III. ИДЕИ МИРА

III. ИДЕИ МИРА

1. ВОЕННАЯ ОБСТАНОВКА МИРА

Миръ завершаетъ войну, ставитъ пред?лъ разрушенію, но — разрушенію вооруженному, физическому. Миръ вм?ст? съ т?мъ закр?пляетъ торжество поб?дившихъ на войн? тенденцій; и если эти тенденціи и сами по себ? были разрушительными, то онъ только открываетъ новую эпоху разрушеній, уже не физически военныхъ, а бол?е прикрытыхъ — гражданам соціальныхъ. Миръ, закончившій великую войну, далъ полную, нич?мъ неограниченную поб?ду поб?дившимъ и т?мъ самымъ полный просторъ двигавшимъ ими мотивамъ. Вс? т? разрушительныя силы, силы разрушительной идейности, которыя на войн? накопились, но въ сущности на войн? могли сказаться только отчасти (напр. въ ея неум?ренномъ продолженіи, въ идейной пропов?ди), зд?сь получили возможность претвориться въ д?йствительность; во всякомъ случа? зд?сь появилась возможность — и наступила неизб?жность сд?лать попытку такого претворенія; и она была произведена. Отсюда разрушительныя особенности мира; онъ не завершилъ войны, хотя бы и закр?пивъ ея добычу, но вм?ст? съ т?мъ, переведя челов?чество на дорогу возобновленнаго строительства, онъ организовалъ разрушительное содержаніе военныхъ устремленій — въ учрежденіяхъ мирныхъ, т. е. разсчитанныхъ не на исключительное время, а на постоянное существованіе. Онъ поставилъ себ? задачу удовлетворить притязаніямъ разожженныхъ массовыхъ стихій и алканій, максималистическимъ критеріямъ; и сочетая разрушительную идейность съ разрушительнымъ алканіемъ, ограничивая интересы поб?дителей — то есть собственно дополняя ихъ — лишь ея мертвящимъ д?йствіемъ, онъ не только самостоятельно отъ себя усугубилъ развалъ, произведенный войной, но еще дополнительно — установилъ такой европейскій порядокъ, который самъ по себ? въ н?которыхъ отношеніяхъ является организаціей безпорядка и разрушенія.

Я не хочу этимъ сказать, чтобы Версальскій и другіе сопровождавшіе его миры, являлись столь вредными потому, что воплощали выработанную военнымъ временемъ идеологію. Наоборотъ, эту идеологію они, разум?ется, нисколько не воплотили. Не воплотили частью потому, что она и вообще была невоплотимой, что въ ея невоплотимой преувеличенности и заключался ея военный смыслъ, не воплотили они и по той нисколько не мен?е р?шающей причин?, что поб?дители естественно стали осуществлять и обезпечивать свои интересы, получивъ къ тому силовую возможность, и нисколько не заботятся о самодовл?ющихъ принципахъ и провозглашенныхъ благахъ.

Д?ло было бы проще и мен?е зловредно, если бы провозглашенные принципы возможно было явно и безоговорочно оставить въ сторон?. Мен?е зловреднымъ это было бы уже потому, что установило бы ясную и недвусмысленную перспективу, въ которой и наибол?е корыстныя алканія получили бы по крайней м?р? опред?ленную постановку и ограниченныя объективнымъ положеніемъ вещей возможности; была бы по крайней м?р? ясность реальныхъ требованій и реальныхъ путей ихъ удовлетворенія; была бы однозначность и прозрачность постановки и р?шенія вопросовъ. Могли бы быть приняты жестокія р?шенія, но они были бы приняты въ соотв?тствіи хоть съ чьими либо подлинными интересами и съ подлинными возможностями ихъ удовлетворенія. Франція и Италія могли бы потребовать для себя контрибуціи и территоріальныхъ приращеній потребныхъ имъ, Англія — колоніальныхъ и экономическихъ выгодъ и т. п. Въ открытомъ выставленіи этихъ требованій легко сказалась бы ихъ преувеличенность, или наоборотъ возможность ихъ удовлетворенія поб?жденными; въ открытомъ выставленіи ихъ сказалось бы ихъ несоотв?тствіе между собой, или противор?чіе одновременнымъ задачамъ Америки и нейтральныхъ. Необходимость согласованія вс?хъ этихъ разнообразныхъ требованій и притязаній между собой и съ возможностью ихъ удовлетворенія, при томъ не вызывая сопротивленія третьихъ заинтересованныхъ или незаинтересованныхъ — и привела бы къ реалистическому ихъ взаимно приспособленію. Эти требованія могли бы оставаться жестокими для поб?жденныхъ, но — въ силу своей реалистичности, въ силу учтенности въ нихъ многихъ подлинныхъ интересовъ — они — остались бы жизненными; ихъ удовлетвореніе оказалось бы возможнымъ и сл?довательно возможнымъ оказалась бы даже для поб?жденныхъ дальн?йшая жизнь и возстановленіе.

Но стать на такую реалистическую позицію посл? всей поднятой идеологической бури, посл? того, какъ въ нее вовлекли массы, посл? того, какъ себя этимъ вовлеченіемъ связали, связали провозглашеніями и об?щаніями, — было разум?ется невозможно. И т?мъ мен?е это было возможно, что въ сред? поб?дителей былъ непосредственный защитникъ спеціально этой идеологіи, для кого она въ значительной степени стала н?кіимъ суррогатомъ реальнаго интереса. По-видимому, возможно такъ различить важн?йшія роли, что Франція въ лиц? Клемансо стояла на позиціи опред?ленно реалистической, готовая отбросить весь нанесенный войной словесный хламъ — ради отстаиванія и обезпеченія своихъ жизненныхъ интересовъ. Въ этомъ сказывалась не только историческая политическая культура, унасл?дованная отъ великаго прошлаго, сказывалась и жизненная неизб?жность; ибо изъ числа великихъ державъ поб?дительницъ другія собственно достигли главнаго уже фактомъ поб?ды (Америка), разгрома Германіи (Англія); дальн?йшее движеніе ихъ исторіи т?мъ самымъ уходило на иные, міровые пути, къ колоніямъ, къ Тихому океану, къ борьб? за міровые источники топлива, сырья, за міровые рынки, къ внутреннимъ задачамъ хозяйственнаго и соціальнаго порядка. Одна Франція оставалась и на будущее связанной въ своей судьб? съ судьбой поб?жденныхъ. Въ другомъ м?ст? я вернусь къ разсмотр?нію т?хъ посл?дствій, которыя отсюда проистекли; зд?сь достаточно отм?тить, что это вызвало уже и при заключеніи мира отношеніе трезвое и реалистическое. Трагедія Франціи заключалась однако въ томъ что эта трезвость пришла слишкомъ поздно; что для того, чтобы быть спасительной, она должна была уже д?йствовать и въ военное время, опреред?ляя самое его протеченіе. Впрочемъ не то, чтобы тамъ Францію оставила трезвость и отчетливая сознательность самосохраненія великаго народа, поставленнаго передъ лицомъ великихъ опасностей. Все это оставалось у нея, но все это оказалось своеобразно устар?вшимъ, осуществляемымъ психикой въ перспектив? минувшаго, а не настоящаго, обращеннымъ вспять, а не впереди; все это происходило въ перспектив? внутри европейскихъ военнополитическихъ отношеній былого, а не міровыхъ экономико-государственныхъ связей настоящаго. При господств? Клемансо, этого блестящаго представителя французской политической мысли и государ-ственнаго самосохраненія прошлаго, Кайо сид?лъ въ тюрьм?, а изъ за рубежа протестовалъ Ролланъ, подобно Клемансо представитель изжитой эпохи, хотя и другого устремленія, протестовалъ во имя общегуманитарной идеи, а не во имя заново созидавшейся культурно государственной д?йствительности. И потому позиція Франціи реалистическая и жизненная, пресл?довавшая ея самосохраненіе, оказалась неспособной его осуществить, привела къ ея дальн?йшему подрыву[6].

Какъ бы то ни было, это была позиція откровенной и жестокой защиты. Противоположна была позиція Вильсона. Не то, чтобы въ его политик? времени заключенія мира (и въ особенности до того времени) оказались нарушенными интересы его страны, — это произошло лишь впосл?дствіи, когда непріятіе Америкой результатовъ мирныхъ переговоровъ парализовало ее на все то время, что Вильсонъ продолжалъ держаться за свое президентство. Въ ??-же время политика Вильсона, очевидно отражавщая опред?ленныя стороны американскаго самосознанія, еще шла параллельно американскимъ интересамъ. И такъ какъ она пріукрашивала ихъ казавшимися соблазнительными цв?тками обольщающей словесности, то и не только была пріемлема, но и была пріята съ восторгами. Америка свои интересы сполна удовлетворила какъ уже до вступленія въ войну, такъ и участіемъ въ поб?д?; и ея самосохраненіе д?йствительно ни въ мал?йшей степени не могло быть затронуто т?мъ или инымъ оформленіемъ мира. Она въ сущности была заинтересована лишь наибол?е скорымъ возстановленіемъ всеобщаго мірового и мирнаго порядка, а сл?довательно установленіемъ предпосылокъ нормальной челов?ческой и общественной д?ятельности. Въ этомъ смысл? эгоистическій государственнокультурный интересъ Америки д?йствительно совпадалъ съ общечелов?ческимъ не національнымъ и вн? государственнымъ интересомъ — соблюденія права и справедливости, противод?йствія разрушительнымъ порывамъ поб?дителей и поддержанія жизненныхъ предпосылокъ дальн?йшаго существованія поб?жденныхъ. Гуманитарная ум?ренность, культурная справедливость правовое самообузданіе, соблюденіе независимыхъ отъ минутныхъ условій предпосылокъ общечелов?ческаго общенія, — въ этомъ смысл? дальновидная ум?ренность и безкорыстная справедливость были естественной программой Америки. Оставалось ее осуществить, провести противъ разгор?вшихся страстей, несдерживаемыхъ противод?йствіемъ, и прим?нить къ условіямъ д?йствительности, къ возможностямъ осуществленія. Гуманитарный общечелов?ческій интересъ сливался съ частнымъ американскимъ; Америка объективно-исторически выносилась на роль не только вершителя міровыхъ судебъ, благодаря военнымъ, хозяйственнымъ, финансовымъ своимъ средствамъ, благодаря своему р?шающему участію въ поб?д?, она становилась въ блистательное положеніе блюстителя в?чной жизненной правды противъ корысти торжествующихъ, общечелов?ческой сверхвременной зрячести, противъ осл?пленія минуты. Вопреки Европ? — Америка могла¹ Европу вывести на путь возраждающейся жизни. Этого ожидали отъ нея, этого она сама отъ себя ожидала; атмосфера всеобщихъ упованій окутывала Вильсона, прі?зжавшаго вершать судьбы міра.

Если д?ло кончилось проваломъ и для д?ла челов?чества и для Вильсона, — то, конечно, въ конкретномъ основаніи лежали давно выясненныя свойства этого челов?ка. Строеніе американской государственности дало возможность безвозбраннаго доведенія до конца его д?ла съ т?мъ, чтобы потомъ его разд?лывать. Но въ бол?е глубокой и общей основ? того, что возможнымъ оказалось и д?йствительно осуществилось д?ло Вильсона, лежитъ общая духовность военнаго времени. Ибо въ сущности ее именно и проводилъ въ своей провинціальной ограниченности американскій президентъ. Загипнотизированный формулами и не понимая ни жизни, къ которой ихъ приходилось прим?нять, ни смысла, который, искаженный военнымъ нажимомъ, въ нихъ таился, — онъ ограничивался ихъ прим?неніемъ, приспособляя ихъ, когда то становилось уже совершенно неизб?жнымъ, не къ реальности, а къ другимъ противопоставленнымъ ему формуламъ; и это вызывало частью лицем?рное, а частью непредвид?нно механическое ихъ сплетеніе. Незабываемой останется нарисованная Кейнсомъ картина; незабываемой останется та упрощенная игра, помощью которой отъ Вильсона можно было всего добиться, д?лая уступку или видимость уступки его излюбленной Лиг? Націй. Суть во всякомъ случа? та, что Вильсонъ оказался носителемъ военной идейности. Такимъ образомъ миръ и сталъ результатомъ взаимоприспособленія весьма жизненно — устремленнаго интереса съ вн?жизненной, изъ войны выросшей, идейности: Клемансо и Вильсона. И обоихъ — временныхъ кумировъ своихъ народовъ безъ сожал?нія и почти безъ противод?йствія сбросили эти народы, какъ воплотителей и руководителей гибельной, хотя и поб?доносной, неудачи. Но есть разница между этими двумя людьми и въ ихъ паденіи.

Блестящій Клемансо, челов?къ большой силы и содержательности былъ виновенъ — или былъ символиченъ для виновности военнаго времени, доведенія войны «до конца»; позиція мирныхъ переговоровъ вытекала отсюда уже съ неотвратимой необходимостью, ибо то былъ выводъ не логическій или психологическій, а въ жизненныхъ фактахъ закр?пленный. Вильсонъ, лично тусклый и ограниченный, проводилъ съ упорствомъ военныя аббераціи военнаго времени, съ самаго начала выработанныя для толпъ, а не для руководителей, а къ тому времени и лишенныя какого либо живого соотношенія съ д?йствительностью. Паденіе Клемансо было справедливымъ судомъ надъ воплощенной въ немъ политикой, паденіе Вильсона было кром? того и справедливымъ осужденіемъ челов?ка. Но въ обоихъ случаяхъ сказалось то, что при многихъ слабостяхъ демократіи остается ей обычно присущимъ — не неблагодарность проявилась зд?сь, нелегкая подвижность массъ, свергающихъ надо?вшихь любимцевъ и отворачивающихся отъ нихъ для новыхъ увлеченій, — зд?сь проявилось чутье имманентной ц?лесообразности, не разсудочное сопоставленіе д?яній и ихъ посл?дствій, осязаніе никчемности провозглашенныхъ выходовъ. Поб?дителей не судятъ и до заключенія мира ихъ и не судили, ибо они были поб?дителями — въ преодол?ніи врага; но ихъ осудили посл? заключенія мира, ибо въ преодол?ніи трудностей строительства они оказались поб?жденными.

Клемансо и Вильсонъ воплощали дв? тенденціи мирныхъ переговоровъ, об? производныя отъ военнаго времени, об? представлявшія продолжающійся раскатъ по инерціи тенденцій военнаго времени: его воинско-насильственныя устремленія и его устремленія идеологическія, об? разрушительныя, но по разному, а въ сочетаніи сугубо. Но былъ еще третій среди вершителей мира, не воплощавшій самостоятельнаго устремленія, но можетъ быть именно въ виду этого, игравшій и р?шающую роль. То былъ Ллойдъ Джорджъ. Этотъ блистательный тактикъ, челов?къ соединяющій упорство и выдержку своей страны, практическое ум?ніе отыскивать конкретный для данной минуты выходъ, съ живостью и подвижностью своего національнаго валійскаго темперамента, доводилъ практицизмъ до импрессіонизма. Онъ нисколько не страдалъ бол?знью идейной словесности, которой былъ без-надежно пораженъ Вильсонъ, и страна его нисколько не была заинтересована въ поддержк? продолжающейся инерціи военнаго разрушенія. Онъ былъ и по личнымъ свойствамъ и въ силу интересовъ своего государства наибол?е свободнымъ отъ давленія военнаго насл?дства, наибол?е приспособленнымъ быстро перестроить свою политику въ соотв?тствіи съ изм?нившимся положеніемъ, отр?шиться отъ пріемовъ и словъ, устар?вшихъ уже съ заключеніемъ перемирія. И д?йствительно, повидимому благодаря ему, удавалось отыскивать промежуточныя р?шенія или соединительныя звенья между Клемансо и Вильсономъ, подчасъ удерживать отъ сл?пыхъ устремленій военной реальности или военной идейности; ему удавалось и то и другое использовать въ практическихъ ц?ляхъ своей политики. Одинаково свободный отъ задачъ военнаго самообезпеченія и мірового осчастливленія онъ могъ пользоваться и той и другой и могъ и ту и другую приспособлять къ своимъ ц?лямъ. Формулами самоопред?ленія онъ могъ пользоваться для того, чтобы удерживать отъ немедленной аннексіи т?хъ или иныхъ земель, могъ пользоваться т?ми же формулами и для того, чтобы нужные ему разд?лы или аннексіи и произвести; могъ сколько угодно расширительно толковать данныя об?щанія объ ограниченіи возм?щенія лишь ущербомъ мирному населенію, потому что вс? эти формулы, какъ и вся военная идейность, сызначала были для него орудіемъ, а не самоц?нностью. И Вильсонъ отказался и нарушилъ свои принципы; но онъ это д?лалъ, либо не понимая и не зам?чая, что д?лаетъ, обойденный бол?е проницательными и ум?лыми противниками, либо не усматривая нарушенія за незнаніемъ предмета, на который распространялъ свои принципы, либо же въ вид? уступокъ, чтобы спасти принципы для него бол?е важные. Ллойдъ Джорджъ могъ свободно нарушать принципы военной идеологіи, потому что не чувствовалъ себя ими связаннымъ и могъ отказаться отъ нажима военныхъ насилій, потому что въ нихъ не нуждалась его страна. И потому можетъ быть особенно характерно сказывается на немъ, какъ на челов?к? свободномъ отъ военной инерціи, что онъ все же ей подчиняется. Конечно, зд?сь д?йствовала и преемственность высказанныхъ взглядовъ, подобранныхъ людей, еще ненарушенная связанность съ союзниками и сплетенность учрежденій и д?яній; но зд?сь д?йствовало и другое. Сейчасъ можно счесть установленнымъ вліяніе, оказанное на мирную политику Ллойдъ Джорджа первыми англійскими выборами, ихъ платформою и лозунгами, съ которыми онъ на нихъ одержалъ свою подавляющую поб?ду. Эти выборы и ихъ лозунги всец?ло опред?лялись настроеніемъ массъ, а это настроеніе естественно двигалось по инерціи настроеній военнаго времени. Массы были обрабатываемы для ц?лей войны; война прекратилась, но обработанныя он? продолжали устремляться по т?мъ же путямъ; и приспособляющійся къ нимъ вождь долженъ былъ по этимъ путямъ двигаться, хотя бы это вовсе и не было уже въ интересахъ предстоявшихъ ему и осознанныхъ имъ новыхъ задачъ. Такъ опред?лялся миръ инерціей войны, такъ продолжала д?йствовать выработанная ею идейность.

Дв? черты опред?лили такимъ образомъ характеръ заключеннаго мира, — то, что онъ былъ предопред?ленъ инерціей войны, и то, что эта инерція была двоякой — силовой и идейной, д?лъ и словъ. Каждая была разрушительной, но особенно разрушительнымъ оказалось ихъ сочетаніе; и потому именно, что идеи не были подлиннымъ выраженіемъ силового напряженія войны, его отблескомъ или опред?лителемъ, а были только его орудіемъ, предназначеннымъ функціонально захватить и увлечь людей, служили лишь возбужденію и обольщенію. И поэтому, когда пришлось н?что строить, то идейная задача оказалась вн? всякаго соотв?тствія съ реальной; реальная была разрушительна своимъ силовымъ напряженіемъ, идейная — своимъ фантастическимъ устремленіемъ. Сочетаніе же ихъ привело къ новымъ посл?дствіямъ внутренней необоснованной случайности и вн?шняго еле прикрытаго лицем?рія. Обоснована и посл?довательна была точка зр?нія военнаго реализма, Клемансо; прямолинейна была и позиція Вильсона. Первая, будучи проведена до конца, привела бы къ гибельнымъ посл?дствіямъ, но эти посл?дствія, быть можетъ, сохранили бы опред?ленный смыслъ для поб?дителей. Это было бы отреченіемъ отъ лозунговъ и об?щаній, но отреченіемъ явнымъ и въ н?которомъ смысл? очистительнымъ. Обманная идейность потерп?ла бы крушеніе, но это было бы крушеніе ея обманчивости, а потому — не капитуляціей самой идейности. Это было бы оглушительнымъ проваломъ обмана, а не пред?льнымъ гніеніемъ идеи.

Могло бы произойти и другое — посл?довательное прим?неніе военныхъ лозунговъ, сл?пое прямолинейное ихъ осуществленіе. И зд?сь выяснилась бы ихъ неосуществимость и разрушительность; но и зд?сь еще оставалась бы н?кая — хотя бы сумасбродная — значительность обманувшейся, но самодовл?ющей духовности, н?кій урокъ и предостереженіе. Произошло другое. Пришлось ясно и опред?ленно завоевательно-защитительную ц?ль согласовать съ совершенно съ ней инородной, чуждой и окостен?вшей словесностью. Первымъ пріемомъ становилась выработка формулъ, которыя бы облекали въ нужныя Вильсону слова, нужныя Клемансо содержанія. Отсюда получился новый неправдоподобный разливъ почти неприкрытаго циническаго лицем?рія, съ снисходительной усм?шкой произносящаго вс? полагающіяся слова и въ сокращеніи исполняющаго условленные обряды одновременно съ д?йствіями, въ этихъ словахъ отвергаемыми и этими обрядами проклятыми. Отраву лицем?рія распространила по Европ? реальность мира не мен?е, ч?мъ идеологія войны.

Но въ этомъ только одна сторона посл?дствій. Другая заключалась въ томъ, что во взаимномъ приспособленіи посл?дствія оказались случайными. Въ конц? концовъ не было того копромиса и капитуляціи, на которыя бы не пошелъ Вильсонъ; но съ другой стороны Клемансо не осуществилъ и своего заданія. Получилось межеумочное произведеніе, которое ко вс?мъ отрицательнымъ сторонамъ своего двойного устремленія присоединило и отрицательныя стороны ихъ случайнаго согласованія.

* * *

Еще другая особенность событій сыграла роковую роль въ д?л? заключенія мира, какъ отчасти уже и раньше въ процесс? протеченія войны, отсутствіе какихъ либо вн?шнихъ для поб?дителей сдержекъ. Могли бы быть сдержки внутреннія — самообузданія, или обузданія вн?шняго. Внутреннее самообузданіе — свойство р?дкое, предполагающее не только большія силы духа — таковыя нашлись бы у союзниковъ, предполагающія сверхъ того, и можетъ быть, прежде всего самоотчетливость ц?ли, ясность установленія и задачъ, и путей осуществленія. Прежде всего зд?сь, значитъ, требуется неуступчивый реализмъ, трезвая оц?нка и самообладаніе. Р?дкостны эти свойства и сами по себ?, р?дкостна случайность обладанія ими т?ми самыми лицами, которыми р?шаются иногда въ трудно уловимыя мгновенія судьбы государствъ, въ особенности же въ бурныя времена войнъ и потрясеній, Но откуда же было взяться такому самообладанію въ эпоху, когда сознательно взращивался нажимъ страстей и ихъ преувеличеніе, сознательно годами искажалась и мысленная перспектива, и перспектива чувствъ, искажалась задача и д?йстви-телъность, ц?ли, условія и достиженія. Самообладаніе не могло быть при разгон? страстей, правильной постановки задачъ не могло быть при ихъ идейномъ искаженіи, трезвой оц?нки — при многол?тнемъ систематическомъ наведеніи тумана. Весь характеръ военной агитаціи исключилъ возможность того, чтобы въ нужную минуту проявилось и оказало свое д?йствіе внутреннее самообузданіе.

Оставалось обузданіе вн?шнее; но и его зд?сь быть не могло. Уже во время войны роковую роль сыграло отсутствіе незаинтересованныхъ государствъ, — в?рн?е сказать, государствъ, непосредственно не принимающихъ участія въ гигантскомъ столкновеніи —, при томъ державъ достаточно мощныхъ, чтобы голосъ ихъ им?лъ значеніе въ р?шеніи міровыхъ судебъ. Но особенно глубокое значеніе им?ло это отсутствіе въ томъ продолженіи вн?шняго разрушенія, каковымъ явилось заключеніе мирнаго договора и политика его проведенія.

Значеніе незаинтересованности было вообще существенно преуменьшено въ пониманіи соціальныхъ явленій міросозерцаніемъ посл?дняго полув?ка, столь настойчиво обосновывавшаго общественную жизнь противоположнымъ понятіемъ — заинтересованности. Личный ли интересъ (какъ, прим?рно, въ школ? Іеринга) или классовый интересъ (какъ въ марксизм?), всюду довл?ла идея активнаго строительства жизни, заинтересованными въ виду своего интереса. Противов?сомъ ей выставлялось идеалистическое, скор?е нормативное, ч?мъ объясняющее построеніе, которое слишкомъ часто на д?л? лишь подтверждало теорію, противъ которой выставлялось. Ибо оно явно обнаруживалось оружіемъ самозащиты т?хъ, у кого не было другого, или у кого другіе были недостаточно д?йственными. На самомъ-же д?л? кром? заинтересованности по содержанію даннаго явленія или процесса непосредственно въ немъ принимающихъ участіе, — съ одной стороны, и не заинтересованнаго руководства отвлеченными идеалами— съ другой, есть еще и третье: заинтересованность незаинтересованныхъ, заинтересованность не принимающихъ непосредственнаго участія.

Неучаствующіе въ данномъ соціальномъ процесс?, незаинтересованные въ немъ по его содержанію, т?мъ не мен?е въ н?которомъ смысл? могутъ оставаться въ немъ незаинтересовано-заинтересованными. Оставимъ всю сферу аналогичной или зависимой заинтересованности въ сторон?; возьмемъ людей, вовсе въ данномъ спор?, д?йствіи, прав?, незаинтересованныхъ, или точн?е и шире сказать — людей посколько они въ данномъ содержаніи незаинтересованы; и все же у нихъ можетъ оставатся въ данномъ спор? н?который производно-косвенный интересъ. Этотъ интересъ можетъ заключаться, хотя бы въ томъ, чтобы ограничить споръ, не дать ему зад?ть въ своемъ продолженіи и разрастаніи постороннихъ; въ томъ, чтобы разр?шить его возможно безбол?зненно и окончательно, чтобы отъ его разр?шенія не пострадали основные, общественные, хозяйственные, государственные, народные (т. е. косвенно и ихъ собственные) интересы, чтобы въ этомъ разр?шеніи были учтены не одни только конкретные и временные запросы, но и бол?е длительные могущіе проявиться лишь позже на т?хъ же лицахъ, или и на другихъ; чтобы разр?шеніе спора не привело къ новому положенію, которое въ свою очередь могло бы оказаться неустойчивымъ или угрожающимъ. Другими словами заинтересованность незаинтересованныхъ заключается въ установленіи и соблюденіи общихъ формъ и гарантій совм?стнаго существованія, въ ограниченіи посл?дствій спора его предметомъ, въ предупрежденіи косвенныхъ опасностей, напр., того, что получится чрезм?рная сила, которая будетъ давить другихъ, или чрезм?рная слабость, которая на нихъ ляжетъ тяжестью. Такимъ образомъ право, справедливость, защита слабыхъ относятся къ интересамъ незаинтересованныхъ по содержанію. Но сюда же относятся не одни формальныя, а и содержательныя требованія незатронутыхъ столкновеніемъ, но могущихъ быть затронутыми его посл?дствіями, субъектовъ. Мы им?емъ зд?сь своеобразное отношеніе потенціальной заинтересованности, промежуточной между заинтересованностью и незаинтересованностью фактическими.

Сказанное прим?нимо не только къ отношеніямъ между отд?льными лицами и группами, но точно также и къ государствамъ въ международномъ общеніи. Въ конфликтахъ лицъ и обыкновенно даже и группъ (посколько д?ло идетъ не о ц?лыхъ классахъ или особо мощныхъ организаціяхъ) незаинтересованные въ указанномъ смысл? являются подавляющимъ большинствомъ и потому они подавляюще сильны по сравненію съ непосредственно заинтересованными; давленіе ихъ является, или можетъ явиться непреодолимымъ въ разр?шеніи конфликта, т?мъ, бол?е что среди нихъ представлены и интересы самихъ спорящихъ, посколько таковые выходятъ за предметы спора. Государственный аппаратъ и является осуществляющей это давленіе организаціей неза-интересованности. Иначе, когда конфликтъ разыгрывается между сторонами, исчерпывающими собой соціальный составъ даннаго государства — или распред?ляющими между собой его главн?йшіе интересы; таковыми могутъ стать напр. классовыя столкновенія. Такъ какъ зд?сь сильно умаленъ и в?съ, и значеніе, и самая численность незаинтересованныхъ, то — въ противоположность предыдущему случаю — зд?сь и само государство съ его аппаратомъ власти становится или можетъ стать орудіемъ одного изъ борющихся интересовъ, становится оружіемъ классовой борьбы или классового господства. Государство такимъ образомъ одновременно является и организаціей соціальной незаинтересованности и орудіемъ соціальнаго интереса; при чемъ наличность первой функціи не можетъ при любыхъ условіяхъ не отражаться на способахъ осуществленія второй. Въ международной борьб? и столкновеніяхъ вопросъ подлежитъ разр?шенію различно въ зависимости отъ соотносительныхъ силъ заинтересованныхъ и незаинтересованныхъ. Когда въ столкновеніи участвуетъ только часть сильныхъ державъ, то, какъ бы ни было глубоко и полно пораженіе одной стороны и торжество другой, это торжество не можетъ быть до конца использовано въ виду наличности державъ, не затронутыхъ столкновеніемъ; ибо ограничивающимъ и сдерживающимъ является опасеніе третьихъ, въ непосредственномъ столкновеніи не участвующихъ, но косвенно заинтересованныхъ въ общихъ его результатахъ. Великая европейская война была войной, вовлекшей въ себя вс? сильныя государства. При заключеніи мира лицомъ къ лицу остались поб?дитель и поб?жденные, — другихъ вн? ихъ рядовъ не оказалось никого, съ к?мъ приходилось бы считаться; и потому поб?жденный оказался всец?ло предоставленнымъ на милость поб?дителей.

Внутреннія сдержки были уничтожены разб?гомъ войны И ея обольщающей пропов?дью; для взаимныхъ сдержекъ время еще не наступило, потому что добыча была достаточной — или казалась достаточной — для удовлетворенія вс?хъ притязаній; вн?шнихъ сдержекъ не было. И возможности разрушенія достигли небывалаго размаха.

2. ВСЕЛЕНСКОЕ ЕДИНСТВО НАРОДОВЪ

Выше нам?ченъ тотъ механизмъ, благодаря которому миръ получилъ, не только унасл?дованное отъ войны, но и самодовл?ющее разрушительное значеніе. Сл?дуетъ остановиться на т?хъ идеяхъ, подъ знаменемъ которыхъ и производится это разрушеніе и разсмотр?ніе которыхъ одновременно позволяетъ глубже оц?нить и смыслъ идей, и причину ихъ разрушительности.

Идеи эти частью являлись продолженіемъ въ новой обстановк? военной идеологіи, брошенной, посколько она перестала быть нужной, но вн? этого — продолжавшей свое существованіе и даже расцв?тшей по новымъ путямъ; частью же он? заново родились въ новыхъ условіяхъ отъ ея духа.

Остановимся прежде всего на уже затронутой выше иде? Лиги Націй, которая въ идеологіи мира получила центральное значеніе. Надобно в?дь было хоть въ чемъ нибудь дать удовлетвореніе возбужденнымъ военными лозунгами упованіямъ, об?щаніямъ. Нельзя было не считаться со словами, звучность которыхъ въ свое время пересилила громъ союзныхъ батарей; естественная осторожность требовала дать имъ отзвучать по предначертанному плану; надо было дать поприще для работы надеждъ и ожиданій т?хъ, кто еще не изв?рились или не прозр?ли, кто ц?плялся для собственнаго самооправданія за возможности хоть что нибудь осуществитъ изъ об?щаннаго, хоть шагъ сд?лать по этому пути, — если уже невозможнымъ оказалось съ помощью войны пройти его до конца. Лига націй и была подходящей идеей; война не осуществила возбужденныхъ ожиданій, — пусть такъ, жестокія, молъ, необходимости этому препятствуютъ; но вотъ все же подготовка къ этому отложенному, но все столь же желанному состоянію д?лается. Лига Націй создана, которая уже сама въ дальн?йшемъ ход? событій осуществитъ искомое. Сосредоточивъ на себ? вс? еще сохранившіяся упованія и благопожеланія, она т?мъ самымъ освобождала пути для осуществленія вн? ея всего, что требовалось осуществить въ ея нарушеніе; и къ тому же она подлежала такому оформленію, которое и ее д?лало орудіемъ юли и интересовъ поб?дителей. Одновременно, будучи и платежомъ по обязательствамъ, и л?карствомъ, утоляющимъ нытье сов?сти, Лига Націй могла еще послужить въ рукахъ ум?лыхъ строителей немаловажнымъ орудіемъ охраны ихъ собственныхъ интересовъ. Но эту сторону — насыщенность Лиги націй интересами поб?дителей — я оставлю въ сторон?, посколько въ этомъ сказывается ея конкретное несовершество, которое можетъ быть изл?чено м?рами постепеннаго улучшенія. Точно также оставляю я въ сторон? и т? частичныя, благотворныя м?ропріятія, которыя могли быть поручаемы Лиг?, независимо отъ ея непосредственнаго смысла и задачи — въ силу самаго факта существованія подобнаго международнаго учрежденія; м?ропріятія, для осуществленія которыхъ при другихъ условіяхъ вырабатываются и особыя формы. Разъ Лига существуетъ, естественно сосредоточить около нея и различныя международныя нейтральныя д?ла; но эти д?ла независимы отъ ея идеи и, пожалуй, даже отклоняютъ ее къ новому пути. Только ее — какъ идею мира, выросшую изъ идей войны — и сл?дуетъ еще подвергнуть разбору, устранивъ конкретность ея временнаго воплощенія и наслоеній.

* * *

Въ иде? могло бы казаться, что Лига Націй въ полн?йшей степени разр?шаетъ одновременно дв? важн?йшія задачи, выше въ своемъ м?ст? отм?чавшіяся: сохраненіе мелкихъ государственныхъ національныхъ индивидуальностей сочетается въ ней съ задачей созданія объемлющаго, даже максимально объемлющаго челов?ческаго общенія. Мелкая народная единица сохраняетъ самостоятельность и вм?ст? съ т?мъ создается единство народовъ.

Выше уже было отм?чено непримиримое и неразр?шимое противор?чіе этихъ двухъ сторонъ — самоопред?леніе народовъ и ихъ объединеніе въ единство. Выло уже отм?чено что Лига Націй есть — и не можетъ не быть — организаціей господства крупныхъ надъ мелкими, если она не станетъ (ч?мъ она, конечно, не станетъ) орудіемъ господства мелкихъ надъ крупными. Неправильно было бы даже и возраженіе, что если въ Лиг? Націй мелкія государства и лишаются той своей независимости, которой они располагаютъ въ самостоятельномъ международномъ бытіи, то за то этимъ во всякомъ случа? не ухудшается ихъ положеніе въ виду угрожающаго имъ подпаденія въ сферу вліянія какого либо имперіализма. На самомъ д?л?, входя въ сферу вліянія какого либо имперіализма, малое государство им?етъ шансы осуществить это органически, по линіямъ собственныхъ своихъ интересовъ во всякомъ случа? своихъ связей и зависимостей. Органически вплетаясь въ опред?ленный имперіализмъ, оно только въ опред?ленныхъ отношеніяхъ связывается съ нимъ, становится въ зависимость, или во взаимод?йствіе къ нимъ, д?литъ его судьбу. Въ Лиг?-же Націй неизб?жно господствуютъ сильные, сильн?йшіе, но это могутъ быть вовсе не т? сильн?йшіе, чей имперіализмъ д?й-ствительно связанъ съ судьбой даннаго народа. Поэтому его зависимость отъ большихъ народовъ можетъ оказаться случайной, не вытекающей органически изъ линіи его исторіи, а лишь навязанной ему міровой конъюнктурой. Отсюда можетъ возникнуть конфликтъ, при томъ благодаря непрерывной организованности Лиги Націй — и непрерывно продолжающійся, между организованной подвластностью даннаго народа и его органической — торговой, финансовой, географической, культурной — связанностью. Мало того данный малый народъ, войдя такимъ образомъ въ сферу борьбы и столкновеній всего міра, оказывается въ непрерывной зависимости отъ перипетій этой борьбы, что вовсе не неизб?жна для него, посколько онъ остается вн? мірового объединенія и вступаетъ въ органически-естественное сближеніе съ опред?леннымъ связаннымъ съ нимъ имперіализмомъ. Этотъ посл?дній можетъ вовсе не им?ть ни желанія, ни интереса, ни даже возможности вм?шивать его во вс? пертурбаціи своего существованія; между т?мъ въ Лиг? Націй всякая нація въ конц? концовъ оказывается благодаря непрерывной организованности Лиги непрерывна участвующей въ общей жизни и, сл?довательно, подверженной посл?дствіямъ непрерывной зависимости. Такимъ образомъ Лига Націй не уничтожаетъ зависимости малыхъ отъ большихъ, а д?лаетъ эту зависимость бол?е полной и непрерывной, вм?шиваетъ малыхъ во вс? конфликты сильныхъ и къ тому же самую зависимость д?лаетъ случайной и неорганической.

Существенн?е однако для вскрытія смысла идеи, другая ея сторона — задача исчерпывающаго объединенія челов?чества. Не заключаетъ ли она въ себ? всего, что есть положительнаго въ имперіализм?, собираніе большихъ челов?ческихъ и ц?нностныхъ массъ — обходя все отрицательное — проистекающее изъ враждебнаго противопоставленія другимъ. Ближайшее разсмотр?ніе обнаруживаетъ мнимость такого предположенія. Имперіализмъ объединяетъ н?которое число странъ въ организованныя единства, въ пред?лахъ которыхъ и устанавливается государственное или государственно-подобное общеніе. Конечно самая форма имперіализма еще не гарантируетъ его содержанія. Имперія можетъ быть неудачно скроена, отсталой и разлагающейся. Соотв?тствующія имперіи либо требуютъ реформы, прогресса, или обречены на разрушеніе, перекройку. Отсюда — конкретная имперія можетъ быть неудачной или подлежащей уничтоженію, но это не м?няетъ принципа, ибо опираясь не на всеобщее единство народовъ, а на частныя ихъ объединенія, онъ приложимъ къ различнымъ посл?довательнымъ и одновременнымъ сочетаніямъ странъ и допускаетъ ихъ перекройку и перестройку. Въ существ? же своемъ — когда и посколько имперія удачна, она носитъ идею замиренія, объединенія въ единств?, что, разум?ется, не устраняетъ борьбы между отд?льными частями, міросозерцаніями и группами, но устраняетъ борьбу между ними государственную. Идея имперіализма не совпадаетъ съ конкретностью имперіи, ибо могутъ быть н?сколько разныхъ имперій, разной степени совершенства, разной степени приближенія къ иде? имперіализма. Лига-же Націй, какъ исчерпывающая народы земли, какъ секуляризованная вселенская церковь народовъ, должна быть одна. Зд?сь идея совпадаетъ съ реальностью, осуществима въ одной только ею предопред?ленной именованной д?йствительности. Она даетъ н?которое окончательное состояніе въ род? какъ бы секуляризованнаго царства Божія на земл?, по существу ничему не оставляющее м?ста рядомъ съ собой, не допускающее варіантовъ и параллельныхъ пытаній. Въ этомъ и заложены, какъ ея характеристика, такъ и ея осужденіе.

Н?что окончательное, пред?льное, максимальное. Какъ и въ другихъ лозунгахъ военной эпохи, мы им?емъ и зд?сь все тотъ же максимализмъ, или точн?е сказать — финализмъ, который на войн? предопред?лилъ ея ц?ли, который въ русскомъ развал? опред?лилъ его соціальныя устремленія, который опред?лилъ національныя задачи малыхъ народовъ: достичь пред?льнаго, сразу достичь пред?льнаго. Выше было отм?чено, къ чему этотъ максимализмъ привелъ въ д?л? войны — къ неисчислимой и нич?мъ неоправдываемой гибели людей и ц?нностей, къ крушенію государствъ и къ умаленію культуры. Вс?мъ должно уже стать ясно, къ чему этотъ максимализмъ привелъ въ д?л? большевизма — къ безчисленнымъ и нич?мъ невознаградимымъ потерямъ, гибели людей и ц?нностей, къ крушенію государства и умаленію культуры. Въ д?л? Лиги народовъ — къ такимъ посл?дствіямъ д?ло не пришло уже потому, что она по настоящему и не осуществилась. Отд?льныя государства оставались неподатливой реальностью и въ задачахъ ихъ организовыванія не могли не сказаться конкретныя сопротивленія, въ преодол?ніи которыхъ и рушится максималистская фантастика. Но если бы какими либо судьбами внезапно осуществилась пред?льная концепція организованнаго единства народовъ земли, это, можно думать, привело бы въ конечномъ счет? къ не мен?е кровавымъ и во всякомъ случа? не мен?е губительнымъ посл?дствіямъ; ибо внезапно въ результат? войны оказались бы поб?жденными вс?, даже и не воевавшіе; в?роятно сопротивленіе достигло бы такой силы, что привело бы къ новымъ неизб?жнымъ бореніямъ.

Спасительная для челов?чества удача съ Лигой Націй заключалась въ томъ, что она не удалась. Но зд?сь сл?дуетъ разсмотр?ть не ея реальность, а ея принципъ.

Давно было указано, что ростъ познанія заключается въ установленіи axiomata media. Пред?льную идею уловить нетрудно; наоборотъ это именно и есть то, что непосредственно улавливаетъ сознаніе, впервые подходя къ предмету, впервые нащупавъ мысль. Неразличеніе отт?нковъ, границъ и отклоненій, неразличеніе этаповъ, переходныхъ ступеней и промежуточныхъ образованій — характерно для вс?хъ областей мысли и д?ятельности на зар? таковыхъ. Мысль, уловивъ, что вещи состоятъ изъ частей, непосредственно б?житъ къ пред?льному оформленію въ понятіи атома и непосредственно изъ атома строитъ — или думаетъ, что строитъ — предметы.

Только зр?лая мысль вводитъ промежуточныя ступени, видить, что челов?къ не изъ атомовъ состоить, а изъ органовъ, т? изъ тканей, ткани изъ кл?токъ, кл?тки изъ дальн?йшихъ частицъ… молекулъ, атомовъ и т. д. И развитіе науки въ томъ и заключается, чтобы установить и изучить т? промежуточныя образованія, которыя связываютъ конкретную д?йствительность съ ея пред?льнымъ элементомъ. Аналогичное происходитъ и въ другихъ областяхъ; и въ общественности д?тская мысль, уловивъ какую нибудь задачу, ставитъ ее какъ единую, единоспасающую, и въ ея непосредственномъ и пред?льномъ осуществленіи видитъ всеспасительную панацею, — таковъ анархизмъ и соціализмъ, таковыми бывали и иныя общественныя идеологіи. Скачокъ къ пред?лу — есть общее свойство незр?лой мысли, и въ этомъ отношеніи идея Лиги Націй, т. е. единоорганизованнаго общества вс?хъ народовъ земли, разд?ляетъ ея общую судьбу.

Но помимо того, что скачокъ къ пред?льному им?етъ вредныя и опасныя стороны той несоотносительностью съ д?йствительнымъ міромъ, которую онъ въ него вноситъ, искажая его и становясь сл?пымъ орудіемъ, какихъ либо весьма реальныхъ, но совершенно постороннихъ силъ; онъ еще вреденъ т?мъ, что препятствуетъ тому д?йствительному, что въ искомомъ направленіи можетъ быть сд?лано и можетъ быть сд?лано благотворно. Въ данномъ случа? д?йствительнымъ является объединеніе или сближеніе отд?льныхъ странъ и группъ странъ въ объемлющее единство имперіализмовъ. По какимъ принципамъ оно можетъ и могло происходить, остается для разныхъ случаевъ различнымъ. Принципы сц?пленія могутъ различаться, — самый фактъ сц?пленія является р?шающимъ. Естественно сц?пленіе по географическому принципу сос?дства (напр. въ Соединенныхъ Штатахъ Америки); но это необязательно — Англія шла не по этому пути; и во всякомъ случа? упрощенное представленіе объ объединеніи материковъ въ такомъ общемъ вид? является едва ли обоснованнымъ. Въ н?которыхъ случаяхъ естественнымъ является національный принципъ, — такъ произошло объединеніе Германіи и Италіи. Туда же стремятся идеи панславизма; но опять таки подобный принципъ, годный для первыхъ шаговъ образованія объемлющихъ единствъ, оказывается съ одной стороны едва ли достаточнымъ при дальн?йшемъ разрастаніи, а съ другой — неосуществимымъ до конца даже въ своей недостаточности. Принципы сц?пленія могутъ быть различны, но смыслъ сц?пленія остается неизм?ннымъ. Конечно, этотъ методъ не гарантируетъ челов?чество отъ войнъ, б?дствій, столкновеній. Но и сплоченныя государства не обезпечиваютъ отъ этого своихъ народовъ, не обезпечиваетъ и общество націй, ибо такой гарантіи вообще не существуетъ. Этотъ путь обезпечиваетъ другое — нарастаніе челов?ческой мощи и производительнаго творчества, возрастаніе организованности, сокращеніе плоскостей физическихъ насильственныхъ столкновеній. Неправильно даже было бы сказать, что это есть то, что покам?стъ доступно челов?честву по пути къ конечной ц?ли, а что конечной ц?лью является общество всего челов?чества. Что будетъ неизв?стно когда — для политики должно оставаться вн? обсужденія. Сейчасъ на ц?лую эпоху, на покол?нія — имперіализмъ есть задача, а организація всего челов?чества есть только ширма для господства и угнетенія сильн?йшими. Одно есть реальный творческій процессъ народовъ не м?шающихъ другимъ народамъ участвовать въ томъ, или подобномъ же, творческомъ процесс?, другое есть охранительное средство для однихъ народовъ сдерживать ростъ и осуществлять угнетеніе другихъ.

Имперіализмъ впрочемъ не единственный путь къ подлинному сближенію и умиротворенію челов?чества; есть промежуточныя образованія и другого типа, которыя осуществляютъ эти задачи одинаково съ имперіализмомъ — частично, одинаково съ нимъ — безъ обезпеченія конечнаго результата, но зато одинаково съ нимъ — въ д?йствительности, а не на словахъ. Если имперіализмъ собираетъ народы въ сплоченные исчерпывающіе по государственному содержанію, но частичные по объему, по географическому обхвату конгломераты, то по другимъ путямъ мыслимо объединять вс? народы и государства, но зато на задачахъ только частичныхъ. Не нужно было испытаній великой войны, чтобы на отд?льныхъ — пусть первоначально техническихъ — функціяхъ стремиться организовать все челов?чество. Всемірный почтовый союзъ съ міровой конституціей и управленіемъ — возьмемъ этотъ характерный прим?ръ — можетъ служить хорошей къ тому иллюстраціей. Функціи техники и милосердія (Красный Крестъ) торговли и науки, выд?ленныя и выд?лимыя по отношенію ко всему челов?честву, могутъ дать опору для частичныхъ общечелов?ческихъ функціональныхъ организацій управленія и законодательствованія. Конечно, эти волокна, сплетающія все челов?чество, тонки и не выдерживаютъ сильныхъ м?стныхъ давленій; такъ и надо знать, что они тонки, и не возлагать на нихъ невыдерживаемыхъ ими задачъ. Позволительно, конечно, мечтать, что постепеннымъ умноженіемъ и разрастаніемъ этихъ волоконъ челов?чество окажется окутаннымъ и связаннымъ въ нерасторжимое единство; пусть такъ. Во всякомъ случа? они множиться и кр?пнуть могутъ лишь поскольку каждое будетъ удовлетворять своему спеціальному назначенію дня, а не поскольку они заводятся въ чуждыхъ таковому общеспасительныхъ ц?ляхъ в?чности.

Есть еще и третій путь накопленія всечелов?ческой солидарности, не государственный, какъ въ имперіализм?, но и не функціонально-техническій; подобно первому онъ стремится охватить политическую структуру и при томъ только н?которыхъ государствъ, но подобно второму захватываетъ ее лишь въ частичномъ отношеніи. По этому пути пошла Америка, отд?лавшись отъ вильсоновской маніи; отчасти по этому пути идетъ и Англія. Это путь разр?шенія отд?льныхъ соревнованій и конфликтовъ путемъ длительно организованныхъ соглашеній. Отчасти, конечно, эта форма непосредственно примыкаетъ къ исконной форм? междугосударственныхъ вольныхъ договоровъ и соглашеній; но отчасти сюда какъ будто вносится и н?который новый элементы частныя но въ иде? какъ будто періодическія конференціи, взаимный надзоръ, пров?рка и пр. Какъ будто въ исконную форму соглашеній зд?сь вносится элементъ надгосударственной организованности. Эта организованность охватываетъ не вс? народы міра, а только непосредственно заинтересованные именно въ данномъ крупномъ вопрос?; эта организованность охватываетъ народы не во всей совокупности ихъ государственныхъ интересовъ, а только въ какой либо одной групп? таковыхъ. Т?мъ не мен?е въ этомъ проявляется подлинная попытка — разр?шить хотя бы временно организующимъ порядкомъ столкновенія державъ въ міровомъ масштаб?.

Такими путями движется современность къ осуществленію задачи организаціи челов?чества. Они не даютъ обезпеченности въ достиженіи этой организованности; они подлежатъ срывамъ и распадамъ, но они даютъ подлинное въ фактахъ происходящее организовываніе. Кр?пкое и компактное организовываніе, но частичное — опора и основа всего другого дается имперіализмомъ; всеобщее, но р?денькое и слабое дается функціонально-вн?государственными соглашеніями; политика заключаемыхъ по отд?льнымъ сферамъ интересовъ соглашеній — даетъ попытки къ новымъ выходамъ. Зд?сь бьется жизнь, зд?сь д?лается подлинная работа преображенія челов?ческой связанности.

Скачокъ-же къ пред?льному — есть неизм?нный признакъ неразвитой политической мысли (какъ въ другихъ областяхъ и мысли теоретической) — есть политическій примитивъ.