихъ поэзію, которой не дала имъ жизнь; они зарываются въ эту грязную, рыночную литературу, сфабрикованную для буржуазіи по пятаку за строчку и, начитавшись, подобно молодому Леметру, вонзаютъ ножъ въ горло какому-нибудь ребенку, чтобы стать знаменитымъ преступникомъ. Другіе со страстью предаются гнуснымъ порокамъ, и только т? д?ти, у которыхъ н?тъ ни порывовъ, ни страстей, ни стремленій къ независимости и самостоятельности, благополучно достигаютъ конца. Они снабдятъ общество достаточнымъ контигентомъ хорошихъ буржуа, съ ихъ скудной нравственностью и убогой доброд?телью. Это люди, которые, конечно, не станутъ таскать платковъ изъ кармановъ проходящихъ, но т?мъ не мен?е будутъ съ спокойной сов?стью, „честно” обворовывать своихъ кліентовъ. Они не предадутся сильной, безразсудной страсти, но будутъ исподтишка б?гать къ своимъ любовницамъ, чтобъ развлечься и отдохнуть отъ однообразія семейнаго очага. Они всец?ло втянутся въ засасывающее болото пошлости и будутъ вопить, какъ только кто-нибудь захочетъ дотронуться до пл?сени, покрывающей ихъ.

Вотъ, что даетъ буржуазія своимъ сыновьямъ. Что же касается дочерей, она развращаетъ ихъ съ ранняго д?тства. Нел?пое чтеніе, разод?тыя куклы, роскошные наряды, назидательный прим?ръ матери, бес?ды въ будуарахъ, — все способствуетъ тому, чтобы сд?лать изъ ребенка женщину, которая продастъ себя тому, кто дастъ за нее большую ц?ну. Ребенкомъ еще она распространяетъ вокругъ себя заразу: д?ти рабочихъ съ завистью смотрятъ на эту д?вочку въ роскошномъ плать?, съ изящной поступью, съ манерами куртизанки въ дв?надцать л?тъ. Если же мать доброд?тельна, на сколько могутъ быть доброд?тельны буржуа — тогда еще хуже. Д?вочка рано пойметъ ц?ну двуличной морали, гласящей: „Люби ближняго, но грабь его, когда можешь! Будь доброд?тельна, но до изв?стной степени, и т. п.”; она задохнется въ этой атмосфер? нравственности ? la Тартюфъ и, не найдя въ жизни ничего прекраснаго, захватывающаго и ц?ннаго, бросится въ объятья первому встр?чному, лишь-бы онъ могъ удовлетворить ея потребностямъ роскоши.

Вглядитесь какъ сл?дуетъ въ эти явленія, вдумайтесь поглубже въ ихъ причины, и вы уб?дитесь въ необходимости бурной революціи, которая очиститъ современное общество и вырветъ съ корнемъ то зло, которое съ?даетъ челов?чество и служитъ источникомъ заразы.

Пока среди насъ есть паразиты, живущіе нашимъ трудомъ подъ предлогомъ управлять нами, эти паразиты будутъ очагомъ чумы и разврата для общественной нравственности. Праздные люди всю жизнь ищутъ безсмысленныхъ развлеченій; чувство солидарности убито въ нихъ самыми основами ихъ существованія; преступный эгоизмъ развивается самой ихъ жизнью; такіе люди всегда склонны къ самой грубой чувственности: они унижаютъ и оскверняютъ все, къ чему прикасаются. Своимъ золотомъ и животными инстинктами они развращаютъ женщину и д?тей; они развращаютъ искусство, театръ, прессу; они готовы продать свою родину, продать ея защитниковъ и, слишкомъ трусливые, чтобы сами убивать, они, не колеблясь, заставятъ убить лучшихъ представителей родной страны, если только что-либо будетъ угрожать ихъ богатству — единственному источнику ихъ радости.

Чума у нашихъ очаговъ; надо уничтожить источникъ заразы и, если даже придется д?йствовать огнемъ и мечемъ, — мы не должны останавливаться: д?ло идетъ о спасеніи всего челов?чества.