ЕЛЕНА ДОВЛАТОВА «Новый американец» в Новом Свете
ЕЛЕНА ДОВЛАТОВА
«Новый американец» в Новом Свете
В Нью-Йорке мы с дочерью оказались в 1978 году. В конце февраля 79-го к нам присоединились Сергей с матерью. К тому времени я уже больше полугода работала в старейшей и единственной русской ежедневной газете.
В своей биографии Довлатов писал, что полгода провалялся на диване в поисках своего места в новой жизни. Но это не совсем так. За эти полгода он успел опубликоваться в журнале «Время и мы», где старались не платить авторам. Опубликоваться в парижском «Континенте», который, наоборот, платил авторам, и даже очень хорошо по тем временам. Сделал несколько передач на радио «Свобода». И даже однажды поместил статью о Владимире Уфлянде в «Новом русском слове», где ее приняли сдержанно благосклонно. За это время был опубликован в «Нью-Йоркере» его первый рассказ, переведенный на английский.
Он также познакомился и подружился с творческим тандемом Вайль-Генис, которые работали в старейшей газете «Новое русское слово» метранпажами. И время от времени публиковали там свои статьи, получая гонорар как один автор.
Владельцем «НРС» был эмигрант первой волны с соответствующим отношением к представителям третьей. Его личные симпатии и антипатии довольно сильно искажали реальную картину русской жизни в Америке.
К тому времени в Нью-Йорке оказалось уже довольно много новых эмигрантов — профессиональных журналистов. Но опять-таки, из-за личных пристрастий главного редактора единственной газеты, не все имели возможность публиковаться там. Стали возникать разговоры о том, что нужна альтернативная газета. Среди тех, кто этой идеей заболел, были Женя Рубин и два журналиста из Ленинграда — Алексей Орлов и Борис Меттер.
Через несколько месяцев после приезда Сергея в Нью-Йорк Боря Меттер позвал нас на встречу, которая состоялась в квартире у Жени и Жанны Рубиных.
В тот вечер долго и шумно обсуждали, какой должна быть новая газета. Она должна была отображать все аспекты жизни эмигрантов, отвечать на множество вопросов: от того, на какие курсы по изучению языка пойти, где купить мебель, как найти врача, где снять квартиру, как провести досуг, какие книги и где купить или взять прочесть, до советов экономистов и врачей. Все материалы должны быть написаны живо, увлекательно и хорошим русским языком.
Но главное — газета должна отличаться от «Нового русского слова». И форматом, и версткой, и подходом к освещению одних и тех же событий.
Борис Меттер дал ей название — «Новый американец» (так в НАЯНе, нью-йоркской организации, принимавшей и опекавшей вновь прибывших, называли новых эмигрантов).
Не было никаких сомнений, какое место в газете займет каждый. Боря Меттер — президент. Евгений Рубин, очень популярный спортивный обозреватель и журналист из Москвы, — редактор. Орлов брал на себя политику, спорт и многое другое. Довлатов назначался в отдел культуры.
Почти ничего не понимая в экономических делах, но обсудив имеющиеся возможности, решили, что до поры до времени надо выпускать еженедельник. Слова «гонорарный фонд», «накладные расходы» завораживали. Уж не помню, на каком основании, но предварительные расчеты позволили решить, что через полгода максимум газета станет ежедневной. А это повлечет за собой нормальные зарплаты, приличный уровень жизни.
Домой в этот вечер мы ехали окрыленные. Сергей уже в метро обсуждал план работы своего отдела. Придумывал рубрики. Планировал, каких авторов нужно привлечь и заинтересовать работой в газете.
В повести «Невидимая газета» Сергей описал этот период. Но написано это было уже с позиций так или иначе осмысленных, уже после завершения большого этапа.
Тогда же… Невозможно описать то состояние, те ощущения первых дней. Невозможно было без волнения думать о том, что ты нашел себе место в новой жизни. И не просто место, а возможность делать, что умеешь. И это не отупляющая физическая работа, а творческая. Все время хочу сказать «в достаточной степени», потому что Сергей не считал журналистику делом своей жизни. До сих пор это был способ заработать на жизнь. Потому что главным было — жить жизнью профессионального литератора, писателя.
Но в этот момент одно было равно другому.
До выхода первого номера пришлось столкнуться со множеством сложностей.
В итоге подготовительный этап протянулся почти год. Не буду останавливаться здесь на том, что пришлось пережить каждому из четырех главных работников и их женам, которые мужественно переносили все невзгоды наравне с мужьями, поддерживая их, вселяя уверенность в том, что дело выйдет. И самые первые расходы на газету были поровну оплачены женами четырех журналистов.
Это было время равенства и единодушия.
И вот 8 февраля 1980 года вышел первый номер «Нового американца». На второй полосе были опубликованы поздравления, присланные к этому дню Владимиром Максимовым, Валентином Турчиным, Виктором Некрасовым, Игорем Ефимовым, Владимиром Марамзиным.
В этом же номере в разделе «Круг чтения» был впервые опубликован рассказ «Мой дед Исаак».
Владимир Максимов
Виктор Некрасов и Катя Довлатова
Через несколько недель, заразившись духом того невероятного энтузиазма, которым был пропитан каждый день работы «новых американцев», трое сотрудников «Нового русского слова» Лев Штерн, Петр Вайль и Александр Генис перешли в новую газету. И стало еще более шумно, и еще более ярко то настроение необычайного подъема, которое сопутствовало молодому изданию.
Но через какое-то время возникла некоторая напряженность в отношениях между журналистами, и при подготовке одиннадцатого номера произошел раскол. «Новый американец» в полном составе ушел от своего главного редактора Евгения Рубина.
Почти сразу коллектив редакции пополнился новыми постоянными сотрудниками. Это была Ляля Федорова, секретарь. Целый день она сидела в офисе на Юнион-сквер и отвечала на все телефонные звонки, прочитывала почту, приходившую в газету, сортировала письма, сообщала президенту и редактору о каждом подписчике. Нина Аловерт, художественные фотографии которой украшали первые страницы еженедельника. Именно она запечатлела в фотографиях хронику главных событий «Нового американца». Наташа Шарымова и Алик Батчан, журналисты, писавшие о кино и театральной жизни Нью-Йорка. Появился Наум Сагаловский, живущий в Чикаго, он создал в нашем еженедельнике новую рубрику, газету в газете — «Новый чикагоанец».
В какой-то момент, перестав быть автором «Нового русского слова», Марк Поповский стал сотрудником «Нового американца»…
На летучке, при обсуждении вышедшего двенадцатого номера и подготовке тринадцатого, Сергею Довлатову было предложено стать редактором.
В каждом номере на второй полосе Довлатов писал обращение к читателю, получившее название «Колонка редактора». Эти колонки казались настолько интересными, что люди начинали чтение каждого номера именно с них. И каждый раз гадали, о чем будет следующая.
Колонки в значительной степени определяли лицо газеты, ее отличие от «Нового русского слова» и от еженедельника «Новая газета», которую стал выпускать Рубин после того, как «Новый американец» ушел от него. Колонки редактора в большой степени создавали атмосферу участия читателя в жизни газеты.
Вскоре газету стали в простоте называть «довлатовской». С его именем связан наиболее значительный период ее существования. Хотя все члены редакции были известны читателям и, не побоюсь сказать этого, все были любимы. Отношение к газете было почти личным. Каждый номер обсуждался не только сотрудниками на летучках. Читатели выражали свое мнение по телефону, писали письма, заходили в редакцию. Равнодушных в то время не было.
И если критики иногда указывали на некоторую облегченность в подаче тем, им можно было противопоставить разнообразие и доступность всего публикуемого на страницах еженедельника. Там можно было найти все: политический обзор за неделю, обзор культурной жизни, литературное приложение, то есть увлекательное чтение, статьи экономистов и многое другое. Было много информации о самом необходимом. Популярностью среди эмигрантов третьей волны газета пользовалась необычайной. Это была, если можно так выразиться, народная газета.
Примером тому служит такая история. «Новый американец» одно время набирался в типографии при украинской газете «Свобода». Денег, как всегда, не хватало, и редакция сильно задолжала типографии. Украинцы отказались работать в долг. И вот в день, когда надо было делать верстку, читать корректуру и сдавать номер в печать, все мы сидели по домам у телефонов и ждали распоряжений Бори Меттера. Только в середине дня он сообщил, что ему удалось в очередной раз уломать руководство типографии, они согласились подождать с уплатой долга. Мы сорвались с мест, помчались в типографию, ожидая, что придется провести ночь в работе. Каково же было наше удивление, когда, приехав, мы узнали, что наборщица тайком от своего начальства сделала набор. Все это поднимало дух, давало силы и укрепляло нас всех в намерении выстоять.
За время работы в «Новом американце» Довлатов, кроме чисто журналистских материалов, опубликовал множество своих рассказов, статей, докладов, прочитанных им на нескольких международных конференциях славистов. Большое количество рассказов, вошедших в книгу «Наши», было впервые опубликовано в газете.
С первых шагов существования «Новый американец» привлек к себе внимание. О нем писали в американской прессе, была сделана передача на четвертом канале американского телевидения, были сняты фильмы немецкой и шведской киногруппами. Думаю, этому способствовало то, что к тому времени Сергей Довлатов успел опубликоваться в одном из очень престижных журналов Америки «Нью-Йоркере» и в «Ти-Ви-гайде», — одном из самых популярных, тиражом в несколько миллионов. И читающие американцы обратили на это внимание. На страницах журнала «Сатердей ревью» появилась статья о «Новом американце» с фотографиями Нины Аловерт.
К тому времени, когда меня уволили из «Нового русского слова», в «Новом американце» появилась первая наборная машина. И по 12 часов в день я в одиночестве сидела в огромном помещении украинской типографии в Нью-Джерси и набирала тексты. В конце недели там собиралась уже вся редакция. Начинались чтение корректуры и верстка.
Когда через год «Новый американец» отмечал свой первый юбилей, на нем собралось около тысячи человек не только из Нью-Йорка и городов вокруг него, но и из других штатов Америки. При этом огромное количество читателей и почитателей не смогли попасть. Мест оказалось мало.
За этот год еженедельник успел разрастись, поменял адрес. Был снят просторный офис в центре Манхэттена. Как ни странно, через дорогу от «Нового русского слова». Появилась комната для наборщиков, которых было уже два. Вайль и Генис, верставшие газету, тоже теперь имели свое помещение, оснащенное нужным оборудованием. Был и кабинет редактора, которым он никогда не пользовался, там разместился книжный склад. Имелся кабинет и у президента — Бориса Меттера, на большом столе он устроил живописный беспорядок из набора курительных трубок и неразобранных деловых бумаг. В большой общей комнате сидели наш секретарь, три рекламных агента и постоянно находилась куча всякого знакомого и незнакомого люда. Казалось, скоро сбудется мечта всех сотрудников — газета может стать ежедневной.
Нина Аловерт — автор всех фотографий в этой книге
В типографии газеты «Свобода»
Но… законы бизнеса учитываются в газетном деле в не меньшей степени, чем законы творческие. Тех, кто пишет, в газете было много, а деловых людей не было. И при выросшей до значительных размеров подписке газета всегда была в убытке.
К тому же «Новое русское слово», совершенно справедливо боявшееся утратить положение монополиста, шло на всевозможные уловки, чтобы осложнять положение конкурента. В ход шло все. Авторам ежедневной газеты недвусмысленно давали понять, что они не могут публиковаться в обоих изданиях. И авторам, и рекламодателям часто намекали, что в еженедельнике работают сотрудники КГБ. И так в продолжение всего срока существования «Нового американца».
В конце второго года накопившаяся усталость стала отражаться на отношениях между сотрудниками. Опять произошел раскол. Опять все сотрудники ушли, теперь от президента — Бориса Меттера. «Новый американец» нашел спонсора в лице хозяина «Руссики» (издательство и магазин), но потерял право на название, которое принадлежало Меттеру. Газета стала называться «Новый свет». Но рядом с номером нового издания в скобках помещался номер «Нового американца», потому что каждый надеялся, что прежнее название удастся вернуть тем, кому оно по праву принадлежит. То есть творческому коллективу.
Так оно и произошло. Через 9 недель газета стала снова выходить с названием «Новый американец».
Я ушла из «Нового американца» вместе со всеми, когда произошел второй раскол. Но, когда снова начал выходить «Новый американец», я в него уже не вернулась, потому что у нас с Сергеем родился сын. А когда нашему сыну было два месяца, Сергей ушел из «Нового американца». Уход был обусловлен нарушением издателем договора не вмешиваться в творческие дела. Главный редактор демонстративно ушел из своей газеты.
Закончился напряженный, но чрезвычайно интересный период, про который Довлатов говорил, как о лучшем времени в жизни, называя газету своим детищем.
Самый яркий период существования «Нового американца» — первые два с небольшим года, когда он родился и рос вместе с теми, кто его основал, и вместе с ними менялся.
Существование этой газеты становится теперь фактором историческим.
Елена Довлатова
Президент Борис Меттер