Роль Тарасова

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Роль Тарасова

Я бы и рад поверить в Алексея Тарасова — самоотверженного борца с криминалитетом (который рвётся к власти!), если б не хронология его статей. Его журналистское расследование «Неприкосновенный» появилось в «Известиях» в такое удобное для врагов Быкова время — с 11 по 14 ноября 1997 года, — как раз перед выборами в Законодательное собрание, а они были на носу — должны были состояться 7 декабря 1997 года, что невольно напрашивается версия: статьи заказные. Запущены как раз вовремя: если дать раньше — забудут! Ну конечно, главному редактору газеты «Известия» могла заказать поток из четырёх статей на Быкова его, может быть, особо щепетильная, редакторская совесть, отчего нет. Дескать: «Остановим сомнительную личность!» Но практика заказных статей широко распространена, существует целая индустрия. Перед каждыми выборами ходоки от чёрных пиаровцев осаждают офисы многих газет, а в последние годы даже таких специальных, как «Завтра» и «Лимонка», о чём я сам свидетельствую, так как был главным редактором последней. Потому мне, искушённому журналисту, невозможно поверить, что такой мощный слив из четырёх гигантских полотнищ — статей накануне выборов — случайное совпадение.

Также как не могу я поверить в то, что событие, давшее повод для первой статьи Тарасова и расписанное в ней в лучших традициях детектива (происшедшее 11 октября 97-го), а именно, налёт на коттедж Быкова близ села Верхняя Чулымка, что недалеко от Назарова, было делом случайным. Всё те же выборы. Уже шла вовсю агитация в Законодательное собрание. Предлог для визита, конечно, был. 24 сентября близ другой деревни, Малый Улуй, неизвестные расстреляли на частной автозаправке охранявшего её сержанта милиции С. Туринка. Но с таким же успехом можно было явиться с обыском во все дома ближайших сел и городов Назарова и Ачинска. У заявившихся в усадьбу пятидесяти ментов и омоновцев было не больше поводов для обыска усадьбы Быкова, чем для обыска любого дома в районе. Никаких. Очевидец, мастер спорта по тяжёлой атлетике Николай Литвяк, брат Анатолия (да, быковец, но имеет право на свидетельствование), утверждает, что на территории присутствовали тогда два охранника. И что менты и омоновцы «сожрали месячный запас еды: консервы, тушёнка на трое суток. Как крысы… Ворвались, против двух пацанов…»

В изложении Тарасова первая серия «расследования» начинается сильно:

«1. Быков и его окружение, или Криминальные тайны таёжного замка. Текст: Сержанта милиции Сергея Туринка расстреляли во втором часу ночи на посту — частной автозаправке „Транзит“ близ деревни Малый Улуй… (Далее нагнетаются мелодраматические страсти.) Четырехлетний сынишка Сергея остался сиротой» /…/ «Сибирские павлины (это подзаголовок). Россия не только родина слонов. Павлин — тоже птица наша, морозоустойчивая: стайка фазановых завелась под сибирским городком Назарове на реке Чулым. За высоким забором и сторожевыми вышками вырос особняк. Мощная подстанция, спутниковые антенны, бассейн и бильярдная».

Ну и поехал, пошёл Тарасов описывать как какой-нибудь Доценко о «Бешеном» или Маринина о своих героях… Цитирует, замечая:

«Мне удалось снять копии», караульный журнал. Напрасно будет читатель ожидать в тексте «тайн таёжного замка», — никаких скелетов не будет обнаружено. Простые события. «За сопкой трое подростков загорали». Кого-то приехавшего «в нетрезвом состоянии» охранники «успокоили двумя ударами по печени».

Тарасов упоённо продвигается по своему детективу:

«Вооруженные молодчики, вдохновлённые, видимо, ярким оперением павлинов, и впрямь решили, что живут по законам джунглей». «Так бы власть легальная и обходила стороной это пространство, где царили неизвестные в камуфляже, если б не произошло убийство представителя государства. 24 сентября на Назаровском тракте расстреляли сержанта Туринка…».

Метод Тарасова банален. Это склейка — коллаж. Два ничего не имеющих общего события склеены. Выбраны слова-ужастики: «тайны», «замок», «криминальные», «вооружённые молодчики». И подбавлено мелодрамы. «28-летний сержант», «четырёхлетний сынишка-сирота», «расстреляли». А вслед за этим зачином идут не менее веские обвинения: «Чья жертва Туринок — бандитов или политиков?» — возглашает Тарасов. И продолжает злорадно: «Любимый фильм Быкова — „Однажды в Америке“». «Любимый певец — Иосиф Кобзон», «любимый город — Назарово». Во как! С поличным! Взят Быков! (Он сам, Быков, в этом признался, в этих пристрастиях, в одном из первых своих интервью журналисту Федору Сидоренко.) Миллионы людей любят Кобзона, они что, убили Туринка?

Где-то через месяц первый заместитель прокурора края Юрий Антипин раздражённо рыкнул на Тарасова в одной из местных газет.

«Теперь — о конкретных фактах, затронутых в статье. По уголовному делу об убийстве сержанта милиции Сергея Туринка проводится расследование. И вызывает законное возмущение, что не соблюдена тайна следствия, многие оперативно-следственные действия и их результаты после газетных публикаций стали достоянием всей России. Всё это отрицательно сказывается на раскрытии преступления. Виновные в их распространении заслуживают осуждения».

Конечно, заслуживают. В Красноярске половина из опрошенных мною нескольких десятков людей сказали, что Тарасова, как минимум, использовали для своих целей руоповцы. Сам он встретиться со мной «категорически» отказался, так что его мнения по его же поводу я не услышал. Скорее всего, руоповцам слить всё, что у них есть, приказал губернатор Зубов, именно тогда у них с Быковым нашла коса на камень.

Возможно, уже тогда вмешались и совсем высшие чины государства. Вспомним, что Аман Тулеев сумел, очевидно через Юмашева, положить Ельцину на стол материалы на мэра Ленинск-Кузнецкого Коняхина. Именно тогда впервые прозвучало: «Криминал рвётся во власть!» И более чем прогрессивный для своего времени и места Коняхин отправился в тюрьму.

Есть такая категория журналистов, специалистов по тому или иному известному человеку. Удивительна бывает ненависть, с какой они преследуют объект, к которому они явно не по-журналистски неравнодушны. Они мне напоминают Чапмэна — убийцу Джона Леннона: тот очень хотел быть как Леннон, музицировал, но вот не вышел, не стал. Тогда он убил обожаемого. Так как я сам знаменитый человек, то у меня тоже по следам идёт пара Тарасовых. Некоторым я с удовольствием дал бы по голове трубой, но терплю, стараюсь быть цивилизованным. Кстати, Быков отреагировал на Тарасова с определённым юмором. Сергей Гурьевич Комарицын, главный редактор «Вечернего Красноярска», рассказал мне, что 13 января 1998 года на балу прессы Тарасова от имени Быкова наградили цветным телевизором «За лучшее освещение деятельности генерального директора КрАЗа». Тарасов от телевизора отказался.

Можно только гадать о вероятно сложном отношении Тарасова к своему объекту изучения, к Анатолию Петровичу Быкову. Однако методика его статей тенденциозна, и ни одна уважающая себя серьёзная газета Запада, ни «Фигаро», ни «Нью-Йорк Таймс», ни лондонская «Таймс» никогда бы его статей не взяла. Ибо это художественная проза, а не статьи. В статьях факты должны быть аргументированы, а источники указаны. Где-то Тарасов пытается аргументировать свою художественную прозу. Признаю, пытается. Так например, он цитирует аргумент Быкова о том, что существуют куда более безопасные способы добычи оружия, чем убийство сержанта милиции, что можно его легко купить. Да, соглашается Тарасов. Но сержанта убили не из-за того, чтобы взять оружие, но чтобы «уничтожить АЗС». «Впервые АЗС „Транзит“ обстреляли за 49 дней до гибели сержанта — 6 августа». Аргумент. Но прокурор Антипин хладнокровно парирует: «Что касается обстрела 6 августа 1997 года автозаправочной станции „Транзит“, то по данному факту её владелец Фридман в правоохранительные органы не обращался». Антипин вовсе не поклонник Быкова, читатель ещё убедится в этом в ходе расследования.

Вторая статья из серии «Неприкосновенный» называется:

«2. Быков и гангстеры, или Война и мир по-новорусски».

Одним из основных, и по сути единственным, «аргументом» её являются несколько любительских видеосъемок, которые для Тарасова «свидетельствуют: в 1992 году Быков в обществе уголовных авторитетов чувствовал себя вполне комфортно, своим среди своих». Ну, а замеченная ментом Романовым сцена, когда Быков смотрит с балкона на своих коллег, поневоле, и его ответ на вопрос «Чего ты к ним не подходишь, Анатолий?» — «К этим-то бакланам?!» — дышит презрением. И сотни свидетельств о том, что Быков ненавидел «синих», тоже не могут быть отброшены. Потом, скажем, американские кандидаты в президенты имеют обычай фотографироваться со всеми жертвователями 10 тысяч долларов на их избирательную кампанию. В знак благодарности жена Джимми Картера таким образом сфотографировалась со строительным подрядчиком, который позднее был арестован, осуждён и казнён как серийный убийца-гомосексуалист, убивавший подростков и цементировавший их тела у себя в саду. Мало ли с кем фотографируешься, если ты человек общественный, публичный. Всех не проверишь. Жена Картера стоит улыбаясь рядом с солидным, черноволосым и черноусым подрядчиком. Чувствует себя вполне комфортно в обществе серийного убийцы. Тарасова только на неё не было. Американские журналисты ей посочувствовали, когда конфуз обнаружился.

Вторая часть второй статьи состоит из описания нескольких эпизодов известной уже нам гангстерской войны 1993—95 годов, подробных пересказов, без сомнения, списанных в том же РУОПе. Я бы тоже с удовольствием что-нибудь списал для моей книги, но мне не дадут. Не дают, я свою информацию выскрёбываю по крупицам, а вот Тарасову, пожалуйста, дали. Кто распорядился дать вам материалы следствия, Алексей Тарасов?

Их потом ворошила и пересматривала комиссия Колесникова, эти материалы следствий сквозь лупу смотрели.

Конечно, на читателя все подробности — кто откуда стрелял, как «перекатился» «и, перекатываясь, открыл ответный огонь. Одного из нападавших он сразил наповал, другого ранил» — производят такое же бодрящее впечатление, как чтение приключений «Бешеного». «А из зала мне кричат: давай подробности!» — верно и давным-давно заметил Александр Галич. Потому

«за 4 минуты до назначенного времени к Дому грампластинок на центральном проспекте красноярского правобережья подъехал Ляпа. Ничто не выдавало его внутренней тревоги — на заднем сиденье автомобиля находилась жена, помповое ружье на коленях телохранителя Новикова было зачехлено»,—

такие пассажи дороги сердцу и красноярца, и москвича, и жителя Иркутска. Однако ни одного сколько-нибудь даже незначительного доказательства, привязывающего все эти эпизоды к Быкову, Тарасов в своей статье (и статьях) не приводит. Он бросает лишь тень подозрений. Он пишет:

«И в покушении (первом), например, на Ляпу (его машину обстреляли по дороге из Минусинска в Красноярск), других авторитетов подозревалась шайка Татарина (Владимира Татаренкова), хотя такое обвинение её бойцам предъявлено не было. Татарин — неоднократно судимый. Но презирающий „синих“ Быков считал и считает его (находящегося в розыске) своим другом, чего не скрывает».

Из приведённого пассажа ясно, что обвинить Быкова можно лишь в… дружбе. Предосудительной, потому что несудимый Быков судимого Татаренкова считает своим другом, а тот ещё и в розыске находится.

Об убийстве Мустафы (В. Мустафина) Тарасов пишет:

«В правоохранительных органах также склоняются к версии, что московского визитёра „убрали“ ради обеспечения безопасности Быкова и Татарина. Мустафа даже успел организовать покушение в Абакане на известного местного гангстера, замеченного в близости к ним».

Терпеливый Быков (очевидно по телефону, так как всегда утверждал, что Тарасов не интервьюировал его) объясняет писателю Тарасову:

«Татарин приходил в милицию, когда на него покушались. Но никто ни его, ни меня не спешил охранять. И он в этих джунглях выжил. Татаренков стал Татарином, после того, как сумел защитить себя. А до этого он был лишь торговцем на рынке».

Быков, очевидно, всегда пытался объяснять всем, что за джунгли вокруг. В той же статье Тарасов цитирует Быкова ещё раз:

«Ляпа и Толмач находились под покровительством шестого отдела, под „крышей“ милиции, — говорит Быков. — И органы лишь наблюдали за тамошними разборками. Это что, не преступление? Они и сейчас, эти покровители, кто на пенсии, кто ещё работает в органах, но притихли, наблюдают. Ляпа сам виноват. Некий московский авторитет посулил Ляпе большие деньги, чтобы он вошёл в совет директоров Саянского алюминиевого. И начались разработки, провокации, в которых участвовала хакасская милиция».

Из того, что очень скупо бросает Быков можно представить себе картину этих джунглей. Смешавшись между собой, произвольно разделившись на группы зверей, менты, криминал и бизнесмены бродят и охотятся друг на друга. Образуются совершенно невообразимые компании, шестой отдел почему-то покровительствует Ляпе и Толмачу, хакасская милиция тоже выступает на чьей-то стороне. Если верить, скажем, Антону Килину, то нет дыма без огня: и Петрунин, главный мент края, покровительствовал таки Быкову. Из того, что говорит Быков (намёками порой, не всё может сказать, не всё ему позволено сказать — определённые законы джунглей не дают ему этого сделать) мне лично видна вразумительная картина этих джунглей. Быков, как Дарвин или Брем, скупо живописует странные группы, бродящие по красноярскому асфальту. А Тарасов в обожании-ненависти к своему герою делает его Демиургом, правящим над всеми джунглями, всё и всех контролирующим. Это невозможно. Такое можно увидеть только ослеплёнными глазами фаната, обожателя и ненавистника.

Третья статья Тарасова озаглавлена

«3. Быков и власть, или Сумерки государства российского». Текст: «Впервые Анатолий Быков сел за стол переговоров с крупнейшими игроками алюминиевого рынка страны осенью 94 года, когда во владениях металлургических магнатов Льва Черного и Дэвида Рубена вспыхнул мятеж. От их империи решил отколоться Красноярский алюминиевый завод (КрАЗ). Повстанцы расторгли все договоры с хозяевами, вычеркнули их из реестра акционеров и отказались пустить послов британско-израильской алюминиевой метрополии на завод. Однако, пользуясь поддержкой федерального правительства, группа Черного-Рубена задействовала рычаги давления на краевые власти. И лишь когда КрАЗ в самые взрывоопасные дни вынул на свет свой главный козырь, когда Быков сел за стол переговоров, за которым решалась судьба металлургического комплекса края, ситуация переломилась. Завод остался российским лишь благодаря Быкову, говорил Юрий Колпаков, тогда директор КрАЗа».

Остался российским — вроде, радоваться бы надо. Но радости нет, у Тарасова не наблюдается. Процитировав Быкова: «Я на фальшивых авизо не рос, ни копейки бюджетной не взял», — Тарасов вкратце описывает историю кровавого задержания братьев Гущиных, состоявших в группировке «враждовавшего с Быковым Толмача, к тому времени убитого», на Предмостной площади Красноярска. Якобы братья готовили покушение на Быкова и Колпакова, каковые собирались появиться в концертно-танцевальном зале на правом берегу. Удивительно как-то не по-людски выглядит то, что покончив с историей Гущиных, Тарасов абсолютно нелогично (до этого он ещё упоминает об эпизоде, когда машину Быкова хотели взорвать, но он остановился за несколько метров, и взрыв прогремел перед машиной) обрушивается на ментов — почему они не берут Быкова.

«Встретившись с начальником УВД края Борисом Петруниным, спросил: „Вы знаете о Быкове всё. Он достиг всего на ваших глазах. Он не скрывает своих дружеских отношений с Татарином, а многочисленные убийства своры Татарина уже доказаны в суде. Почему же вы бездействуете? Почему ваши подчинённые публично демонстрируют трепетное отношение к Быкову?“ После непростительно долгой паузы генерал (ох, справедливо!) заметил: „А кто, скажите, разберётся сейчас с Брынцаловым? Откуда эти бешеные деньги? Первоначальное накопление мы зевнули — это общая беда“».

Петрунинское замечание о Брынцалове разумно, неразумен наезд Тарасова на Быкова после того как он сам описал два случая попытки убийства Быкова. Мне лично эта логика Тарасова напоминает отношение ко мне следователей ФСБ и прокуратуры Хамовнического р-на, после того как помещение, занимаемое моей газетой и партией взорвали 14 июня 97 года. В допросе в прокуратуре было такое открытое предубеждение против меня, что мне пришлось наорать на следователя: «Не забывайтесь, это я потерпевший, меня взрывали, а не я взрывал!». Следователи ФСБ, те аккуратненько приводили в порядок моё помещение и командовали моими ребятами, руководя ими в уборке. Я пришёл и остановил это, неизвестно зачем нужное, заметание следов. Я намеревался провести там пресс-конференцию. Представители ФСБ и МВД сцепились со мной из-за этого. Я хотел дать пресс-конференцию на месте происшествия, у вышибленных взрывной волной окон, рядом с впечатавшимися в стену кусками оконной рамы и решёток. Они этого не хотели, и даже пытались угрожать мне. А весёлые ребятки из СМИ во главе с журналистом «Московского комсомольца» извращённо предположили, что мы взорвали себя сами. Тарасов, очевидно, болен той же болезнью, что и вышеперечисленные персонажи — он (схватив за пуговицу? — так и кажется, что схватив за пуговицу и брызжа слюной!) кричит генералу Петрунину: «Он не скрывает своих дружеских отношений с Татарином! Почему же вы бездействуете?!» А если бы скрывал? — хочется спросить. Тогда никаких улик, ведь единственный повод — это «дружеские отношения». Вся статья № 3 в «Известиях» посвящена перечислению случаев соприкосновения органов правопорядка и граждан, осторожно выражаясь, «подозреваемых в противоправных действиях». Приводятся примеры. В январе 96 года тогдашний министр МВД Куликов подписывает приказ: отправляет на пенсию В. Агеева — начальника УОПа — Управления по организованной преступности Красноярского края.

Интересно, за что министр Куликов отправил на пенсию Агеева? За то, что тот совсем уж палачески стравливал уголовных авторитетов? Или благодаря «козням» Быкова? Враждуя с Петруниным (УОП и ГУВД обычно конфликтуют), Агеев, тем не менее, похоже реагирует на окружающую его жизнь. Он дружит с Геннадием Дружининым. Может быть, поэтому жена Агеева работает в банке «Металэкс» (кразовский банк). Агеев говорит Тарасову для «Известий» русским языком:

«С Быковым за три года я встречался раза четыре. С Ляпой и Синим, может быте, даже больше. Да, против Черных мы выступали единым фронтом. Но это была не только наша политика, это была политика Главка — не пускать на завод Черных. Ясно, что нам легче контролировать Быкова, чем искать подходы к зарубежным хозяевам завода. Быков был не просто „крышей“ КрАЗа, он находил кредиты для завода, с ним советовались руководители КрАЗа, администрации города и края. А кто от его имени, где и чем занимается, он же не может проконтролировать. Цель у Быкова — благая: объединил спортсменов, чтобы вытеснить „синих“. Сидят в „Яхонте“, не пьют, занимаются бизнесом. Может, и не только бизнесом. Но это лишь предположение».

В ответе Агеева чувствуется раздражение на остолопа-журналиста, не понимающего, как устроены джунгли. Ну да, менты и криминал встречаются, и что такого? Это не мешает им подставлять друг друга, интриговать и обманывать.

Вспомним, что сказал Александр Усс, курировавший силовые структуры при губернаторе Зубове, ныне спикер ЗС края. Правда, он теперь отказывается от своих слов — мол, не говорил. Но у него сменились союзники. И впереди губернаторская гонка в 2003 году. «Многочисленные убийства уголовных авторитетов, произошедшие в Красноярске в 1993—94 годах выли фактически организованы красноярским УОПом». А кто был начальником УОПа в те годы? Агеев. И вспомним текст на сервере Независимого Информационного Агентства, «Коготь» или «Правда?»:

«Убийства преступных авторитетов связаны между собой не личностью Быкова, а методом Отдела по борьбе с организованной преступностью, который в 1993—95 годах возглавлял Агеев (уже в то время близкий друг Дружинина). Это его метод: стравите Синвковского (Синего) и Бахтина (Петруху), Татаренкова (Татарина) и Мустафина (Мустафу), и наблюдать, как они будут убивать друг друга, при этом распространяя якобы оперативную информацию, что во всём-де виноват Быков».

Знал ли Тарасов об этой гипотезе, о том, что УОП и лично Агеев предположительно (не станем уподобляться Тарасову) стоят за убийствами уголовных авторитетов? Тарасова допускали, если хотели, к документам следствия, к конфискованным журналам, не мог он не знать о такой гипотезе. Он вскользь дружелюбно замечает в статье:

«К моменту отставки Агеева больше года не было слышно о кровавых разборках бандформирований, что вряд ли отнесёшь к заслугам участковых инспекторов. После ухода Агеева стрельба в городе возобновилась. Наверное, совпадение. Но он пользовался репутацией профессионала. Причем независимо от властей. И за ним из УОПа потянулись и другие спецы».

Здесь неосторожно выдан источник: «К заслугам участковых инспекторов не отнесёшь» — надо понимать, не петрунинское ведомство, не краевое УВД — источники материала Тарасова. Тарасову было поручено перевести стрелки на Быкова, он и перевёл. Распространяя оперативную якобы информацию. Кем было решено использовать Тарасова для того, чтобы с его помощью перевести стрелки на Быкова? УОПу и Агееву это было нужно, дабы снять вину с себя (жертвы — авторитеты, положенцы, но совершены убийства). А кому-то сверху, вероятнее всего, губернатору Зубову, надо было задвинуть Быкова. Для отмазки упомянули и жену Агеева в «Металэксе». Объективности ради.

Надо сказать, что ещё до публикации сериала «Неприкосновенный» Тарасов уже вмешивался в милицейские распри, в статье на первой полосе «Известий» 26 июня 1997 года. В ней красочно изображён «милицейский позор» — схватка УОПа со службой безопасности КрАЗа в июне 1997 года. Вначале эпизод, когда Г. Дружинин со свитой умыкнул из автосалона «Западный» его директора, подозреваемого в совершении преступления, а затем окружение в отместку РУОПом офиса руководителей и владельцев КрАЗа, т. е. «Яхонта», кольцо за кольцом. «Милицейский позор» описывается только для того, чтобы сделать ответственным за него генерала Петрунина и уже известного нам Ю. Антипина.

«Ворвавшись же туда (кстати, под командованием уже известного нам А.3.Килина — за эту историю его и уволили), уоповцы получили команду отступить, как только речь зашла о вскрытии личных сейфов. Отбой прозвучал после вмешательства в схватку Петрунина, а также и.о. прокурора края Ю. Антипина, удалившихся на беседу с Дружининым».

Прокуратура края, жалуется Тарасов, возбудила дело

«о грубом вмешательстве в деятельность сотрудником милиции, а уже 17 августа следователь горпрокуратуры М. Похабов подписал постановление о прекращении дела, не усмотрев в действиях Дружинина и СБ КрАЗа состава преступления».

Вот тут в ходе тарасовского повествования твёрдо выясняется, кто за кого. Тарасов против Петрунина, якобы защищающего Быкова (или пользующегося Быковым для своих целей), потому он принимает сторону других ментов — «хороших» уоповцев — против «участковых инспекторов». И вместе с ними Тарасов пытается повесить на Быкова все убийства, совершенные в Красноярском крае, т. е. в джунглях, в которых хорошо всё понял Быков, Тарасов тоже примкнул к группе зверей: к УОПу, к «хорошим» ментам и к губернатору Зубову, скорее всего.

Как видим, ОПГ, ОПС недалеко отстоят от УВД, УОП; «тусуются», как сейчас говорят, вместе, да и «Известия» тоже не вне игры. Почему довольно банальный эпизод стычки (сколько мы их видели уже по телеящику!) подан с такими фанфарами на первой странице «Известий», и с залихватским враньём к тому же! С врезкой (в рамочке, чтобы заметили):

«Меж тем слухи о кровавом насилии, захлестнувшем КрАЗ, плодятся уже не только на берегах Енисея и в Москве, но и за рубежом».

И дальше идёт текст Тарасова, ещё менее осторожный, совсем не уравновешенный, за который в суд надо тянуть.

«Итак, к Дому иностранного специалиста „Яхонт“, охраняемому службой безопасности КрАЗа и известному как офис „крестного отца“ Анатолия Быкова, а также его друга Геннадия Дружинина (ныне они входят в совет директоров КрАЗа), внезапно съезжаются крупные силы милиции. „Яхонт“ моментально оцепляется. Все въезды и выезды из самой шикарной в городе гостиницы, где находятся, помимо офисов Дружинина и Быкова, представительства крупных иностранных компаний, блокируются. Вечером к „Яхонту“ дополнительно стягиваются подразделения краевого Управления по оргпреступности (УОП), отряд быстрого реагирования, омоновцы. Гостиница берётся в тройное кольцо. Многие бойцы — в масках Автоматы направлены на окна. К зданию подъезжают пожарные автомобили, „скорая помощь“ с реанимационной бригадой. Складывается впечатление, что начались крупномасштабные боевые действия против окопавшейся в „Яхонте“ банды. Быков — в Англии, где он, ставший недавно вице-президентом Федерации бокса России, решает спортивные вопросы и ищет деньги для терпящего крах КрАЗа».

Остановимся, чтобы заявить, что это вранье. Тупая ложь. Официальные цифры: в 1997 году КрАЗ произвёл 27 % всего российского алюминия, 792 тысячи тонн! Больше, чем когда-либо при советской власти! А совет директоров отказался от премиальных денег, так как им дали премию в том году именно за отличную работу! Зачем же лгать? А нужно не только перевести на Быкова стрелки по убийствам, но и сделать его ответственным за развал края, КрАЗа, да всего! Как мы увидим далее, вывешенный в Интернет в 99 году сайт «Коготь» пошёл ещё дальше: в нём Быкова называют способным совершить покушение на Ельцина и его семью, стать агентом ЦРУ, расчленить Родину. И это всё серьёзно!!! Но это уже был не Тарасов, сделали сайт люди Лебедя, а фантастическую информацию давали в ФСБ. Ну разве что редактировал его Вернер! Процитируем далее «Кровавое насилие в „Яхонте“», потом назовём смехотворную причину его.

«Разговор же осаждённого в „Яхонте“ Дружинина (напомним, что он — бывший милиционер) с милицейским боссом звучит так: „Что, Дружинин, собираешься сопротивляться?“ — „Чему? Боже упаси!“. Тем не менее вышедшая из гостиницы адвокат, рассказывает, что служба безопасности КрАЗа, вооружённая до зубов, находится в полной боеготовности и готова отбиваться. И вот, 65 бойцов спецназа во главе с зам. начальника УОПа Антоном Килиным врывается в „Яхонт“… Вскоре атака захлебывается… Как только речь заходит о вскрытии личных сейфов (а Килин убеждён, он получил бы веские доказательства, что на вооружении у секьюрити КрАЗа: отнюдь не только пистолеты Макарова и карабины, но и кое-что посерьёзнее) — обыск прекращается».

Мы уже знаем, что вмешались разумно Петрунин и и.о. прокурора края Ю. Антипин. Вмешались в схватку ментов! Быкова там нет совсем, он в Англии! Экс-мент Дружинин и начальник секьюрити КрАЗа Г. Киселев, бывший полковник милиции, с одной стороны, и менты: старший опергруппы А. Дубодел (нацеливший в лоб Дружинину пистолет в автосалоне), А. Килин и другие — с другой стороны.

Никакой крови не пролито, ни капли. Человек, из-за которого сыр-бор — О. Карелин, является в тот же день вечером в УОП. В чём же он обвиняется, зачем за ним приезжала опергруппа? В подделке документов при регистрации автомобиля. Ни больше ни меньше. Всего-то… И все эти люди натягивали свои шапочки с дырами для глаз, клацали затворами, сотни людей, заметьте, скандал, мальчики кровавые в «Известиях». И всё почему? Потому что бывшие менты не захотели отдать подозреваемого в подделке каких-то вшивых документов, и которые, может, и не были подделаны, другим ментам.

Но при чём тут Быков?

Потому что Тарасов, может быть, родился с инстинктом разоблачителя, ниспровергателя, Торквемады, Великого инквизитора, но он всего лишь собкор «Известий». А рядом Быков, Быков, Быков, глаза мозолит.

И наконец, четвёртая статья в серии «Неприкосновенный»:

«4. Быков и общество, или Молчание ягнят».

В первой части статьи Тарасов иронически перечисляет заслуги Анатолия Быкова, его благотворительные дела. Не всё, но близко к правде. Потом, верный своей привычке к методу коллажа, смешивает сказанное с размышлениями о

«маске-шапочке с прорезью для глаз, позволяющей спокойно беспредельничать и бандитам, и милиционерам».

Так как Быков не милиционер, то Тарасов подклеивает к рассуждениям охранников назаровского дома, а потом без перехода идёт подзаголовок

«Япончик, Косяк и другие „крестные отцы“».

То есть в сознании читателя ставит рядом далёкие понятия, и у читателя появляется в сознании внушённый образ: «бандит, раз не милиционер». Далее для полноты, чтоб укрепить произведённое впечатление, рассказывается, как в 96 году вышел из колонии Косяк. Как

«об этом просили и милиционеры, и коллеги Косяка по цеху, тревожащиеся за его дальнейшую судьбу».

Быкова попросили позвонить Косяку из США.

«Поздравь, обсуди ситуацию, — тебя он послушает».

Быков позвонил.

«Косяк, выйдя на волю, вскоре исчез. Говорят, он был в Москве на воровской сходке, где его товарищи, столичные „законники“ проявили интерес к региону. После гибели Косяка (а в ней никто не сомневается) красноярское „синее“ течение вновь стало рассыпаться. Этим летом (1997 года) убили нового кандидата на воровское звание — Артюшка. У расстрелянного Артюшка нашли фотоснимки Быкова»,—

пишет Тарасов. Многозначительно. Ну и что? Мои фотоснимки есть у тысяч людей. В России, США, Франции, Сербии, ещё в десятках стран. Это не значит ничего, кроме того, что в разное время они меня фотографировали, или мы фотографировались вместе.

«14 после этого вы будете отрицать, что являетесь краевым „крестным отцом“? — спросил я у Быкова», —

сообщает Тарасов.

«Я не „крестный отец“, я лидер не оргпреступного сообщества, а спортивного, — ответил Быков. — Мое окружение — несудимые, непьющие, некурящие. Это будущее нации. УОП, все эти спецорганы, призванные блюсти законность в стране, изжили себя. Они развалили Россию, развели нас всех по углам. Мне легче всех этих начальников правоохранительных органов на пенсию отправить, платить, сколько они пожелают, лишь бы не мешали тем, кто верно понимает задачи и может их выполнить».

Интересно, что Быков противопоставляет своих людей именно УОПу, и чётко говорит: «…все эти спецорганы… развели нас по углам».

Когда я встречался с Антоном Захаровичем Килиным в его холодном кабинете на ул. Советской, 416, я ещё не представлял себе всю историю Быкова в её динамике, — только общие очертания. А то бы я обязательно спросил Килина о роли УОПа в убийствах уголовных авторитетов, и в частности, о роли его начальника в 1993—95 годах Агеева. Думаю, Килин бы мне ничего, конечно, не сказал. А может, он и не знает ничего. Впечатление у меня от него осталось нормальное: пожилой солидный мент. Но, как сказал главред «Вечернего Красноярска» Комарицын, «никакая милиция законы не соблюдает». Вообще-то, если всё это так, как говорит Быков, как сказал, но открестился Усс, если роль УОПа такова, то, выходит, у нас в России в середине 90-х годов уже существовали эскадроны смерти.

В четвёртой своей статье Тарасов лягнул и свою коллегу, тележурналистку ТВК и передачи «Человек и закон» Марину Добровольскую.

«Первое же явление закулисного хозяина Красноярска народу и начало похода Быкова в публичную политику состоялось 22 марта 1996 года. Тем пятничным вечером Быков пришёл в гости ко всем семьям, включившим телевизоры на канале телекомпании ТВК, и толково рассказал о преимуществах своей системы ценностей и теневого правопорядка перед законами писаными, Законами Божьими и Уголовным кодексом. Благодаря КрАЗу Быков легализовался в бизнесе. Для легализации же в политике и в общественном мнении употреблено было местное телевидение. Понимали журналисты, что ими воспользовались в спланированной акции, или нет, но широкая общественность получила возможность убедиться, кто является реальным хозяином города на Енисее».

Сам Тарасов сделал для появления и легализации в общественном мнении образа Быкова куда больше, чем Марина Добровольская: своим блок-бастером из четырёх статей в общероссийской газете он представил Быкова всей России. Пытался представить «крестным отцом», забыв, очевидно, что у фильма «Крестный отец» в России множество поклонников, и у героя его — тоже.

Кстати, Добровольская посоветовала мне встретиться с Тарасовым, отметив, что у него есть много материалов по 90-м годам, и что в его статьях «много было неточностей». «Тарасов работал с УОПом», — комментировала она. «94-й год — мощный отстрел. УОП.» — записано у меня со слов Марины и подчёркнуто.

В заключение процитирую ещё раз Тарасова, сообщение из Красноярска в тех же «Известиях». Даты нет, но, очевидно, конец ноября 97 года.

«Два вечера подряд в эфире местных телекомпаний выступал начальник УВД Красноярского края генерал Борис Петрунин, заявивший, что факты в материале искажены, публикация заказная. Он высказал, в частности, такое мнение о публикации: „В ней явные признаки заданности. С какой целью? Я считаю, что раскачать ситуацию в крае, дестабилизировать ситуацию, чтобы люди не особенно верили, что здесь существует власть. Заданность этих публикаций заключается и в том, что всё это преподносится под большой шапкой, чтобы обратили внимание. И, наконец, заданность ещё и в том, что всё это делается накануне выборов, это раскачивание ситуации“».

7 декабря 1997 года, через несколько недель после публикаций художественного детектива Тарасова в «Известиях», г. Боготол, Боготольский район, Большеулуйский район, Бирилюсский район, г. Назарово, Назаровский район, Тюхтетский район выбрали Анатолия Быкова своим депутатом в Законодательное собрание края. 75 % избирателей отдали за него свои голоса.